Дальнейшее расширение границ на юг и восток.
Среди внешнеполитических задач Российской империи важное место занимал вопрос обороны сибирских границ. В первые десятилетия XVIII в. активизировалось русское проникновение в казахские степи и на Алтай. После того, как джунгарский хан Галдан погиб в борьбе с Китаем, принявший власть его племянник Цэван-Рабдан переселил на юг значительную часть енисейских киргизов, освободив, таким образом, верховья Енисея, чем не замедлили воспользоваться русские. К 1710 г. здесь были построены Минусинский, Абаканский и Саянский остроги. Продвижение к истокам Оби ознаменовалось появлением первых русских поселений и крепостей на территории современной Новосибирской области - Умревинского острога (1703), Колывани (1713), Бердского острога (1716) и др. Джунгары, разумеется, не желали мириться с русским продвижением на юг и пытались ему воспрепятствовать: в 1709 г. осаждали Кузнецк, а в 1710 г. разрушили Бикатунскую крепость. Однако Петр I настойчиво добивался перехода степей под власть России, особенно после того, как получил сообщение от губернатора кн. М. П. Гагарина о наличии богатых золотых россыпей в джунгарских владениях у г. Яркенда.
На разведку решено было отправить отряд полковника И. Д. Бухгольца численностью почти 3 тыс. чел. Летом 1715 г. он двинулся из Тобольска вверх по Иртышу и добрался до оз. Ямыш, где заложил Ямышевскую крепость. Однако, будучи осажден там большим войском джунгар, Бухгольц вынужден был покинуть крепость и отступить вниз по Иртышу до устья р. Оми, где в 1716 г. заложил Омскую крепость. В следующие годы по Иртышу была построена целая цепь русских крепостей, тянувшаяся до его верховьев, в том числе Семипалатинская (1718). А в 1720 г. майор И. М. Лихарев из Тобольска с отрядом в 440 чел. дошел до оз. Зайсан и на обратном пути построил Усть-Каменогорскую крепость. Таким образом, все правобережье Иртыша было закреплено за Россией. Джунгарское ханство, проиграв войну с Китаем в 1718-1723 гг., вынуждено было пойти на уступки. Русское посольство капитана И. Унковского 1722 г. в Джунгарию и ответное посольство джунгар 1724 г. в Петербург способствовали примирению сторон, тем более, что главным противником Джунгарии оставался Китай, а Иртышская укрепленная линия препятствовала проникновению кочевников на русские земли.
Неспокойно было и на юго-западном участке сибирской границы, где в XVIII в. несколько раз поднимали восстания башкиры - в 1704-1711 и 1735-1740 гг. Одновременно приходилось отбивать постоянные набеги казахов на приграничные земли. Петр I интересовался возможностью включения Казахстана в сферу влияния России, высказавшись на этот счет таким образом: "Киргиз-кайсацкая орда… всем азиатским странам и землям… ключ и врата; той ради причины оная де орда потребна под российской протекцией быть…". Крупные политические объединения на территории Казахстана - жузы, в 30-х - 40-х гг. XVIII в. один за другим принимали российское подданство. Продолжалось активное крепостное строительство: от Иртыша к Тоболу возводится Ишимская укрепленная линия.
Когда же в 50-х гг. Джунгария была окончательно разгромлена Китаем, возникла опасность прямого военного столкновения с новым могущественным противником. Маньчжурам удалось даже добиться принятия китайского подданства (пусть и чисто номинально) населением Восточного Казахстана. В степях возводится новая Пресногорьковская линия укреплений, а для защиты Алтая возводится Колывано-Кузнецкая укрепленная линия, шедшая от Усть-Каменогорской крепости к Бийску. Кроме того, Горный Алтай уже давно осваивался русскими поселенцами - прежде всего, беглыми солдатами, крестьянами, рабочими сибирских заводов. Русское правительство смотрело на это самовольное заселение сквозь пальцы, поскольку людей в Сибири, как и прежде, не хватало, а в 1792 г. поселенцы договорились с чиновниками, уполномоченными Екатериной II, о принятии российского подданства в обмен на освобождение от казенных повинностей. Договориться оказалось не сложно, поскольку для пополнения гарнизонов сибирских крепостей, например, в это время активно прибегали к услугам даже беглых раскольников (старообрядцев), не вмешиваясь в их веру. Также сюда переселяли часть донских и запорожских казаков. Словом, даже настроенные резко отрицательно в отношении имперского правительства элементы вносили свой вклад в дело освоения и защиты русских владений на юге Сибири.
Своеобразно складывались на протяжении XVIII в. отношения с Китаем. После того, как маньчжуры захватили северную Монголию и вышли вплотную к границам русских владений в Забайкалье, правительство Петра I постаралось договориться об установлении четкой границы между двумя государствами. Это было сделано уже после смерти первого российского императора, когда в 1727 г. посольству графа С. Л. Владиславича-Рагузинского удалось заключить Кяхтинский договор. Он устанавливал линию границы от Саян до Амура и определял условия русско-китайской торговли, развернутой вскоре в той же Кяхте. Однако всех проблем этот договор не решил, поскольку имело место постоянное бегство монголов из-под маньчжурского владычества в пределы России. Не редкостью были и разбойничьи набеги монгольских шаек, и контрабандная торговля в обход пограничных постов, которой весьма охотно занималось население с обеих сторон. Наконец, Россия по-прежнему не отказывалась от идеи распространить свою власть на Амур, дабы воспользоваться этим путем для сообщения с Камчаткой и другими северо-восточными землями.
Еще в первой половине века на Амур отправляются исследовательские партии, выяснившие, что маньчжуров на прилегающих землях нет, а местные жители никому не подчиняются. А в 50-х гг. была предпринята попытка организовать плавание русских судов по Амуру - секретная Нерчинская экспедиция под руководством бывшего вице-президента Адмиралтейской коллегии Ф. И. Соймонова приступила к изучению фарватера. Естественно, все это, став известным в Пекине, никак не способствовало улучшению отношений с Россией. На официальную просьбу русского правительства разрешить плавание по Амуру, Китай ответил категорическим отказом. А когда после разгрома Джунгарского ханства армии маньчжуров вышли к границам русских владений в Западной Сибири, стороны оказались на грани войны. Однако в дальнейшем правительство Екатерины II решило отказаться от конфронтации ввиду явного численного превосходства противника. К тому же, имея главным противником Турцию, Российская империя не могла позволить себе вести войну сразу на нескольких фронтах, поэтому о Приамурье снова забыли, вернувшись к этому вопросу лишь в XIX в. Тем не менее, были приняты меры по укреплению забайкальской границы - там построили еще 7 крепостей, а затем по проекту иркутского губернатора учредили отдельное Забайкальское казачье войско.
Так складывались дела на южных границах русских владений в Сибири. Продвижение на новые земли, как видим, шло в XVIII в. гораздо медленнее, нежели в предыдущем столетии, но все-таки шло. А прогрессирующее ослабление Китая и непрочное положение мелких среднеазиатских государств давали надежду на приращение владений России за их счет в будущем.
Военные конфликты на крайнем северо-востоке Азии.
На северо-востоке Сибири, казалось бы, дела должны были складываться гораздо успешнее, ведь здесь русские сталкивались не с цивилизованными народами, имевшими свою государственность, а с "дикими" аборигенами, находившимися на самых низших ступенях общественного развития - ительменами, коряками и чукчами, покорение которых не могло встретить затруднений. Однако в реальности получилось все как раз наоборот: именно здесь русские колонизаторы встретили самое ожесточенное сопротивление, и именно здесь русские вооруженные силы потерпели поражение в полномасштабной войне с аборигенами: единственный случай в сибирской истории.
Поход Атласова на Камчатку в самом конце XVII в. не мог, конечно, привести к автоматическому подчинению этой территории. Когда же по его следам устремились казачьи отряды, то ительмены (камчадалы) постарались дать им вооруженный отпор. Казакам пришлось возводить здесь укрепленные остроги, но даже при этом аборигены неоднократно поднимали восстания - за первую половину XVIII в. их было не меньше пяти. Подавлялись эти восстания с огромным трудом и путем фактического истребления непокорных. За каких-то полвека численность ительменов в результате сократилась с 13 до 6 тыс. чел. Сыграла в этом свою роль и своеобразная система общественных и семейных отношений, бытовавшая тогда у аборигенов северо-востока Сибири. Так, совершенно не работала здесь система взятия заложников (аманатов), поскольку жизнь даже ближайших родственников у чукчей, коряков и ительменов ценилась нисколько не выше жизни чужого человека. Поэтому вносить ясак ради сохранения жизни пленных родичей они отказывались. А потерпев поражение в бою, мужчины племени сначала убивали своих жен и детей, после чего сами кончали самоубийством. Разумеется, такая система отношений воспринималась русскими как дикая и необъяснимая, хотя у нее, конечно, были свои основания, сложившиеся в процессе многовекового развития общественного строя этих народов и связанные как со спецификой их образа жизни, так и с теми природно-географическими условиями, в которых они вынуждены были существовать.
Камчатку в итоге удалось усмирить, после чего русское правительство обратило внимание на коряков, обитавших к северу от полуострова и по берегам Охотского и Берингова морей. Большинство из них упорно отказывались признавать русскую власть и платить ясак, а также нередко нападали на проходящие через их земли казачьи отряды, создавая, таким образом, угрозу сухопутному сообщению с Камчаткой из Якутска. К 20-м гг. XVIII в. удалось покорить часть племенных групп коряков, но другие продолжали сопротивление. И здесь русским пришлось сначала возводить несколько крепостей и даже направить в помощь казакам подразделения регулярной армии, прежде чем начинать решительное наступление. С 30-х гг. началось планомерное наступление русских отрядов на корякские земли, увенчавшееся в итоге успехом. К 60-м гг. XVIII в. сопротивление коряков было сломлено. Помимо невосполнимых потерь, понесенных аборигенами (численность коряков сократилась с почти 13 тыс. лишь до 5 тыс. чел.), этому немало способствовала межродовая рознь, поскольку часть коряков оказывала русским помощь в разгроме других враждебных групп. Наконец, внесли свою лепту и чукчи, почти ежегодно совершавшие набеги на стойбища коряков и отгонявшие их оленьи стада. Но даже при этих условиях потребовалось почти 30 лет, чтобы подчинить коряков русской власти.
Но самое упорное сопротивление русским оказали чукчи - народ, способный выставить не более 2 тыс. воинов. Столкновения с ними, начавшись еще во второй половине XVII в., продолжались и в начале XVIII в. Чукчи грабили своих соседей - юкагиров и ясачных коряков. Те обращались к русским властям, но отправлявшиеся в ответные походы казачьи отряды обычно терпели поражения от чукчей. Более того, последние расширяют подконтрольную им территорию, появившись в непосредственной близости от Анадырского острога - крайнего опорного пункта русских на северо-востоке Сибири. Поэтому в 1727 г. русским правительством было принято решение о необходимости полного разгрома и покорения чукчей военной силой, для чего туда была отправлена военная экспедиция из 400 солдат во главе с якутским казачьим головой А. Ф. Шестаковым и капитаном Тобольского драгунского полка Д. И. Павлуцким. Шестаков весной 1730 г. с отрядом в 150 чел., в котором насчитывалось лишь 20 казаков, остальные были союзные якуты, тунгусы, ламуты и коряки - союзники весьма ненадежные, двинулся против почти 2 тыс. чукотских воинов. Сражение произошло 14 марта и закончилось полным разгромом отряда Шестакова, причем сам командир погиб в бою. Капитан Павлуцкий возглавил поход на чукчей, состоявшийся в 1731 г.
В поход отправились 215 русских служилых людей, а также более 200 союзных им коряков и юкагиров. В ходе кампании Павлуцкий нанес чукчам несколько тяжелых поражений: потери их в каждом сражении исчислялись сотнями убитых. Его отряд вернулся осенью того же года, не понеся особых потерь. Однако Чукотка произвела на Павлуцкого удручающее впечатление, и в своем рапорте Тобольской губернской канцелярии он высказался прямо: "Привести чукоч в подданство невозможно…". Кроме того, он, будучи армейским офицером, вряд ли был способен призывать чукчей в ясачный платеж "ласкою и приветом", предпочитая полагаться на военную силу. Да и рядовые участники походов стремились, прежде всего, к получению военной добычи за счет ограбления аборигенов. Понятно, что в таких условиях заставить чукчей признать русскую власть и платить ясак не было никакой возможности, поскольку они предпочитали скорее умереть, нежели подчиняться завоевателям. Развитие этих тенденций привело, в конце концов, к тому, что в 1742 г. правительством был издан указ, предписывавший "немирных чукчей искоренить вовсе", т. е. была официально сделана ставка на войну и поголовное истребление непокорного народа.
Реализовать этот указ, впрочем, так и не удалось. Несмотря на предпринятые в 1744 и 1746 гг. карательные походы, полностью уничтожить чукчей так и не удалось, а 14 марта 1747 г. погиб в бою и сам командир Анадырской партии Павлуцкий, ставший к тому времени уже майором. Это произвело отрезвляющее впечатление на русские власти, ясно дав понять, что силой оружия чукчей не победить. Поэтому с начала 50-х гг. правительство попыталось завязать мирные переговоры с противником. Продолжались они более 20 лет и шли очень трудно. Для достижения успеха пришлось пойти на ликвидацию в 1771 г. Анадырского острога и вывод с Чукотки всех русских вооруженных сил. Наконец, в 1778 г. главный чукотский тойон А. Хергынтов и русский капитан Т. И. Шмалев подписали договор о мире. В следующем году Екатерина II официально объявила о принятии чукчей в российское подданство, которое, впрочем, носило чисто формальный характер: русской администрации они не признавали, ясак платили только по собственному желанию и зачастую в обмен на подарки еще большей стоимости. Такое положение, кстати, сохранялось вплоть до первой половины XX в. Лишь благодаря тому, что чукчи постепенно втягивались в торговлю с русскими, с ними удавалось поддерживать более-менее постоянные связи. Так завершился самый продолжительный вооруженный конфликт на территории Сибири, который с полным основанием можно называть и войной, которую русские в итоге проиграли - случай исключительный, а для XVIII в., когда слава русского оружия гремела во всем мире, в особенности.
Географические открытия и научные достижения.
Наряду с попытками утвердиться на крайнем северо-востоке, активно шли в XVIII в. и морские исследования. Корабли российского флота достигали берегов Северной Америки, открыли Аляску и Алеутские острова. Уже с середины века там начинается масштабный промысел пушного зверя. Ну а к концу столетия на сцене появляется Г. И. Шелихов, с именем которого связана русская колонизация Аляски и возникновение так называемой Русской Америки. На жизни и деятельности этого человека, которого современники называли не иначе, как русским Колумбом, стоит остановиться особо. Происходя из небогатых купцов Курской губернии, Шелихов в молодости свел знакомство с известным И. И. Голиковым - тоже купцом, написавшим 12-томную историю царствования Петра I. По его протекции Шелихов в 70-х гг. попал в Иркутск, где развернул собственную предпринимательскую деятельность, а оттуда - в Охотск, где начал сам снаряжать экспедиции за пушниной. Со временем ему пришла мысль организовать на Алеутских островах и на американском побережье постоянные базы. И в 1784 г. на трех судах он отправился на о. Кадьяк, где сумел убедить аборигенов в своей дружбе и мирных намерениях, после чего заложил там крепость и селение. Вернувшись в Россию, Шелихов добился аудиенции у Екатерины II, убеждая ее в необходимости создания монопольной торговой компании и активного заселения Северной Америки русскими. Императрица, будучи противницей торговых монополий, его идею не поддержала, но и не отклонила, предоставив возможность действовать по собственной инициативе. Шелихов этим воспользовался, и к концу века на островах и на Аляске насчитывалось уже 6 русских поселений.
Шелихов скончался в 1795 г., однако дело его не пропало и продолжало развиваться. В 1796 г. на о. Ситка была построена столица Русской Америки Новоархангельск, а в 1799 г. по указу императора Павла I создается Российско-Американская компания, объединившая всех сибирских купцов, промышлявших в северной части Тихого океана и получившая монопольные права на торговое обслуживание русских владений в Северной Америке и колонизацию новых территорий. Под крылом компании расширялась добыча пушнины и морского зверя, развивалась торговля с индейцами и с колониями других европейских держав, был заведен свой флот и т. д. Полученную на Тихом океане пушнину русские купцы в Сибири обменивали на китайский чай, который затем отправляли на продажу в центральную Россию и в Европу. Управлявший после Шелихова русскими поселениями в Америке А. А. Баранов настойчиво расширял владения компании к югу, добравшись даже до северной части современной Калифорнии, где в 1812 г. был основан форт Росс.
Но не только новыми успехами колонизации и дальнейшим расширением русских границ замечателен в истории Сибири XVIII век. Он также стал временем организации масштабных научных экспедиций с целью возможно более тщательного изучения до сих пор остававшихся во многом "неведомыми и незнаемыми" сибирских земель. Современники не случайно называли это столетие эпохой "второго открытия Сибири". Конечно, и в XVII в. немало полезной информации можно было найти в отписках и сказках русских землепроходцев, в статейных списках посольств и т. д., но все они, оседая в Сибирском приказе, становились достоянием архивов и почти не использовались. К началу XVIII в. оказалось забытым даже плавание Дежнева. Первым трудом, предназначенным для использования в повседневных делах государственного управления, стала "Чертежная книга Сибири" 1701 г., составленная тобольским сыном боярским С. У. Ремезовым и включавшая планы почти всех сибирских городов с уездами. А в царствование Петра I изучение Сибири было возведено в ранг важнейшего государственного мероприятия, так что произошел принципиальный перелом во взглядах российского правительства на восточную половину империи.
Главным вопросом, занимавшим лично Петра I, было то, "сошлась ли Азия с Америкой?". Для его разрешения сначала в 1711-1721 гг. силами нескольких экспедиционных отрядов было произведено изучение Камчатки и Курильских островов, впервые точно нанесенных на географическую карту. А в самом начале 1725 г., уже перед смертью, Петр поручил В. Берингу, датскому капитану на русской службе, окончательно выяснить ответ на этот вопрос. В ходе Первой Камчатской экспедиции 1725-1730 гг. Беринг открыл о. Св. Лаврентия, прошел через пролив, впоследствии названный его именем, и вышел в Северный Ледовитый океан, подтвердив, таким образом, известия Дежнева о том, что Азия отделена от Америки проливом. Двое из участников этой экспедиции в 1732 г., отплыв с Камчатки, достигли берегов северо-западной Аляски. Сам Беринг продолжал оставаться в Восточной Сибири, чтобы возглавить в скором времени Вторую Камчатскую экспедицию.
Одновременно началось и обследование внутренних областей Сибири. В 1719 г. сюда был направлен по договору на 7 лет доктор Д. Г. Мессершмидт, изучавший географию и природные богатства края, его историю, жизнь сибирских народов и т. д. Собранные им огромные естественно-исторические и этнографические коллекции в 1727 г. были переданы в распоряжение Академии наук в Петербурге. Попавший в сибирскую ссылку пленный шведский офицер Страленберг также собрал множество сведений по истории и этнографии Сибири, а вернувшись на родину, опубликовал их в книге "Северная и восточная части Европы и Азии" на немецком языке. Но главным событием сибирской истории первой половины XVIII столетия стала, конечно же, Великая Северная экспедиция 1733-1743 гг., состоявшая из одного сухопутного "академического" отряда (включавшего несколько самостоятельных групп) и шести морских отрядов. На сухопутный отряд была возложена задача исследования по возможности всей территории русских владений за Уралом, морские же экспедиции должны были искать земли к востоку и югу от Камчатки, а также выяснить, существует ли морской путь от северных берегов Сибири к Индии и Южной Америке.
Великая Северная экспедиция и деятельность академика Г.-Ф. Миллера в Сибири.
"Академический" отряд состоял из европейских ученых, поступивших на русскую службу. Среди них были профессора Г. Ф. Миллер (историк и филолог) и И. Г. Гмелин (естествоиспытатель), академик Делиль де ла Кройер (географ и астроном), адъюнкты Петербургской Академии И. Э. Фишер и Г. В. Стеллер, переводчик Сената Я. Линденау. Под началом у них состояли русские студенты, геодезисты, художники, переводчики. Объехав почти всю территорию Сибири, они собрали гигантский материал по интересовавшим каждого из них отраслям знаний: составили огромные коллекции образцов минералов, флоры и фауны, зафиксировали в экспедиционных дневниках наблюдения и выводы относительно истории и этнографии как аборигенов, так и русского населения Сибири, провели географическую и астрономическую съемку многих местностей и т. д. Еще более важным явилось то обстоятельство, что большинство этих материалов были опубликованы, составив, без преувеличения, золотой фонд европейской науки XVIII в. Гмелин по возвращении издал многотомный труд "Флора Сибири", С. П. Крашенинников, участвовавший в экспедиции студентом, опубликовал в 1755 г. "Описание земли Камчатки". Но главной фигурой в составе экспедиции стал, конечно же, Г. Ф. Миллер, которого называют, подобно Геродоту, "отцом сибирской истории".
Миллер родился в 1705 г. в Вестфалии, и уже в возрасте 20 лет, закончив Лейпцигский университет, перебрался в Россию. В 1731 г. он стал профессором Петербургской Академии наук, потом отправился в Сибирь, а по возвращении получил в 1747 г. официальную должность историографа. С 1766 г. и до своей смерти в 1783 г. руководил архивом Коллегии иностранных дел. Его научная деятельность была исключительно многообразна: он издавал исторические памятники, редактировал журналы, писал научно-исследовательские статьи. Венцом же его исследовательской деятельности стал фундаментальный труд "История Сибири", в котором он собрал и обобщил полученные им в Сибири уникальные материалы - целый свод исторических, этнографических и географических сведений. Кроме того, в ходе путешествия по Сибири Миллером были исследованы местные архивы, а вывезенные им оттуда документы впоследствии составили содержимое значительных фондов центральных государственных архивов в Москве и Петербурге. Не обращаясь к этим фондам, невозможно изучать историю Сибири XVII-XVIII вв. даже в наши дни.
Миллер не только самолично изучал архивные документы в сибирских городах, но и проводил специальные опросы воеводских канцелярий, посылая их начальникам свои анкеты с требованием дать письменные ответы на сформулированные там вопросы. Как писал впоследствии сам ученый, "я за благо рассудил, что для получения о подлинном состоянии каждого города… обстоятельных и достоверных ведомостей, необходимо нужно оных требовать от канцелярий в каждом городе". В первую очередь Миллера интересовали истории основания городов и слобод: требовалось указать, когда, по каким указам и кем был основан город или слобода, причем сделать это по выпискам из подлинных документов и старинных дел. Далее шли вопросы по современному состоянию города - его строения, состояние дел в канцелярии, состав ее служителей, сохранность архивных дел. Сведения о населении Миллер запрашивал по выделенным им категориям: служилому, русскому податному и аборигенному ясачному. Интересовали его также объемы ежегодных сборов налогов и таможенных пошлин, доходы и расходы местной казны. Уже по этому перечислению можно заключить, насколько ценными оказались для последующих поколений ученых собранные Миллером сведения, ведь большинство документов сибирских архивов XVII-XVIII вв. до нас не дошли - погибли от пожаров, сгнили, истлели и т. д. Однако содержание их можно найти в сделанных Миллером выписках, а также его дневниках и путевых описаниях.
Менее успешными оказались действия морских отрядов Великой Северной экспедиции. Пройти вдоль побережья Северного Ледовитого океана от Архангельска до Чукотки не удалось - в XVIII в. произошло резкое похолодание сибирского климата, так что морские пути, которыми русские свободно пользовались в предыдущем столетии, оказались теперь непроходимыми. Вторая Камчатская экспедиция командора Беринга и А. И. Чирикова, работая в северной части Тихого океана в 1741-1742 гг., снова отправилась к берегам Америки. Беринг не смог туда добраться, потерпев крушение у необитаемого острова, где многие члены экипажа во главе с командором погибли от голода. Чириков же достиг американского берега, но не смог там высадиться, после чего предпринял плавание к Алеутским островам. В 1743 г. правительственным указом деятельность Великой Северной экспедиции была прекращена. Благодаря достигнутым ею результатам, правительство и образованные круги России получили представление об огромной части империи, ранее практически неизвестной, отечественная и европейская наука обогатилась замечательными результатами проведенных ее участниками исследований, а сделанные ими открытия по праву находятся в одном ряду с великими мировыми географическими открытиями XVI-XVII вв.