Дворцовые перевороты: их механизм, основные события и герои.
   Время правления Екатерины I (1725–1727) и малолетнего Петра II (1727–1730) было наполнено лишь борьбой придворных партий за власть, и преобладающее влияние на дела государства получали фавориты-временщики или группировки придворной знати. Еще в последние дни жизни Петра Великого началась скрытая борьба между двумя партиями. Одна, в состав которой вошли люди, критически относившиеся к осуществлявшимся преобразованиям, прежде всего, представители родовитой аристократии: кн. Голицыны и Долгоруковы, примкнувшие к ним военачальники (фельдмаршалы Шереметев и Репнин), сделала ставку на воцарение внука Петра I и сына царевича Алексея — Петра Алексеевича, будущего императора Петра II. Другая, объединившая на время виднейших деятелей петровской эпохи, активно поддерживавших царя-реформатора: А. Д. Меншиков, П. И. Ягужинский, П. А. Толстой, И. И. Бутурлин, кабинет-секретарь А. В. Макаров и др., стояла за передачу престола супруге Петра Екатерине, за несколько лет до этого уже коронованной в качестве императрицы. Этим людям удалось также привлечь на свою сторону придворную гвардию, что и решило исход дела.
   Гвардейские части — Преображенский и Семеновский полки — в этот период были самыми привилегированными в составе русской армии. Дело в том, что хотя офицерский состав петровской армии комплектовался из дворян, но последние всяческими способами пытались избежать унизительной для себя службы на равных с людьми низкого происхождения, так что здесь Петру пришлось пойти на компромисс. Поскольку служба дворян отнюдь не предполагала обязательного производства в офицеры (да и общая численность дворянского сословия в России была намного выше количества офицерских должностей по штатному расписанию), их стали записывать рядовыми в гвардейские полки. Когда же в 1714 г. последовал указ о запрете производства в офицеры дворян, не служивших рядовыми в гвардии, приток туда новобранцев чрезвычайно усилился. Поэтому к 1725 г. в гвардейских полках не только офицеры, но и огромное большинство рядовых были выходцами из дворян. Социальная однородность гвардии сделала эту вооруженную силу главным орудием в борьбе за власть на протяжении большей части XVIII в., и именно гвардейцы в период с 1725 по 1762 гг. фактически распоряжались русским троном, возводя на него своих ставленников или свергая неугодных.
   Вот и вопрос о наследовании власти после смерти Петра Великого был решен именно гвардией. Меншиков и Толстой вели активную агитацию в полках за воцарение Екатерины, добились уплаты гвардейцам жалования за полтора года, производили денежные раздачи из собственного кармана, понимая, что в случае успеха все это окупится. Поэтому когда в Зимнем дворце начались совещания придворных сановников о том, кому передать престол, гвардейские офицеры однозначно высказались в пользу Екатерины, а Бутурлин как подполковник Семеновского полка привел к дворцу оба соединения, вынудив своих противников прекратить сопротивление. Был составлен специальный акт, подписанный Сенатом и высшими сановниками, о вступлении на престол императрицы Екатерины I. Так впервые был опробован механизм дворцового переворота, неоднократно и успешно использовавшийся и впоследствии.
   
   Перестройка государственного аппарата.
   Быстро выяснилось, что при Екатерине фактически единовластно царит «светлейший князь» Меншиков, отодвинувший своих соратников от реальных рычагов власти. Даже его ближайший союзник Толстой оказался в числе обиженных. Ему и пришла в голову идея передать практическое управление страной в руки Верховного тайного совета, учрежденного 8 февраля 1726 г. из виднейших сановников государства. Он умалил значение Сената, присвоив себе право контролировать указы последнего, и надзирал за всеми коллегиями. Председателем Совета стала сама императрица, а вошли туда Меншиков, Толстой, адмирал Ф. М. Апраксин, канцлер Г. И. Головкин, вице-канцлер А. И. Остерман и кн. Д. М. Голицын, а позднее — родственник Екатерины герцог Голштинский Карл-Фридрих, муж ее старшей дочери Анны Петровны. Впрочем, Екатерина никакого участия в совещаниях не принимала, поэтому все дела в Совете вели трое: Меншиков, Головкин и Остерман.
   Первыми же действиями Верховного тайного совета стала фактическая ликвидация петровской системы местных учреждений. Таким путем власти пытались выйти из тяжелейшего финансового кризиса, постигшего страну ко второй четверти XVIII в. Войска перемещались из крестьянских селений в города, а полковое офицерство было отставлено от сбора подушных денег. Указом от 24 февраля 1727 г. ответственность за сбор податей с крестьян была возложена на помещиков. Все эти меры были направлены на экономию казенных расходов и упрощение государственного механизма. В 1728 г. все полномочия местного управления были переданы в руки губернаторов, которым подчинялись провинциальные и уездные воеводы, также обладавшие в своих городах единоличной властью. Однако дворянство настойчиво добивалось максимального уменьшения своих служебных обязанностей. Этот процесс начался уже в 30-е гг. XVIII в.
   Середина 20-х гг. стала временем всемогущества Меншикова. Он проводил в жизнь любые решения от имени Екатерины, и в конце концов задумал женить на своей дочери Марии юного наследника престола Петра Алексеевича. Екатерина I дала согласие на помолвку, но совершить ее не успела — в мае 1727 г. она умерла. Правда, еще до этого Меншиков успел уничтожить тех, кто в свое время приложил руку к делу царевича Алексея, отца Петра: Толстого, Бутурлина, полицмейстера Петербурга А. Девиера и др. Это способствовало его сближению с кругами знати, кн. Голицыными и Долгоруковыми. Когда Петр Алексеевич взошел на престол под именем Петра II, Меншиков осуществил долгожданную помолвку и добился для себя чина генералиссимуса. Казалось, теперь ничто не мешало «полудержавному властелину» породниться с царским домом и взять в свои руки всю полноту власти в стране. Но Меншиков упустил из виду, что на мальчика-императора могут оказывать влияние и другие лица, тайно ему враждебные.
   Именно с подачи Меншикова Петр II подружился с кн. И. А. Долгоруковым, отец которого кн. А. Г. Долгоруков был поставлен во главе двора сестры императора Натальи Алексеевны. Долгоруковы сумели подорвать доверие Петра к Меншикову. Немало способствовал этому и назначенный воспитателем при особе императора вице-канцлер Остерман. Петр и его сестра стали избегать Меншикова, перестали бывать в его доме, а уже в конце лета 1727 г. наступила развязка — Петр подписал указ об аресте генералиссимуса. Осенью светлейший был сослан в свое поместье под Рязанью, а оттуда вскоре отправился со всей семьей в заполярный г. Березов на берегу р. Оби, где и умер через два года. Его огромные владения были конфискованы, имущество, драгоценности и астрономические денежные суммы поступили в государственную казну. Но Долгоруковы также попытались осуществить не реализованный Меншиковым проект — женить Петра на одной из представительниц своего семейства, и точно так же за это поплатились. К концу 1729 г. уже состоялось обручение императора с дочерью кн. А. Г. Долгорукова Екатериной, но в январе 1730 г. Петр II простудился и, подхватив оспу, умер через две недели.
   
   «Затейка» верховников 1730 г.
   Внезапная смерть Петра II поставила перед Верховным тайным советом вопрос о том, кому передать престол. К тому времени в его составе преобладали уже представители старой титулованной аристократии: из 8 чел. пятеро были из семей кн. Долгоруковых и Голицыных. Сошлись на кандидатуре курляндской герцогини Анны Иоанновны, племянницы Петра Великого. Предложил ее кн. Д. М. Голицын. Анна казалась вполне подходящей правительницей — овдовев сразу после собственной свадьбы, она жила в Митаве, материально зависела от русского двора, а сама Курляндия постоянно была яблоком раздора между Россией, Польшей, Пруссией и Швецией. Однако Голицын предложил еще одно условие — предложить ей власть на принципах ограничения самодержавия, чтобы, как он выразился, «воли себе прибавить». В частности, императрица не могла решать вопросы войны и мира, назначать высших чиновников, жаловать имущество дворянам и лишать их имений, не могла командовать войсками и т. д.
   Посланный в Митаву кн. В. Л. Долгоруков убедил герцогиню подписать предложенные ей условия, после чего Анна отправилась в Москву. Но когда о «затее» членов Верховного тайного совета стало известно другим придворным и множеству провинциальных дворян, съехавшихся в столицу на несостоявшуюся свадьбу Петра II, их реакция оказалась, в большинстве своем негативной. Сразу же возникли несколько группировок, оппозиционных Верховному тайному совету, во главе их стояли кн. А. М. Черкасский, В. Н. Татищев, А. Кантемир и др. Дворянство и гвардия увидели в «кондициях» (возможно, справедливо) попытку узких кругов высшей аристократии создать в стране олигархический режим. Поэтому появляются контрпроекты — упразднить Верховный тайный совет, а на его место поставить Сенат из 30 чел. под председательством самой императрицы. Соглашаясь ограничить самодержавие, авторы этих проектов, вместе с тем, настойчиво требовали отменить петровский указ о единонаследии, ограничить сроки службы для дворян и т. д.
   Прибыв в Москву 15 февраля 1730 г., Анна Иоанновна быстро уяснила ситуацию и стала действовать. Она демонстративно устроила прием для кавалергардов и гвардейцев Преображенского полка, объявив себя полковником последнего. И хотя 25 февраля она подписала поданную ей от дворян петицию с просьбой дать им возможность рассмотреть все свои проекты для выработки единого, но дала им всего несколько часов, опираясь на гвардейскую охрану, открыто выражавшую неудовольствие и требовавшую неограниченного самодержавия. отказалась от соблюдения принятых ранее условий и ликвидировала полномочия «верховников». В итоге Анне был предложен текст за подписью кн. Черкасского, фельдмаршала кн. И. Ю. Трубецкого, кн. Г. Д. Юсупова и других (всего около 150 чел.), где рекомендовалась самодержавная форма правления и уничтожение Верховного тайного совета. Выразив свое согласие, Анна самолично разорвала подписанные ею «кондиции». Так провалилась попытка «верховников» ограничить власть самодержавного монарха. Долгоруковы разделили судьбу Меншикова, лишившись своих имений и угодив в ссылку. Впоследствии большинство из них были казнены, как и кн. Д. М. Голицын. А для предотвращения подобных попыток в будущем создается в 1731 г. Канцелярия тайных розыскных дел, заменившая собой знаменитый Преображенский приказ Петра I — специальный орган, предназначенный для расследования политических преступлений и покушений на царствующего монарха.
   
   Время Анны Иоанновны: внешняя политика.
   С воцарением императрицы Анны (1730–1740), по выражению В. О. Ключевского, «немцы посыпались в Россию как сор из дырявого мешка». Правительственный курс при Анне определял канцлер А. И. Остерман, военными делами занимался фельдмаршал Б. Х. Миних, ну а при дворе императрицы царил Э. И. Бирон, ставший впоследствии герцогом Курляндским. Вместо Верховного тайного совета вскоре был создан Кабинет из трех министров. Возведших ее на престол дворян императрица щедро отблагодарила — 9 декабря 1730 г. был издан указ об отмене «майората». В 1731 г. в руки помещиков был передан подушный сбор с крестьян. А 31 декабря 1736 г. выходит манифест о сокращении срока воинской службы дворян до 25 лет. Поскольку в службу дворян записывали еще в детском возрасте, то теперь дворянин в 40–45 лет мог целиком сосредоточиться на хозяйственной деятельности в своих имениях. Все это понемногу разрушало «регулярное государство» Петра Великого, Россия все более превращалась в дворянскую империю.
   Правда, это пока не сказывалось на внешнеполитическом престиже России и ее влиянии в европейских делах. Так, в войне за «польское наследство» 1733–1735 гг. России удалось провести на польский трон своего ставленника — саксонского курфюрста Августа III, несмотря на открытую интервенцию Франции. Россия все больше сближалась с Англией и Австрией в противовес Франции, Пруссии и Турции, в Европе формировалась та расстановка сил, которая впоследствии послужила завязкой Семилетней войны. После того, как Россия втянулась в войну за «польское наследство», Османская империя неоднократно демонстрировала свое явное неудовольствие этим вмешательством. Россия, со своей стороны, активно поддерживала Персию в борьбе с турками, пойдя даже на союз с ее правителем Надир-шахом. Столкновение, таким образом, становилось неизбежным, и в 1735 г. началась русско-турецкая война.
   Назначенный главнокомандующим Б. Х. Миних зимой 1735–1736 гг. составил план кампании, по которому формировались две армии: одна — на Дону, для осады Азова, другая — на Днепре, для похода на Крым. Командование последней армией принял на себя сам Миних. Азовской же армией командовал генерал-аншеф П. П. Ласси. В марте 1736 г. началась осада Азова, а уже в июне крепость капитулировала. В апреле выступила в поход на юг армия Миниха. Подойдя к Перекопу, Миних потребовал от крымского хана капитулировать и признать владычество русской императрицы, а после отказа сразу же приступил к подготовке штурма. Он был предпринят 20 мая 1736 г. и уже через несколько часов увенчался полным успехом. Особенно поражают ничтожные потери атакующих: менее 100 убитых! После этой победы Миних повел армию дальше, занял и разорил столицу ханства Бахчисарай, Кафу и другие крупнейшие города, рассчитывая таким образом вывести крымцев из войны. Однако полностью добиться своей цели фельдмаршал не сумел, а большие потери, причем не боевого характера, а от болезней, вынудили его уже в июле начать отступление к северу.
   Новый удар был направлен в 1737 г. на турецкую крепость Очаков в устье Днепра, которую необходимо было уничтожить для дальнейшего развертывания наступления на запад. В конце июня Миних во главе армии подступил к крепости и окружил ее, начав подготовку к штурму. Штурм фактически провалился, но Миниха спасло счастливое совпадение — занятые отражением штурма турки не могли потушить пожара в крепости, и утром 2 июля огонь достиг пороховых складов. Часть укреплений взлетела на воздух, погибли почти 6 тыс. защитников, после чего город потерял возможность обороняться и сдался.
   Апогеем войны и полководческой карьеры Миниха стал его поход на Хотин в 1739 г. В августе под Ставучанами его встретила 80-тысячная турецкая армия. Численно уступая противнику, Миних решил отвлечь его внимание обманными ударами, а затем перейти в наступление и прорваться к Хотину. Это вполне удалось, после чего началось беспорядочное бегство турок. Русские заняли турецкий лагерь, захватили весь неприятельский обоз и артиллерию, понеся ничтожные потери. Путь на Хотин был открыт. Однако страшное поражение под Белградом привело к подписанию сепаратного мира между Австрией и Турцией, так что все победы русской армии оказались обесценены. В итоге по заключенному той же осенью мирному договору Россия получила Азов, а кабардинские владения на Северном Кавказе, ранее признававшие сюзеренитет Стамбула, теперь были объявлены нейтральными, став своего рода пограничным барьером между двумя государствами. Молдавию Турция удержала за собой.
   Итогами войны были неудовлетворены практически все. Выражением нараставшего недовольства политикой Кабинета министров императрицы Анны не только среди народа, но и в кругах русской знати явилось «дело» А. П. Волынского, талантливого администратора, готовившего с кругом своих сподвижников проект новых государственных реформ. Бывший астраханский и казанский губернатор, Волынский быстро продвигался по служебной лестнице и с 1738 г. вошел в состав Кабинета министров. Он поддерживал тесные отношения с президентом Коммерц-коллегии П. И. Мусиным-Пушкиным, обер-прокурором Сената Ф. И. Соймоновым и другими деятелями, враждебно относившимися к немецкому засилью при дворе. Понятно, что Волынский скоро стал в весьма натянутых отношениях и с Бироном, и с Остерманом. Хотя дальше нелицеприятных разговоров и разработки проектов преобразований дело не пошло, в 1740 г. их обвинили в заговоре против императорской власти: одних казнили, других отправили на каторгу.
   В этой неспокойной обстановке скончалась Анна Иоанновна, оставив трон своему внучатому племяннику младенцу Ивану Антоновичу, внуку по женской линии ее сестры. В ноябре-декабре 1740 г. власть над империей принадлежала Бирону, ставшему регентом, а после его ареста и ссылки — матери императора Анне Леопольдовне и ее мужу принцу Антону-Ульриху Брауншвейгскому. Понятно, что такое положение вещей не могло устраивать почти никого из русских, уставших от немецкого засилья предшествующего десятилетия и не желавших видеть иностранную династию на престоле. В результате очередного дворцового переворота в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. гвардейцы возвели на трон дочь Петра I Елизавету. Представителей Брауншвейгской династии несколько десятилетий держали в Холмогорах под Архангельском в ссылке, а Иван Антонович, достигнув совершеннолетия, был переведен в каземат Шлиссельбургской крепости, где был убит охраной в 1764 г. при попытке поручика Мировича освободить его из заключения.
   
   Время Елизаветы Петровны: внутренняя политика.
   Двадцатилетнее правление Елизаветы Петровны (1741–1761) оказалось выдержано в подчеркнуто национальных тонах под знаком возвращения к политике знаменитого отца, правда, с поправкой на все большее расширение дворянских привилегий и продолжающееся наступление на крестьян. Эту линию проводили ближайшие сотрудники новой императрицы, сами выходцы из мелкопоместного дворянства: братья Шуваловы, М. Воронцов и др. Внешнеполитическими делами ведал выдвинувшийся еще при Бироне канцлер А. П. Бестужев-Рюмин, посвятивший свою деятельность борьбе с французским и прусским влиянием при дворе, что было нелегко, поскольку самое активное участие в возведении Елизаветы Петровны на русский трон принимал именно французский посол маркиз де ла Шетарди. Наконец, не могло обойтись дело и без фаворитов, не старавшихся, впрочем, вмешиваться в государственные дела. Среди них выделялся А. Г. Разумовский, с которым, по слухам, императрица даже тайно обвенчалась, хотя больше известен его брат Кирилл, бывший одно время президентом Академии наук, а в 1750–1764 гг. украинским гетманом.
   В области внутренней политики следует отметить временное возвращение Сенату всей полноты его прав, хотя параллельно существовала и так называемая «Конференция при высочайшем дворе», в годы Семилетней войны сделавшаяся коллективным органом для руководства боевыми действиями русских войск. Правительство Елизаветы продолжало расширять права и привилегии помещиков-землевладельцев. В 1747 г. им было разрешено продавать своих крепостных крестьян в рекруты, а в 1760 г. — ссылать крестьян на поселение в Сибирь с зачетом за рекрутов. Принимались меры к укреплению их хозяйства и материального положения. В 1754 г. вводится дворянская монополия на винокурение, учреждаются Дворянский и Купеческий заемные банки. Продолжала развиваться промышленность, хотя достигалось это развитие, во многом, за счет расширения сферы применения подневольного труда — в 1744 г. купцам было разрешено покупать крестьян с землей к мануфактурам. Продолжалась практика приписки государственных крестьян к фабрикам и заводам.
   Хронический финансовый кризис вынуждал правительство, помещиков и заводчиков усиливать нажим на крестьян и работных людей. Те отвечали старым испытанным способом — побегами, а иногда — волнениями и восстаниями. Налоги никогда не удавалось собирать полностью, так что властям приходилось неоднократно «прощать» населению недоимки. В конце 20-х гг. временно отменяли сразу треть сборов, в 30-х гг. сокращали их суммы, но это не спасало положения. По данным на 1739 г. общая задолженность по одной только подушной подати достигла фантастической цифры — 5 млн руб, а при Елизавете, в 1754 г., правительство вынуждено было «простить» старые долги в размере около 2,5 млн руб. Ясно, что в таких условиях ни о каком устойчивом развитии крестьянского хозяйства не могло быть и речи. Беглых крестьян насчитывались уже сотни тысяч. Их не останавливали даже положенные за побег жесточайшие наказания и огромные штрафы за укрывательство.
   Середина XVIII в. ознаменовалась рядом волнений среди монастырских крестьян. Восстания монастырских крестьян подтолкнули к обсуждению вопроса о возможности секуляризации церковных имений, с конца 50-х гг. появляются и соответствующие проекты. Наряду с крестьянами, волновались и нерусские народы империи, особенно в Поволжье и на Урале. Во второй половине 30-х гг. вспыхнуло восстание башкир, целью которого было сопротивление развернутому тогда строительству пограничных крепостей и захватам земель русскими. Политика насильственной христианизации и борьбы с господствовавшим тогда на этих территориях исламом спровоцировала восстание мордвы в 1743 г. и тех же башкир в 1755 г. В последнем активную роль играло местное мусульманское духовенство. Наконец, не могли смириться со своим положением и работные люди на фабриках и заводах. Указ 1736 г. о «вечноотданных» работниках фактически приравнивал их к крепостным, лишая наемного статуса, так что сфера принудительного труда только расширялась. Проблемы накапливались, а решать их ни у кого не возникало желания, так что почва для грандиозного восстания Пугачева была вполне подготовлена еще в первой половине XVIII столетия.
   
   Семилетняя война.
   Впрочем, в середине века правительство гораздо больше занимали европейские дела, нежели внутренние проблемы. К этому времени уже четко оформилось разделение Европы на два враждебных лагеря: Англия и Пруссия против Франции, Австрии и Швеции. Россия должна была выбрать, к какой из сторон примкнуть перед лицом неизбежно надвигавшегося конфликта. В итоге Россия приняла участие в Семилетней войне (1756–1762 гг.) на стороне Австрии и Франции против Пруссии. Решено было для ведения войны создать армию из шести корпусов общей численностью 130 тыс. чел., а главнокомандующим стал С. Ф. Апраксин. Весной 1757 г. во главе армии в 65 тыс. бойцов он двинулся в Восточную Пруссию, которую защищал фельдмаршал Левальд с 36-тысячной армией. Корпус генерала В. В. Фермора в конце июня взял Мемель, после чего русская армия развернула наступление на Кенигсберг.
   На рассвете 19 августа русские войска, уже построенные в походном порядке, были внезапно атакованы силами Левальда у деревни Гросс-Егерсдорф. Правда, даже в неблагоприятных условиях русская армия смогла перестроиться и принять встречный бой, одержав в итоге полную победу. Потери противника составили ок. 2,5 тыс. чел. убитыми, в составе русской армии погибло ок. 1,5 тыс. чел. Однако воспользоваться плодами этой победы не удалось: вместо дальнейшего наступления на Кенигсберг Апраксин приказал отступать к Тильзиту. За это он в конце года был смещен с поста главнокомандующего (сменил его Фермор) и отдан под суд.
   Уже в январе 1758 г. Фермор овладел Кенигсбергом, а к лету развернул наступление на Берлин. На защиту своей столицы двинулся во главе своей армии сам прусский король Фридрих II, справедливо считавший одним из лучших полководцев своего времени. Уступая в живой силе (пруссаков было 33 тыс. против 42 тыс. русских), он, тем не менее, решился на атаку. У деревни Цорндорф 14 августа произошло большое сражение, затянувшееся на 10 часов. Русская армия понесла существенно большие потери: 20 тыс. против 12 у пруссаков. Тем не менее, королю не удалось ее разбить, так что он вынужден был временно отказаться от активных боевых действий. Да и сам Фермор не стремился обострять обстановку, отведя войска на зимние квартиры. Никаких стратегических выгод, таким образом, и эта кампания не принесла.
   В 1759 г. во главе русской армии встал генерал-аншеф П. С. Салтыков. Ему предписывалось двигаться на Берлин. Салтыков успел своими силами овладеть Франкфуртом-на-Одере, когда на выручку своей столице снова явился Фридрих II. Под началом короля находилось 48 тыс. чел., у Салтыкова было 38 тыс. русских войск и 20 тыс. австрийцев. Поэтому командующий заблаговременно укрепился на выгодной позиции у деревни Кунерсдорф, готовясь встретить там атаку. Атака пруссаков успехом не увенчалась: русские войска хоть и отступили, но в полном порядке, и на заранее подготовленные позиции. А после первых же штыковых контратак русской пехоты наступление противника, в сущности, захлебнулось. Удар резервных сил, особенно легкой конницы, при поддержке сосредоточенного артиллерийского огня решил исход боя. Прусская армия бежала, потеряв на поле сражения более трети своего личного состава.
   Лишь кончина Елизаветы в конце 1761 г. спасла Пруссию от полного разгрома, так как вступивший на престол Петр III, ярый поклонник прусского короля Фридриха II, немедленно вывел Россию из войны против своего кумира. Так что никаких приобретений по итогам Семилетней войны сделать не удалось, хотя международный престиж Российской империи, подкрепленный ее военной мощью, поднялся теперь даже на большую высоту, чем это было при Петре I к моменту окончания Северной войны.