Смута в оценках современников и историков.
   Общим наименованием «Смуты» принято обозначать события первых полутора десятилетий XVII в., когда чередой происходили невиданные и немыслимые ранее события. Так, никогда раньше борьба за власть в государстве не становилась делом рядовых дворян или даже социальных низов. Никогда раньше ожесточение этой борьбы не доходило до систематического преследования или даже взаимоистребления противников. Никогда прежде на царский трон не посягали беглый расстрига, бывший холоп или сельский учитель. Никогда ранее в стране не существовало параллельно столько центров власти во главе с претендентами на царский венец, и никогда не была более реальной угроза утраты государственного суверенитета и расчленения территории России между соседями.
   Участники событий объясняли все беды, постигшие страну, божьим наказанием за грехи, из которых выделялись два: смерть, постигшая 15 мая 1591 г. в Угличе царевича Дмитрия, и избрание на царство Бориса Годунова в начале 1598 г. Кроме того, эти оценки увязывались с моральным осуждением «вражьего разорения» страны в годы опричнины. Вызванный ею кризис в правящей элите, спровоцированное ею прекращение династии, социальные взрывы и покушения низов на верховную власть, разорение Московского царства — так представлялась цепь причин и следствий Смуты людям XVII в. В сущности, эта же схема присутствует (разумеется, с научной точки зрения и при соответствующей аргументации) в классических трудах С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и С. Ф. Платонова. Советские историки расценивали Смуту как крестьянскую войну, осложненную интервенцией Речи Посполитой и Швеции. Она рассматривалась как стихийный ответ низов на усиление крепостничества, законодательное оформление которого считалось главной причиной потрясений. Современные исследователи сходятся на том, чтобы считать Смуту гражданской войной своеобразного типа, поскольку налицо все отличительные признаки подобного конфликта — наличие нескольких центров власти в стране, массовость сил, вовлеченных в борьбу между ними, обострение до предела социальных антагонизмов, грозившее разрушить всю пирамиду общественного устройства, и т. д. Смута явилась результатом структурного кризиса, поразившего Московское царство к последней четверти XVI в. Кратко разберем его главные проявления.
   
   Кризис Московского царства после Ивана IV, борьба за власть.
   Своего апогея в 80-е гг. XVI в. достиг хозяйственный кризис. Убыль тяглого населения в некоторых районах доходила до 80 %, так что экономический подъем первой половины века сменился годами упадка, неурожаев и крайней неустойчивости и помещичьих, и крестьянских хозяйств. Только в 90-е гг. в этой сфере наступило некоторое оживление, сдерживавшееся, однако, резким сокращением площадей наделов в сочетании с практически неизменными уровнями платежей и повинностей. Поэтому массовые масштабы приобрели побеги крестьян на окраины страны, особенно в южные уезды, где администрация, заинтересованная в притоке рабочих рук, сквозь пальцы смотрела на нарушения закона. Результатом такого положения стала отмена правительством царя Федора Ивановича (а фактически — Бориса Годунова) режима «заповедных лет», когда в 1597 г. было объявлено о введении 5-летнего срока сыска беглых крестьян. Правда, государство вынуждено было лавировать между интересами своей казны (срывать крестьян с вновь заведенных хозяйств было, разумеется, невыгодно никому) и разными группами дворянства. Сами крестьяне также находили выход, обращаясь к аренде земель, что позволяло им уменьшать объемы своих налоговых платежей.
   Сыграли свою роль и политические мотивы. За несколько лет, прошедших со смерти Ивана Грозного, Борис Годунов, пользуясь своим положением царского родственника (на его сестре Ирине был женат царь Федор Иванович), уничтожил всех своих политических противников, сделавшись фактически правителем государства. Ближайший родич царской династии старейший боярин Н. Р. Юрьев, брат покойной царицы Анастасии, первой жены Грозного, в 80-е гг. был уже тяжко болен, так что вскоре умер. Выдвинувшийся вместе с Годуновым в составе опричного двора Б. Я. Бельский пытался было захватить власть, опираясь на собственных вооруженных холопов и зависимых от него людей. Однако попытка его провалилась, а сам Бельский оказался в ссылке в Нижнем Новгороде. Кн. Ф. И. Мстиславский никогда не играл самостоятельной политической роли, а кн. И. П. Шуйский, герой обороны Пскова и глава влиятельнейшего клана потомков суздальских князей, был задушен в тюрьме. Наконец, царевич Дмитрий с матерью и всей своей родней был удален из Москвы и отправлен в Углич.
   
   Борис Годунов.
   Когда в 1591 г. в Угличе погиб царевич Дмитрий (по заключению официальной комиссии — в припадке эпилепсии), всем стало ясно, что рано или поздно встанет вопрос о выборе наследника престола. Поэтому когда царь Федор скончался бездетным в 1598 г., Земский собор избрал на царство Бориса Годунова. Немалую роль в этом сыграл патриарх Иов (с 1589 г.), лично Годунову обязанный своим возвышением. Кроме того, вокруг фигуры Годунова произошла консолидация основной массы служилого дворянства. Тем не менее, Борис не обладал авторитетом и преимуществами наследственного монарха, почему и постоянно боялся за свою власть. Отсюда — репрессии против многих видных боярских фамилий (в том числе братьев Романовых, старшего из которых, Федора Никитича, насильно постригли в монахи), повторное возвышение многих соратников царя по делам опричнины. Разумеется, этот полицейский режим, слишком напоминавший, к тому же, о недавних страшных временах, не пользовался популярностью в народе.
   В первые же годы XVII в. произошло резкое обострение социальной напряженности в стране. Невиданные по масштабам неурожаи и голод охватили Россию в 1601–1603 гг., приведя к обвалу экономической жизни. Сотни тысяч людей умерли от голода, цены на хлеб выросли во много раз, а большинство помещиков оказались на грани разорения и вынуждены были избавляться от своих холопов, дворовых людей и крестьян, дабы не тратить на них драгоценные запасы продовольствия. Оказавшись без средств к существованию, большинство из них, разумеется, старались выжить любыми способами. Уже в 1602 г. массовые разбои во многих областях страны приобрели такой размах, что на их подавление потребовалось посылать войска во главе с царскими воеводами. В следующем 1603 г. разразилось восстание под предводительством Хлопка. Соединявшиеся в большие отряды беглые холопы, сохранившие вооружение, блокировали Смоленскую дорогу к западу от Москвы. Годунов вынужден был бросить против них полки московских стрельцов, разгромивших это восстание. Наконец, в том же 1603 г. происходит появление той фигуры, которая послужила знаменем для всех недовольных и символом преступности годуновского царствования — Лжедмитрия I, самозванца Г. Отрепьева. Он объявился во владениях польского князя А. Вишневецкого, а вскоре в пограничных русских городах стали находить «подметные листы», где говорилось о чудесном спасении царевича и доказывались его законные права на московский престол.
   Самозванец охотно раздавал множество обещаний, пусть даже они взаимно исключали друг друга. Посватавшись к дочери воеводы Ю. Мнишка Марине, он сулил будущему тестю все богатства кремлевской казны, польскому королю Сигизмунду III — западные области России и активное участие в войне против шведов, папе римскому — свободу католической пропаганды в России, участие в союзе европейских держав против Османской империи и т. д. В итоге ему удалось заручиться моральной поддержкой Рима, получить некоторую помощь от короля и вельмож. Впрочем, даже к концу лета 1604 г. его армия насчитывала не более 2 тыс. наемников. Выручили самозванца казаки — главные силы запорожцев со своей артиллерией объявили о своей готовности встать под его знамена. Донцы и украинские казаки с территории Речи Посполитой последовали за ними, надеясь завоевать большие материальные выгоды и добиться признания за казачьим сословием некоторых особых прав и привилегий.
   
   Лжедмитрий I и польская интервенция.
   В октябре 1604 г. Лжедмитрий вступил в московские земли. Сразу же перешло на его сторону почти все население юго-западных окраин страны, враждебно воспринимавшее попытки правительства царя Бориса положить конец крестьянским переходам и лишить служилых «по прибору» их привилегий. Поэтому там с радостью встретили появление самозванца, на его сторону переходили один за другим Чернигов, Путивль, Рыльск, Севск и другие города. Лишь Новгород-Северский, где начальствовал воевода П. Ф. Басманов, отказался сдаться и был осажден. На выручку Басманову было послано 40-тысячное войско боярина кн. Ф. И. Мстиславского, однако Лжедмитрий, имея под началом лишь 15 тыс. бойцов, в конце декабря 1604 г. напал на царскую рать и нанес ей полное поражение. Лишь после того, как к войску кн. Мстиславского присоединилась рать воеводы кн. В. И. Шуйского с московскими дворянами, стрельцами и наемной немецкой пехотой, в сражении под Добрыничами в январе 1605 г. силы самозванца были наголову разбиты и рассеяны. После поражения Лжедмитрия покинули большинство его польских союзников, однако казачество и большинство уже присягнувших ему на верность городов продолжали держать его сторону, прекрасно понимая, что пощады от царских воевод им ждать не приходится.
   Да и сами командующие правительственными войсками, судя по всему, не очень-то охотно стремились уничтожить неприятеля. Самозванец успел бежать из Севска в Путивль, а осада казачьего гарнизона в крепости Кромы велась довольно вяло и успеха не имела, несмотря на подавляющее превосходство в живой силе. Поэтому когда в апреле 1605 г. внезапно умер Борис Годунов, то вскоре большинство его сил во главе со своими воеводами разом перешли на сторону самозванца (в мае 1605 г.). Провозглашенный было царем сын Годунова Федор Борисович, как и его мать, был убит 1 июня 1605 г. в ходе антиправительственного выступления в столице, а уже 20 июня Лжедмитрий во главе перешедших на его сторону войск вступает в Москву — случай в нашей истории беспримерный, но доказывающий, насколько ненадежным оказался режим Годунова и до какой степени не пользовался он поддержкой среди населения вообще и в рядах вооруженных сил в частности. Под именем царя Дмитрия Ивановича самозванец занял московский престол, но продержался у власти чуть менее года.
   Его политика носила явно компромиссный характер. Стремясь укрепиться на троне, он произвел массовые раздачи денежного жалования дворянам и увеличил поместные оклады. Была начата проверка прав собственности на церковные вотчины и дворцовые владения, готовился новый законодательный кодекс. Лжедмитрий даже намеревался собрать выборных представителей от уездных дворянских корпораций, дабы те могли изложить ему лично свои нужды. Сколько-нибудь массовых репрессий при нем не было, даже публично уличенный в заговоре против него В. Шуйский был помилован. Самозванец решительно отказался от исполнения обещаний польскому королю Сигизмунду III, не собираясь помогать ему в войне против Швеции или отдавать западные области своей страны. Не было ни обещанных полякам земельных пожалований, ни свободы католической пропаганды в России, на чем так настаивали прибывшие вместе с Лжедмитрием иезуиты. В целом, судя по всему, самозванец стремился добиться большей открытости страны, расширения ее политических, торговых и культурных связей с соседями, но не в ущерб национальным интересам Русского государства.
   Однако будучи человеком легкомысленным, он допустил и несколько серьезных ошибок. В принципе лояльно относившееся к нему служилое дворянство не одобряло подготовки к большой войне с Крымом и Турцией, для чего в Ельце была организована база собиравшейся армии — туда свозили запасы провианта и военного снаряжения. Кроме того, он так и не сумел приобрести себе опору в верхушке политической элиты, а москвичей раздражало поведение приехавших во множестве на царскую свадьбу поляков, считавших себя хозяевами российской столицы. Это, в конечном итоге, его и погубило: когда 17 мая 1606 г. в Москве вспыхнуло восстание против поляков, подготовленное заговорщиками из бояр и их сторонниками, то выяснилось, что защищать самозванца не хотел никто, кроме дворцовой стражи из наемников-иноземцев, и Лжедмитрий был убит.
   
   Василий Шуйский. Борьба с Болотниковым и «Тушинским вором».
   Второй акт Смуты открылся избранием на царство князя Василия Шуйского, главы заговора. Однако на юге почти все население не признало его власти, считая его восшествие на трон узурпацией власти одним из ненавистных бояр. Засевший в Путивле кн. Г. Шаховской объявил о чудесном спасении царя Дмитрия и призывал всех сторонников первого самозванца на борьбу с узурпатором Шуйским. Дворянские отряды, объединенные под командованием сотника И. Пашкова, направляются к Москве. По дороге к ним присоединилась рязанская рать во главе с П. Ляпуновым и Г. Сумбуловым. К концу 1606 г. мятежники, отбросив правительственные войска, подошли вплотную к Москве. Одновременно сюда подошло и казацко-крестьянское войско под предводительством И. Болотникова, бывшего боевого холопа кн. А. Телятевского, лишь недавно вернувшегося из турецкого плена. Эти, в отличие от дворян, беспощадно расправлялись с пленными воеводами и вообще знатными людьми. Позднее к Болотникову подключился еще один самозванец Илейка Муромец, именовавший себя царевичем Петром Федоровичем. Дворянская рать, почувствовав, что ей с казаками и крестьянами не по пути, скоро перешла на сторону правительства Шуйского. Болотников вынужден был отступить к Калуге и Туле, а в конце 1607 г., не выдержав там осады, сдался и был казнен.
   Казалось бы, положение царя Василия Шуйского после такой победы должно было существенно укрепиться, даже несмотря на то, что юго-западные области страны по-прежнему были ему враждебны, а основную массу сдавшихся повстанцев Болотникова пришлось отпустить. Однако уже к осени 1607 г. в игру вступил новый самозванец — Лжедмитрий II, получивший затем прозвище «Тушинский вор». Ему предложил свои услуги казачий атаман И. М. Заруцкий, а позднее к нему присоединились множество польских и литовских шляхтичей, поднявших неудачное восстание против короля Сигизмунда III и вынужденных после поражения бежать из страны. В 1608 г. его силы, насчитывавшие несколько десятков тысяч человек и состоявшие из бывших болотниковцев, казаков Заруцкого, поляков гетмана Рожинского, атамана Лисовского и других командиров, а также опытных в военном деле венгерских и немецких наемников начали поход на Москву. Разбив в конце весны правительственную армию под командованием кн. Д. И. Шуйского, брата царя Василия, самозванец осадил столицу и расположился лагерем в с. Тушино. Отсюда и возникло его прозвище — «Тушинский вор». Там довольно быстро сложились все структуры, свойственные царскому двору: своя Боярская Дума, свои приказы. Самозванцу служили представители знатнейших княжеских и боярских родов, недовольные правлением Шуйского: Салтыковы, Плещеевы, кн. Мосальские, Долгоруковы, Трубецкие, Черкасские. Появился даже свой патриарх, которым стал ростовский митрополит Филарет (Федор Никитич Романов). Но заправляли всеми делами польские командиры, сначала гетман Рожинский, затем Сапега и Лисовский. Из Тушина отряды казаков и поляков рассыпались по всей стране, грабя и разоряя оказавшиеся на их пути города и селения. Гетман Сапега осадил Троице-Сергиев монастырь.
   Положение Москвы было печальным. Верность Шуйскому сохранили только Смоленск, Новгород и ряд городов к северо-востоку от Москвы, все остальные территории страны традиционно отказывались признавать его власть или были захвачены тушинцами. Пришлось пойти на заключение союзного договора со Швецией — главным противником Речи Посполитой, жаждавшей реванша за понесенные поражения в Ливонии несколько лет назад, о присылке в Россию экспедиционного корпуса в 5 тыс. солдат и офицеров, а также наемников, за уступку г. Корелы с уездом. Уже к лету 1609 г. эта армия под командованием Я. П. Делагарди и Х. Зомме сосредотачивается в Новгороде. За 1609 г. шведские войска и русская рать под командованием молодого воеводы кн. М. В. Скопина-Шуйского, племянника царя, и Ф. И. Шереметева очистили от врагов северные и восточные земли. В начале 1610 г. под стенами Троице-Сергиева монастыря они вынудили отступить осаждавшее его польское войско гетмана Я. Сапеги, а затем и сняли блокаду с Москвы, вынудив Лжедмитрия II бежать из Тушина в Калугу. И если бы не смерть кн. Скопина-Шуйского, отравленного в апреле 1610 г. родственниками царя Василия, боявшимися его возможных претензий на московский трон, весьма вероятно, что Москва и Смоленск не достались бы полякам.
   Речь Посполитая в сентябре 1609 г. открыто вступила в войну с Россией. Возглавил вторжение польской армии сам король Сигизмунд III, используя в качестве предлога заключение русско-шведского союза. Польская армия осадила Смоленск — единственное препятствие на пути к Москве. Туда же начинают стягиваться наемники из Тушинского лагеря, так что Лжедмитрия II продолжали поддерживать лишь казаки и часть русского дворянства юго-западных земель. Впрочем, в декабре 1610 г. самозванец был убит одним из своих приближенных, татарским князем П. Урусовым. Служившие же «Тушинскому вору» русские аристократы предприняли попытку спасти положение, договорившись с польским королем о возможном избрании на русский трон его сына Владислава. В тексте договора четко регламентировались полномочия нового царя, что позволяло сохранить основные принципы социального, политического и религиозного устройства Московского государства. Впрочем, было понятно, что многое решится в открытом столкновении армии царя Василия Шуйского с королевскими войсками.
   Ставший во главе ее брат царя Василия кн. Д. И. Шуйский не отличался военными способностями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в июне 1610 г. в сражении под Клушином его армия была наголову разбита заметно уступавшим ей по численности польским войском гетмана С. Жолкевского. После этого поляки устремились к Москве. Царь Василий в результате заговора был сведен с престола, а власть над столицей перешла в руки боярского правительства. В сентябре 1610 г. польское войско заняло Москву, а бояре договорились с гетманом Жолкевским о том, чтобы предложить русский престол королевичу Владиславу. Но король Сигизмунд решил, что сам сможет занять русский трон, арестовал отправленных к нему под Смоленск послов, продолжал осаду города (Смоленск пал 3 июня 1611 г.), а в Москву направил сильный гарнизон во главе с комендантом Гонсевским для установления полного контроля над столицей. Одновременно шведы, разочаровавшись в столь ненадежном союзнике, оккупировали Новгород.
   
   Первое и Второе ополчения.
   Естественно, такое положение дел не устраивало тех, у кого еще сохранялась воля к сопротивлению. По призыву патриарха Гермогена с декабря 1610 г. идет организация Первого ополчения, через несколько месяцев осадившего поляков в Москве. Там 19–20 марта 1611 г. произошло восстание против поляков, кончившееся, впрочем, поражением и грандиозным пожаром. Оказать помощь восставшим жителям Первое ополчение не успело, так что решено было приступить к планомерной осаде города. Однако слишком разнородный его состав (бывшие тушинцы, казаки и дворяне) и вражда, разгоревшаяся между руководителями (кн. Д. Т. Трубецким, атаманом Заруцким и думным дворянином П. П. Ляпуновым) привела в итоге к развалу Первого ополчения. Под Москвой остались лишь казаки Трубецкого и Заруцкого. Фактически, вся территория Русского государства оказалась раздроблена между многочисленными центрами власти, соперничающими друг с другом. В Москве сидели в осаде польские войска и русские бояре, формально признававшие своим царем королевича Владислава. Король Сигизмунд, захватив Смоленск, объявил царем самого себя. Под Москвой сохранялось правительство Первого ополчения, чью власть, правда, почти никто не признавал. Поэтому кн. Трубецкой даже обратился к шведскому королю Карлу IX с предложением передать русский трон одному из его сыновей Карлу-Филиппу, тем более, что и Новгородом правили шведы. Огромное множество городов (Псков, Казань и др.) вообще никому не подчинялись. Казалось, наступил окончательный крах, а процессы распада и разложения зашли так далеко, что возврата к единству общества и государства уже не могло быть.
   Осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде началось формирование Второго ополчения с намерением реставрировать в стране самостоятельную национальную монархию. Политическая платформа была сформулирована четко: не брать в цари самозванцев и не приглашать зарубежных претендентов, главная цель — освободить Москву от поляков и созвать Земский собор для избрания нового царя. Вожди ополчения, стольник кн. Д. М. Пожарский и нижегородский купеческий староста К. Минин, повели войско к Москве кружным путем, вверх по Волге до Ярославля. За время пребывания в Ярославле был организован Совет ополчения, которому принадлежала высшая власть на контролируемой территории. На выборах, которые в него происходили, были представлены не только духовенство и служилые дворяне, но и приборные люди, горожане и даже крестьяне — черносошные и дворцовые. Для успеха всего дела требовалось объединить воинов и тяглых людей.
   Здесь же, в Ярославле, были восстановлены основные приказы, сюда собирались опытные приказные люди, умевшие организовать дела управления надлежащим образом. Летом 1612 г. войска Минина и Пожарского подошли к Москве. Шедшие под их знаменами люди не питали особо дружеских чувств к казакам Первого ополчения, считая их изменниками и главными виновниками Смуты (ведь именно казаки охотно поддерживали всех самозванцев), а последние, в свою очередь, проявляли открытую враждебность к дворянам и приборным служилым, олицетворявшим в их глазах ненавистный режим крепостного права и самодержавную власть. В итоге атаман Заруцкий с несколькими тысячами своих сторонников ушел из-под Москвы на юг, к Рязани. Силы же кн. Трубецкого предпочли сохранять нейтралитет. Лишь когда гетман К. Ходкевич предпринял попытку прорваться на помощь польскому гарнизону в Москве 22–24 августа 1612 г., казаки Трубецкого сочли возможным вступить в бой и помогли отрядам кн. Пожарского отразить неприятеля. Ходкевич отступил, а польский гарнизон в Кремле, оставшись без продовольствия, оказался обречен. 27 октября, после капитуляции поляков, войска Второго ополчения вступили в Москву. Так завершилась почти десятилетняя эпоха Смуты. Но оставался нерешенным главный вопрос: кто будет править страной?
   
   Последствия Смутного времени.
   В январе 1613 г. в Москве начал свою работу Земский собор, созванный для избрания нового царя. Понадобилось несколько специальных решений о том, что кандидатуры как иностранных претендентов, так и «царевича Ивана», сына Марины Мнишек от второго самозванца, рассматриваться не будут. Всего в обсуждениях фигурировало порядка десяти имен, представлявших цвет российской титулованной аристократии. Особенно усердствовал кн. Д. Т. Трубецкой, популярный среди казаков и потративший, как передавали, огромные деньги, чтобы заручиться поддержкой остальных групп депутатов. Кн. Пожарский тоже находился в числе соискателей, но его кандидатура особой популярностью не пользовалась. Чтобы заблокировать претензии Трубецкого, Пожарский снова предложил шведского королевича Карла-Филиппа, чей старший брат Густав-Адольф уже стал королем Швеции после смерти их отца. Однако и это предложение не нашло понимания. После того, как были взаимно заблокированы претензии на трон главных деятелей бурных событий последних лет, в качестве компромиссной возникла кандидатура Михаила Романова, сына митрополита Филарета, находившегося в польском плену. Его фигуру активно поддержали казаки. Она не вызвала особых возражений, и 21 февраля 1613 г. соборным актом этот выбор был окончательно утвержден. Таким образом, страна наконец-то обрела нового законного монарха.
   Предстояла многолетняя работа по преодолению тяжелейших последствий Смуты. Пришлось еще выдержать борьбу с казачьими восстаниями, когда атаман Заруцкий, не признавший царя Михаила, попытался повторить на южных границах страны привычную комбинацию антиправительственных сил, но разбитый под Воронежем в 1613 г., попытался закрепиться в Астрахани, затем бежал, на Яике был взят в плен и в 1614 г. казнен. В 1615 г. имело место восстание Баловня, когда казаки чуть не захватили Москву, почти блокировав столицу, и только внезапный удар правительственных войск рассеял их таборы. Но и без этого ситуация была просто бедственной. В экономическом плане и деревни, и города пережили страшный откат назад, целые области лежали в развалинах, повсюду господствовала мерзость запустения. Катастрофически ослабло международное положение России, наступил длительный перерыв в сношениях с рядом европейских государств. Наконец, все пережитое не могло не спровоцировать всплеск ксенофобии в русском обществе и укрепить стремления к обособлению от всего иноземного.