"Житие царевича Дмитрия Угличского", повествующее о трагической гибели в Угличе сына Ивана Грозного царевича Дмитрия, известно в четырех редакциях: Четьих Миней Германа Тулупова, князя С.И. Шаховского, Четьих Миней Иоанна Милютина и Четьих Миней Дмитрия Ростовского. Даты их составлений - от 1606-1607 до 1703 г. Предлагаемый вам текст вошел в Четьи Минеи Иоанна Милютина и относится примерно к середине XVII в. Стилистически текст несколько отстоит от традиций агиографического жанра: скорее оно напоминает историческую повесть, можно проследить и некоторые фольклорные черты. По мнению С.Ф. Платонова, самостоятельные литературные приемы "Жития" свидетельствуют о привычке его автора к литературному труду.

   Этот благоверный царевич, князь Димитрий, родился от благочестивого царя и великого князя Иоанна Васильевича, всея Руси самодержца, что произошел от корня римского кесаря Августа. Когда же царь Иоанн Васильевич, довольно подержав скипетр Российского государства, от жизни сей в жизнь вечную преставился, этот сын его, царевич Димитрий, остался младенцем - от рождения своего полутора лет [2]. И принимает царство после отца своего старший брат его, благоверный царевич Федор Иоаннович, и начинает как подобает царствовать, особенно же Бога бояться и заповеди его исполнять, ибо еще с юности имел он страх Божий в сердце своем, и всегда склонялся от неправого на правое, и ум свой устремлял к Богу, в житейские же заботы мало вникал. Благоверный же царевич Димитрий недолгое время пробыл на своей родине, в царствующем граде Москве, поскольку брат его, царь Федор Иоаннович, даровал ему, <вместе> с родившей его матерью, в удел город, называемый Углич, чтобы он жил там, в своем владении, и совершилось так.
   Был же у царя и великого князя Федора Иоанновича близкий ему сторонник и шурин по имени Борис Годунов, очень смышленый и разумный весьма. И царь, видя остроту ума его и разум, поручил ему всем царством править и обустраивать его, сам же пребывал в непрестанных молитвах и в частом пении псалмов. Тот же Борис стал всем владеть и во всем волю свою творить, а благоверный царевич князь Димитрий Иоаннович пребывал во граде Угличе, терпя многие притеснения и обиды от того Бориса. Искони же ненавидящий род человеческий древний змей, сатана, который никогда никому не делает добра, но всегда сотворяет зло, надоумил того Бориса, чтобы сверх великой сытости насытиться ему величества и славы, и вложил ему в сердце злую мысль и ненависть, чтобы тот царский корень искоренить и самому сесть на престоле царском. И тогда стал он на него <царевича зло> замышлять, как Каин на Авеля, и искать случая, как бы его смерти предать, так как был он вдали от царских глаз. И для этого Борис взял к себе в злодейский союз некоего <человека>, именем Михаила Битяговского [3], и сына его Данилку и племянника его Никитку Качалова и некую женщину по имени Василиса Волохова, живущую всегда подле благоверного царевича князя Димитрия Иоанновича, которая была старшей из его боярынь, и других им подобных, которые сами предпочли стяжать себе огонь негасимый. И много ухищрений замышлял он с ними против незлобивого сего отрока, как бы его тайно смерти предать и отравами отравить, обещая им неизменные многие почести и богатство великое, чтобы они эту злую волю его сотворили, - и хотел таким способом это свое желание окончательно осуществить. Ибо хотел он таким своим ухищрением утаиться от всех людей, но из-за опеки матери и близких его (царевича) друзей и доброжелателей, а более - из-за Божественного хранения не смог он этим своим коварством предать его таковой смерти, ибо в то время не подошел еще конец.
   Потом же изгнал он весь страх из сердца своего, повелел тем своим преждеупомянутым злым союзникам безо всякого опасения и страха <все> совершить: проклятые руки свои простереть и, как агнца незлобивого, открыто его ножом заколоть, и повелел на всех путях, которые ведут от града Углича к царствующему граду Москве, стражей надежных поставить и с устрашением великим и с угрозами приказать, чтобы никто не был пропущен и не известил об этом царя. Те же проклятые выслушали его с радостью, желая эту краткосрочную славу и честь от него получить, и укрепили между собой этот злой союз и, когда настал час, повелели той преждеупомянутой Василисе, чтобы она повелела кормилице его, то есть мамке, свести его из хором вниз, - ибо знали окаянные, что есть у него обыкновение выходить <из дому> на детские игры. И совершили те окаянные <все> по сказанному: как змея со змеей, пошептавшись, сговорились вместе будто на птенца голубиного, хотя тайно его погубить; эти жестокие кровопийцы готовы были на пролитие той неповинной крови, и набросились на него, как волки безжалостные, и совершили то ужасное дело: посреди двора его один из них взял его за шею и перерезал ему горло.
   Мать же его, благочестивая царица Мария, во внутренних своих покоях сидя, ничего того не ведала, только вдруг услышала и увидела то совершенное дело страшное, быстро сбежала вниз и увидела сына своего, как агнца незлобивого, зарезанного и мертвым на земле лежащего, и кровь его льющуюся, и закричала изо всех своих сил, и испустила горький вздох из глубины своего сердца, и забыла стыд и то, что по чину <пристало> женщине, и стала бить себя в грудь и голосить громко и горестные речи выкрикивать. Какие-то <люди> начали бить в колокола, горожане же, мужчины и женщины, вплоть до малых детей, услышав внезапный шум и звон у двора ее, все быстро сбежались на звон тот и вопли ее - и, увидев этого благоверного царевича князя Димирия зарезанным, тоже все возопили громким голосом из глубины сердца и закричали: "Горе, горе увы, увы нам, государя своего великого лишившимся!", и, в грудь себя бия, друг другу говорили: "Сегодня лишились мы все надежды нашей!" И были во граде Угличе вопль и плачь и рыдание великое.
   Те же окаянные губители, что кровопролитие совершили, это нечеловеческое дело жестокое, все разбежались неверными путями: каждый куда-то устремился, - не знали окаянные, куда бежать, ибо ослепила их праведная и неповинная кровь незлобивого агнца, непорочной души, - и были они взяты горожанами и побиты [4], и так мучительно скверные души свои извергли, ибо и в нынешнем веке приняли они злую смерть, <что же получат они> в будущем веке, то знает праведный Судия, который воздаст каждому по делам его.
   Вестники же побежали к боярину Борису с этой страшной вестью и, прибежав, сказали, что желание <его> исполнилось. Он же, услышав это, обрадовался, будто от истинного врага и супостата избавился, однако объял его сердце трепет и страх, и не ведал он, что же будет, ибо совершилось дело злое. И повелел он сказать царю и великому князю Федору Иоанновичу ложно, а не истинно, будто брат его сам себя заколол во время детской игры. И, услышав это, царь стал скорбеть в великой печали об утрате брата своего, а более - о нелепой его смерти, ибо думал, будто вправду так <все> и совершилось, и, вздохнув из глубины своего сердца, пролил из очей своих обильные слезы и речи произнес, исполненные многой жалости. И потом захотел он сам отправиться в путь и идти ко граду Угличу, чтобы увидеть своими глазами тело брата своего и хоронить его достойно, как то подобает. Тот же Борис, боясь людского восстания и царского взгляда, сам себя укорял в своей совести, да не попадется в свои же сети и не лишится жестоко жизни своей; однако так и не избежал он <того>, не исхитрился никаким своим измышлением, ни многим своим разумом, ни смышленностью, ибо кровь праведника вопиять будет к Богу, как Авелева <кровь> на Каина, пока не придет его час. Так тот <Борис> все то же творил и помышлял во уме своем, ибо терпелив и многомилостив Бог ко всем согрешающим: часто и зло попускает, и не дает отмщения, всегда ожидая исправления и исправления и покаяния или поминая некое дело благое, как глаголет великий Феодорит [5]: "Терпит же и злого человека Человеколюбец Бог, поминая его благодеяния". Когда же сошел на него гнев, посланный Богом за кровь праведника, тогда ничего не успел он, так и лишился с позором жизни своей, и род его весь сгинул и искоренился [6], как впоследствии об этом будет сказано. Мы же продолжим теперь нашу повесть.
   И увидев царя, пребывающего в великой скорби и печали о брате своем и хотящего идти ко граду Угличу, - а случилось тогда царю и великому князю Федору Иоанновичу быть в <церкви> Святой и Живоначальной Троицы в обители преподобного Сергия Чудотворца [7] по случаю празднования Пятидесятницы [8] - тот Борис замыслил иную крамолу и беду великую, чтобы отвести от царя эту мысль, чтобы не пойти ему ко граду Угличу и не погрести тело брата своего: и повелел он в царствующем граде Москве многие дворы поджечь, чтобы повернуть царя и всех людей на иную мысль. Царь же, услышав о том, что сгорели дома, опечалился очень и недоумевал, куда же ему идти. Он же, видя царя в сомнении, стал так увещевать его разными лживыми словами и коварным советом, что, мол, никакой помощи и избавления душе брата его не будет, если он сам пойдет <туда>, но будет только ему самому еще больше сетования и скорби, когда увидит брата своего, такой <смертью> умершего. И еще сказал ему, что еще большее разорение и погибель будет самому царствующему граду Москве, если он не вернется в нее, и советовал царю, чтобы без него погребен был брат его, благоверный царевич князь Димитрий.
   Царь же был благоговеен и благоутробен и беззлобив до конца, ибо написано: "Беззлобивая душа всякому слову верит", - так и этот государь на того Бориса очень положился и во всем его слушал, и во всем веру к нему имел. И сделал царь все так, послушал слов его: посылает он от своего лица некоего своего верного боярина, именем князя Василия Ивановича Шуйского [9], для того, чтобы узнать всю правду, и повелел тому Борису выбрать и других из бояр и из священнического чина, чтобы посланы были они в Углич погрести брата его. Борис же избирает своего единомышленника, именем Андрея Клешнина, и иных ему подобных и угодных ему, и многих от священнического чина, и также обещает им честь и богатства много, и наказывает им сказать царю и всем людям так, как это ему угодно. Они же, слыша от него те слова его, - одни прельщаются, другие же из-за страха обещают ему все так совершить, как им было сказано. И закрепляет он с ними крепкими клятвами тот договор, чтобы все непреложно совершить по сказанному, - и приводит их к царю. Царь же посылает их, чтобы пошли они и достоверно разузнали о смерти брата его, - как и каким образом эта смерть случилась, - и чтобы погребли <его> достойно, как подобает царскому чину. Сам же царь пошел к царствующему граду Москве.
   Тот же Борис, будучи очень коварен и зная, что совесть его <нечиста>, увидев тех людей, у которых сгорели дома и много имущества, в скорби и великой печали пребывающих, повелел давать им серебра вдесятеро больше того их ущерба и разорения, чтобы не было у них скорби и печали великой о своих домax и о своем имуществе, чтобы не было снова мятежа и ропота в городе и чтобы отвести от них всякую мысль о царевиче Димитрии. Затем преждеупомянутые бояре, князь Василий Иванович Шуйский и единомышленник Борисов Андрей Клешнин и другие, посланные с ними, пришли в Углич и увидели тело того нового <страстотерпца, принявшего> венец <мученический>, царевича Димитрия таким, как я и прежде сказал, - закланным, как агнец; мать же его над ним стояла, как горлица, убиваясь и горько от скорбной своей утробы воздыхая, плача о вдовстве своем и о бездетности своей, будто реку слез из очей испуская, не имея в тот час себе помощника и заступника, на единого только Бога взирая и всю надежду на него возлагая; и весь народ града Углича так же стенал и рыдал.
   Тот же Андрей, притворно бранясь, начал расспрашивать угличан, как был заколот благоверный царевич князь Димитрий, - <притворно>, поскольку всю тайну того Бориса знал, ибо вместе с ним был убийцей. Горожане же сказали всю правду. Благоверный же боярин князь Василий Шуйский стоял молча, боясь Бориса, и только слезы проливал, видя тело благоверного царевича князя Димитрия, вспоминая про себя благодеяние и милосердие отца его царя Иоанна; и все люди также стенали и рыдали в сердце своем, но не смели ничего сотворить этому Андрею из-за страха перед Борисом. И после того был погребен благоверный царевич князь Димитрий [10] там, в своем городе Угличе, в храме боголепного Преображения Господа нашего Иисуса Христа.
   Все же эти <люди>, посланные от царя, придя в царствующий град Моcкву, сказали царю так, как угодно было Борису, и царь еще многие дни пребывал в печали, очень скорбя о брате своем; жители же города того Углича также много дней плакали и сетовали. Заклан же был незлобивый агнец благоверный царевич князь Димитрий Иоаннович в лето семь тысяч девяносто девятого (1591) года, мая в 15-й день, на память преподобного и богоносного отца нашего Пахомия Великого, а от рождения своего в 9-е лето; и так тою жестокою и беззаконною смертью скончался, вернее же взошел ко Христу, радуясь, и принял с мучениками радование и с ангелами ликование.

   Но тому Борису для насыщения не было довольно даже такого дела - убить неповинного сего незлобивого отрока, благоверного царевича князя Димитрия, - и, получив <исполнение> своего желания, повелел он и мать его, благоверную царицу Марию, насильно и с великим бесчестием в иноческий образ облечь [11], и была она наречена во инокинях Марфа. И повелел он заточить ее в место бедное и горестное, едва достижимое для людей, - где-то в Белозерских пределах небольшой монастырь, называемый Николы Чудотворца на Выксе [12], - и приставил к ней жестоких и немилостивых стражей и надзирателей, и повелел стеречь ее в строжайшем заточении, и повелел, чтобы ни в коем случае не было ни входа, ни выхода от нее никому кроме тех злых надзирателей его, и пищу ей повелел давать в строго ограниченном количестве, как осужденной, и иные многие обиды и оскорбления наносил, о которых и написать нельзя. И пробыла она в таком заточении и притеснении пятнадцать лет и более, до тех пор, пока и сам тот Борис не сгинул [13]. А ему еще и того недовольно было: сам на себя в третий раз воздвиг гнев Божий и, с гневом борясь, душу свою погубляя и сердцем своим жестоко разъяряясь, повелел у многих лучших жителей Углича, которые были поборниками благоверного царевича князя Димитрия, взять дома их и имущества самих их с женами и с чадами их разослать в дальние города. И был в граде Угличе второй плач и рыдание великое - каждый видел свое разлучение с родными и близкими и лишение имущества.
   И в лето семь тысяч сто шестое (1598), января в седьмой день, в восьмое по убиении благоверного царевича князя Димитрия Иоанновича, случилось Божиими судьбами, которые лишь Ему самому ведомы, благоверному царю великому князю всея России Федору Иоанновичу от земного царствия к Небесному переселиться, - и приемлет престол Российского государства тот преждеупомянутый Борис Годунов, убийца царевича князя Димитрия Иоанновича. И начал он царствовать и все земные дела хорошо и разумно устраивать, одно только неподобающее дело совершая: начал он многих неповинных кровь проливать, а иных в заточение отсылать. И царствовал он шесть лет и полгода [14], - не вершил суд, сказать <воистину>, не царствовал, но постоянно в болезни пребывал, как Каин после убийства брата, будучи совестью изнутри обличаем и словно копьем пронзаем. Ибо слышал он, что от нового сего Богом возлюбленного, <мученический> венец <принявшего страдальца> благоверного царевича князя Димитрия начали знамения и чудеса бывать, и таил он их в сердце своем, словно светильник скрывал в некоем здании и под спудом его ставил, не вспомнив слова Господни о том, что "не может град укрыться, на верху горы стоя", а всем сообщавшим <о чудесах> запретил это <под страхом> смерти, чтобы не стало известно о знамениях и чудесах его. И не захотел он покаяния перед ним принести, ни прощения от него получить, и был он впоследствии за таковую гордость жестоко гневом Божиим покаран, и весь род его также погибает и искореняется, - как и каким же образом, расскажем вкратце.
   Захотел Бог распространить на небесах и на земле весть об убиении невинного создания своего и кровь его отомстить, а всем творящим подобное знак подать, чтобы наставились они такового не совершать.
   В одиннадцатое лето по убиении своем явился благоверный царевич князь Димитрий некоему из почтенных старцев, живущих там, в городе Угличе, имени Тихон, и сказал ему так: "Некто назовется у вас именем моим царским, сыном отца моего, благоверного царя и великого князя всея России Иоанна Васильевича, и сядет на престоле царском Российского государства, и того властолюбца и губителя моего Бориса с престола свергнет и царства лишит, и весь род его погубит; и сам тот ложно назвавшийся <именем моим> недолго будет царствовать, но жестоко жизни своей лишится и убиен будет; и иные же последуют ему и так же позорно закончат <путь свой>". И впоследствии все это сбылось по словам богоизбранного сего венценосца.
   Было же это из-за грехов наших и всяческих неправд по отношению к Богу, за что он и наказал нас, чтобы исполняли заповеди Его и отвратились от грехов своих, и допустил <пришествие> на нас за беззаконие наше как бы нового Юлиана Отступника [15] или, вернее сказать, <попустил это> для отмщения неповинной сей крови праведника. Ибо был некто из града Галича, из обычного рода, зовомый Юшка Отрепьев [16], - облекся он во иноческий образ и был наречен Григорием, и был поставлен во диаконский чин, но затем, по действу диавольскому, забыл обет иноческий и сложил с себя иноческий образ, и, пойдя в Литву, назвался там сыном благоверного царя и великого князя всея России Иоанна Васильевича, преждереченным царевичем князем Димитрием, которого как доподлинно <известно>, убил тот преждереченный Борис, - и всем это было и известно. И измыслил хитро и очень коварно тот расстрига, будто был он избавлен и спасен от того раба своего Бориса и будто бы бежал из своего отечества, из Русской земли. Король же литовский и многие вельможи его поверили в его ложь и думали, что он - истинный царский сын князь Димитрий, и воздали ему честь великую, как и подобает, а затем - золота и серебра <дали> немало, чтобы собрал он людей многих и пошел ратью на свое отечество, к царствующему граду Москве, и отомстил как своему врагу и губителю преждепоминаемому Борису; и совершилось так.
   И сначала пришел он к пределам Русской земли с северной стороны, к городу Чернигову, и там обманул весь город, и села, и деревни, и все поверили ему и покорились. И когда был он еще далеко от царствующего града Москвы, услышал Борис о таком смятении и прельщении от него в тех городах и о потрясениях во всей Русской земле, и ужаснулся очень в сердце своем, и впал во уме своем в скорбь и печаль великую, видя, что царство его у него будет отнято, - и из-за такой своей беды вскоре лишается он жизни своей, и внезапно душу свою испускает [17], и так уходит из жизни сей.
   Тот же окаянный расстрига, услышав, что Борис умер, обрадовался весьма злохитрою своей душою и злоумышленным своим сердцем, что желание наконец может сбыться. Воеводы же и воины все, что были посланы против него от царя Бориса, услышав о Борисовой смерти, и, считая его царским сыном, а еще рассудив про себя, что Борис сам себя лишил жизни из-за страха и стыда, все сдались ему в плен и покорились. Он же, окаянный, как невзнузданный конь, дерзко устремился к самому царствующему граду Москве, и никто ему не воспрепятствовал. И когда еще не дошел он до града Москвы, послал перед собой своих сторонников и повелел втайне Борисова сына и жену его позорной и жестокой смерти предать, - веревкой удавить, чтобы не случилась с ним какая-нибудь остановка и не стала укорять его совесть, если оставит их в живых. И так пришел он к царствующему граду Москве, и так же все, упав <на колени>, поклонились ему как истинному цареву сыну Димитрию. Многие же знали его, что не царский он сын, а сосуд диавольский Гришка Отрепьев, но не смели ничего ему сотворить, так как были перед глазами их страх и смерть. И взял он скипетр великого государства, и сел на престоле царском, и мать благоверного царевича князя Димитрия, благоверную царицу инокиню Марфу, назвал своей матерью, будто она - настоящая его мать. И того Бориса повелел он от остальных царей, с которыми тот был положен в соборной церкви Архистратига Михаила, вон извергнуть; и был он вынесен с последним бесчестием и поношением и положен в одном из убогих монастырей, нарицаемом Варсонофиев, в том же царствующем граде Москве. Дочь же его, знатную и красивую весьма, повелел во иноческий образ облечь [18], а весь род и племя его рассеять: одних повелел смерти предать, других же в заточение отослать, а дома и богатство их повелел отдать на расхищение и раздать, кому что захочется. И сбылось сказанное: "Ров вырыл, и выкопал его, и упал в яму, которую сам сотворил"; и "обратилась болезнь его на главу его, и на главу его неправда его сошла".
   И после этого начал царствовать окаянный расстрига и много крови пролил напрасно за свое ложное именование. Еще же сочетался он беззаконным браком [19]: привел себе жену от католической веры; ибо, когда был он еще там в Литве, дал обет сатанинский отцу ее и ей, что возьмет ее за себя <замуж>, когда будет на престоле царском Российского государства, и за то взял у них окаянный много золота и серебра, чтобы собрать тех воинов. И так привел ее, и не крестил ее святым крещением, и так венчался с нею, и саму ту великую соборную и апостольскую Церковь осквернил недостойным входом своим и венчанием.
   И после того начал помышлять окаянный последнее зло на православную христианскую веру, чтобы великое множество - от вельмож и до простых людей - погубить и веру христианскую вконец искоренить и свою богомерзкую католическую веру учинить. Всемилостивый же Господь и Бог наш не до конца отнял милость свою и не прогневался вовеки, не позволил ему совершить это злое дело до конца - и прекратил вскоре жизнь того окаянного, ибо был он узнан и обличен всеми, что не царев он сын, но сосуд диавольский и сын сатанинский, чернец-расстрига Гришка Отрепьев. И так был убит он, нечестивый, и сожжен огнем [20], который сам себе уготовил. Царствовал же он неполный год [21], как и сказал новый святой мученик благоверный царевич князь Димитрий в своем явлении преждереченному старцу Тихону. Богу нашему слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

   Вскоре же после того преждеупомянутого проклятого Гришки-расстриги был избран на царство от всего христианского народа и наречен царем [22] благочестивый боярин, князь Василий Иванович Шуйский, который много пострадал от тех растленных царей, а вернее сказать, антихристовых детей, ибо многие начали называться тем царским именем [23] и нанесли великий и безмерный урон всему великому Российскому государству, сами же, окаянные, плохо окончили <путь свой>, как мы уже прежде сказали; он же как столп непоколебим стоял, словно пращей [24] коварных волков от Христова стада, от православной веры <их> отогнал; был с ним тогда и святейший патриарх Московский и всея Руси Гермоген, держал он тогда престол над всей Россией и так же с великой ревностью подвизался за православную веру, и был поборником Святого Духа, и единою душой с ним стоял.
   И вложил им Бог в сердца благой совет; взять из града Углича мощи нового сего страстотерпца, благоверного царевича князя Димитрия Иоанновича, и принести в царствующий град Москву - во славу и хвалу отечеству его и на укрепление граду Москве от нашествия иноплеменников, и на обличение многочисленных лжехристов [25]; и свершилось так. По повелению и решению их был послан преосвященный Филарет [26], митрополит Ростовский и Ярославский, который последствии благодатию Святого Духа стал и самим патриархом всей России, и с ним бояре, и архиепископы, и епископы, и многие от священнического чина. И когда пришли они в город Углич и вошли в церковь, где лежит тело этого нового страдальца, и открыли гроб его, - и в тот же час стало исходить от него благоухание, как от священных ароматов. И обрели мощи его целыми и нетленными, словно сегодня положенными, только малая часть взята была от пальца руки его, ибо свойственно земле взять свое родное; также и одежды его все целы и нетленны, а сорочка его, словно виссом, кровью обагрена, в которой он был убит и положен [27]. И в тот же час начали великие чудеса совершаться и многие <болящие> различными недугами исцелялись, как рассказывают.
   И так взяли мощи его со многою честью и благоговением и пошли к царствующему граду Москве. И когда были принесены мощи его к самому царствующему граду Москве, тогда услышал (об этом) благочестивый царь Василий и порадовался великой радостью, что в его правление прославил Бог угодника своего, и вышел на встречу его со всем своим царским синклитом, и святейший патриарх Гермоген со всем освященным собором, и с матерью его, благоверной царицей инокиней Марфой, и со множеством народа, и с честными иконами, и со свечами и лампадами, и встретили его со многою честию и приняли с радостью. И повелели царь и патриарх нести <его> внутрь самого града Москвы, в соборную церковь воеводы Небесных сил Архистратига Михаила, которую можно видеть и ныне близ царского двора; и повелел царь в том же храме Архистратига Михаила приготовить и украсить ковчег; когда же патриарх отслужил над мощами праведника все положенные <службы>, повелел царь вложить мощи святого в ковчег и покрыть их царскими багряницами, а вокруг свечи и лампады поставить.
   И когда были принесены честные мощи, тогда в те дни снова многие чудеса совершились, и многие от различных недугов исцелились, - так что многие были тому свидетелями. И еще повелел царь устроить празднество светлое [28] и сложить торжественное песнопение во славу и хвалу дающему благодать Богу и на память сему новому праведному венценосцу, благоверному царевичу князю Димитрию. Принесены же были мощи его из града Углича в царствующий град Москву в лето 7114-е (1606) июня в 3-й день, на память святого мученика Лукиана, а по убиении его в 15-е лето.

  
  [1] Пахомий Великий - преподобный, основатель общежительного монашества, жил в Египте в III-IV вв., умер в 347 г., память 15 мая.
  [2] Царевич Дмитрий родился 19 октября 1582 г. К моменту смерти Грозного ему было чуть более полутора лет.
  [3] Михаил Битяговский - государев дьяк. Главный дьяк Углича, представлявший в городе особу царя. В день гибели царевича Дмитрия был убит толпой; погибли также сые Битяговского Данила, его племянник Никита Качалов и муж его племянницы Осип Волохов (сын мамки Василисы Волоховой), обвиненные в организации убийства царевича.
  [4] 15 мая 1591 г. В Угличе от рук толпы погибли 15 человек, которые обвинялись в организации убийства царевича Дмитрия.
  [5] Блаженный Феодорит - епископ Киррский (ок. 393 - ок. 457) - автор богословских трудов.
  [6] 10 июня 1605 г. в Москве во время народных волнений сторонниками Лжедмитрия были убиты вдова Бориса Годунова Мария и его сын Федор.
  [7] Т.е. в Троице-Сергиевом монастыре.
  [8] Пятидесятница (Троица) - праздник, установленный Церковью в память сошествия Святого Духа на апостолов; празднуется в пятидесятый день после Пасхи. В 1591 г. праздник Пятидесятницы приходился на 23 мая.
  [9] В состав следственной комиссии помимо Василия Шуйского входили митрополит Крутицкий Геласий, окольничий Андрей Клешнин и думный дьяк Елизар Вылузгин.
  [10] Царевич Дмитрий был похоронен 22 мая 1591 г. в Угличе, в церкви Св. Преображения Господня, куда его тело было принесено сразу после трагических событий.
  [11] Вдовствующая царица Мария Нагая была насильно сослана в монастырь и пострижена с именем Марфы по приказу Федора Ивановича спустя несколько месяцев после смерти Дмитрия.
  [12] Имеется в виду пустынь св. Николая на Выксе, близ Череповца.
  [13] Борис Годунов скоропостижно скончался в Кремлевском дворце 13 апреля 1605 г.
  [14] Борис Годунов царствовал с сентября 1598 г. по апрель 1605 г.
  [15] Юлиан Отступник - римский император (331 - 363 гг.), вставший на сторону язычества и выступивший с гонениями против христиан.
  [16] Юрий Богданов сын Отрепьев (ок. 1580 - 17 мая 1606 г.) происходил из галичских детей боярских. Предки его выехали на Русь из Литвы; часть из них осела в Угличе, другая - в Галиче. После смерти отца, стрелецкого сотника Богдана Отрепьева (был зарезан во время пьяной драки в Немецкой слободе), он воспитывался матерью Варварой, которая обучила его грамоте и Священному Писанию; позднее он был отдан на учение в Москву. Там он поступил на службу к окольничему Михаилу Романову, а затем - к его шурину боярину Борису Черкасскому. После опалы, которая постигла Романовых и Черкасских в ноябре 1600 г., Юрий принял постриг с именем Григория (возможно, в галичском Железноборском монастыре). Позднее, пожив некоторое время в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре, инок Григорий стал келейником архимандрита кремлевского Чудова монастыря Пафнутия. Позднее, благодаря своим литературным способностям был переведен на патриарший двор, где попал в близкое окружение патриарха Иова. Однако, несмотря на блистательную карьеру, уже в феврале 1602 г. Григорий вместе с двумя другими монахами, Варлаамом и Мисаилом, покинул Чудов монастырь и бежал в Литву, а затем и в Польшу.
  [17] Причиной смерти Бориса, по свидетельству Жака Маржарета, находившегося во дворе при особе царя. Был апоплексический удар. Однако по Москве ходили слухи, что Борис, охваченный страхом перед самозванцем, из малодушия принял яд.
  [18] Приказав удушить вдову и сына Бориса, самозванец сохранил жизнь его дочери Ксении, известной своей красотой и образованностью. Он сделал ее своей наложницей, а потом выслал в Белозерские пределы, где она постриглась с именем Ольги в пустыни близ Кириллова монастыря.
  [19] 12 ноября 1605 г., будучи в Польше, Лжедмитрий обручился с дочерью сандомирского воеводы Юрия (Ежи) Мнишека, католичкой Мариной; 8 мая 1606 г. в Москве без обращения невесты в православную веру состоялось их бракосочетание, и Марина была венчана на царство.
  [20] Лжедмитрий был убит 17 мая 1606 г. в ходе мятежа, поднятого против него Василием Шуйским; тело самозванца после трехдневного надругательства над ним было сожжено в "аде", который он сам построил себе на потеху. Этот "ад" был потешной крепостью, которую Лжедмитрий хотел использовать в войне с татарами.
  [21] Лжедмитрий царствовал с 21 июля 1605 г. по 17 мая 1606 г.
  [22] Василий Иванович Шуйский был избран на царство 19 мая, а венчался на царство 25 мая 1606 г.
  [23] Имеются ввиду появившиеся после смерти Лжедмитрия I многочисленные самозванцы: Лжедмитрий II (Тушинский вор), Лжедмитрий III (Матюшка), "царевич" Петр и др.
  [24] Праща - древнее боевое орудие для метания камней.
  [25] Т.е. лжецарей, т.к. (греч.) означает "помазанник", т.е. "помазанный на царство", царь.
  [26] Федор Никитич Романов, отец царя Михаила Романова, с 1619 г. - патриарх Всероссийский.
  [27] Висс - растение, служащее красящим веществом; использовался для окрашивания царских одежд. По указанию Следственной комиссии Дмитрий был похоронен в той одежде, в которой погиб: в рубахе с пояском, нижней белой рубашке и красных башмачках.
  [28] После канонизации Дмитрия Угличского было установлено 3 празднования в его память - в дни его рождения (19 октября), смерти (15 мая) и перенесения мощей (3 июня).

на страницу семинаров