Идеи прусской военной организации на российской почве.

Итак, в ходе Семилетней войны русская армия добилась больших успехов, особенно в тактическом отношении. Победы в сражениях с пруссаками приносила, как правило, маневренная стратегия, когда бой начинался с активной обороны, в дальнейшем переходя в общее наступление. Замечательна проявленная русской армией способность действовать на обширном театре и передвигаться на большие расстояния. Однако другой стороной этих побед стала чрезмерная ориентация на борьбу именно с европейскими противниками, а отсюда — продолжающееся увлечение прусской военной системой. Поклонником Фридриха был вступивший на престол после Елизаветы император Петр III (1761–1762), да и первые годы правления Екатерины II (1762–1796) в этом смысле весьма показательны. Формально отменив все распоряжения своего покойного мужа, касавшиеся армии, Екатерина издает указ о формировании очередной Воинской комиссии. Это положило начало бурной деятельности по созданию новых уставов, инструкций, наставлений, штатов, не прекращавшейся во все правление императрицы. Никогда прежде и никогда позднее русская армия не претерпевала столько изменений, как в эти годы. Правда, изменения эти оказались весьма своеобразными. Хотя в состав Воинской комиссии вошли именно русские генералы, ветераны Семилетней войны — Салтыков, Чернышов, А. Голицын, П. Панин, гетман К. Разумовский и др. — они так и не смогли правильно распорядиться накопленными знаниями. Продолжая считать в теоретическом отношении безупречной именно прусскую военную систему, они направили свои усилия на то, чтобы русские войска усвоили основы тактики короля Фридриха II и присущие его армии организационные структуры. Когда же довольно быстро выяснилось, что главным противником России является Османская империя, против войск которой не годился опыт европейских войн, пришлось вносить серьезные коррективы в обучение солдат и способы ведения боя. Но сначала посмотрим, что было сделано в первой половине 60-х гг. XVIII в.

Прежде всего, произошли большие изменения в структуре и качественном составе армии, особенно в кавалерии. Воинская комиссия пришла к выводу, что русская конница не отвечала требованиям времени. Поскольку драгунская и казачья конница не проявляла необходимой устойчивости на поле боя, решено было обратить особое внимание на тяжелую конницу по типу прусской. Именно она должна была отныне преобладать в русской армии. Почти два десятка драгунских полков были переформированы соответствующим образом, а еще оставшиеся предназначались исключительно для несения гарнизонной службы. Правда, переформировывались драгуны не в кирасирскую тяжелую конницу, а в так называемые карабинерные полки. Карабинеры предназначались для действий только в конном строю, поэтому-то состоявшее на вооружении у драгун ружье со штыком было заменено карабином. Эта реформа в свое время подвергалась острой критике в трудах советских военных историков, хотя не всегда справедливо. В самом деле, именно недостаток тактической тяжелой конницы явственно ощущался в русской армии еще в ходе Семилетней войны. Кроме того, эта реформа, по существу, положила начало существованию регулярной конницы как особого рода войск в составе русской армии, ведь драгун, как мы уже отмечали, причислять к частям регулярной армии никак нельзя. В перспективе это означало окончательное превращение всей русской армии в регулярную, но этот процесс сдерживался русско-турецкими войнами, в которых главную роль играла как раз легкая конница стратегического назначения. В качестве таковой изначально предполагалось использовать гусар. Как бы то ни было, в 1765 г. русская кавалерия была переформирована — из 40 тыс. чел. половина служила именно в карабинерных полках.

В 1763 г. был утверждены новые штаты для пехоты, общая численность которой составляла теперь более 100 тыс. чел. Тогда же, используя опыт Румянцева, командующий Финляндской дивизией генерал-аншеф П. И. Панин занялся формированием егерских команд, а в 1765 г. уже зашла речь и об учреждении в каждом из армейских полков отдельного егерского корпуса. С 1769 г. гренадерские части и егерские команды стали сводиться в отдельные подразделения, на которые, как правило, и ложилась основная тяжесть боя. Те же гренадеры, например, представляли собой по существу отборную пехоту, подготовленную к штыковому бою. По мнению советских военных историков, их выделение в качестве отдельных частей не было оправдано, поскольку русская армия, в отличие от наемных западноевропейских, не испытывала нужды в ударной пехоте, ее функции с тем же успехом могла исполнять и обычная армейская пехота. Но дело в том, что гренадеры и егеря, в отличие от остальных пехотных частей, поддерживались постоянно в штатном составе. Другие же соединения, отдававшие им лучших людей, испытывали значительный некомплект. Тем не менее, на полях сражений обеих русско-турецких войн не только егеря и гренадеры, но и армейская пехота (мушкетеры) показали себя с наилучшей стороны.

В 1763 г. Воинской комиссией был разработан и утвержден новый строевой устав для пехоты. Он действовал вплоть до вступления на престол Павла I в 1796 г. Такая долговечность, впрочем, объясняется не столько его хорошим содержанием, сколько ничем не сдерживаемым процессом законотворчества в исполнении большинства военачальников (до полковых командиров включительно), развернувшимся уже с середины 60-х гг. Каждый из них своими инструкциями и наставлениями вносил различные новинки в тактические и строевые построения. Кроме того, поскольку во главе русских войск в эпоху Екатерины оказались такие люди, как П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин, А. В. Суворов — не только практики, но и, пожалуй, первые настоящие русские военные теоретики — то и слепого подчинения уставным нормам от своих подчиненных никто из них не требовал. Если же говорить в целом, устав 1763 г. лишь немногим отличался от предыдущего (елизаветинского 1755 г.), за исключением стремления ограничить строевые формы и оставить лишь необходимые для боя. Поэтому, скажем, не допускался разнобой в уставных видах строя, зато в маневрах на поле боя допускалось исключительное многообразие форм. Ограничено было и количество видов огня, хотя сохранялся упор на стрельбу как главную функцию пехоты в сражении. Впрочем, уже после войны 1768–1774 гг. в этот устав были внесены значительные дополнения. Наконец, в том же 1763 г. все вооруженные силы государства были разделены на 8 дивизий (Лифляндскую, Эстляндскую, Финляндскую, Петербургскую, Московскую, Смоленскую, Севскую, Украинскую), представлявших собой округа в современном смысле. Основная часть армии, как видим, была сосредоточена на северо-западе страны. Но уже с 70-х гг. появляются самостоятельные дивизии и на юго-восточных границах.

Комплектование и личный состав.

В 1766 г. издается Генеральное учреждение о наборе рекрут, призванное упорядочить систему пополнения армии. Рекрутская повинность распространялась на все сословия, платившие подушную подать: купечество (они, правда, могли откупаться от набора за определенную плату) и крестьяне (помещичьи, казенные, дворцовые и приписные). Сам сбор рекрутов проводился направляемыми к губернским и провинциальным канцеляриям офицерами из полков. Они же учили на местах уже принятых рекрутов строю и маршировке. Постоянно растущая численность войск требовала открытия все новых источников комплектования: с 1767 г. рекрутские наборы, ранее проводившиеся лишь в 10 великорусских губерниях, были распространены и на Украину (совпав, кстати, с введением там крепостного права). А из упраздненной в 1769 г. украинской ландмилиции (однодворцев) были сформированы сразу 10 пехотных армейских полков. Однако перед началом каждой новой войны рекрутские наборы приходилось проводить вновь и вновь, а масштабы их исчислялись несколькими сотнями тысяч человек. Расходование людских ресурсов было огромным, так что уже в последние десятилетия XVIII в. обнаружились значительные расхождения между штатной и фактической численностью войск. К тому же у большинства помещиков выработалась привычка сдавать в рекруты самых беспокойных и ненадежных из своих крестьян. Хотя надо сказать, что армейская среда, тогда еще достаточно здоровая, быстро делала большинство из них превосходными солдатами.

Трудно назвать блестящим положение дел в офицерском корпусе. Знаменитый Манифест о вольности дворянской Петра III в 1762 г. отнюдь не снял с повестки дня вопроса об удовлетворении насущных потребностей дворянского сословия в целом, ибо жить на доходы со своих имений могла позволить себе лишь малая доля российского дворянства. Большинству же, чтобы выжить, приходилось идти на государственную службу, и прежде всего, разумеется, на военную, в России во все времена считавшуюся гораздо престижнее управленческой. Однако и здесь многих поджидали большие трудности. Блестящему образу высокообразованного и лощеного офицера из хорошей фамилии соответствовали разве что служившие в гвардии несколько тысяч человек. Лишь немногие из них становились в дальнейшем армейскими офицерами, большинство предпочитало вести приятную и необременительную жизнь. А вот уже рядовые гвардейцы (также по происхождению дворяне) пробивались в этот круг избранных довольно редко. Что уж говорить об армейских офицерах из мелкопоместного дворянства или произведенных из солдат? Вдобавок, среди произведенных в офицеры оказывалось немало недавних прислужников знатных вельмож или дворцовых фаворитов, так что наряду со злоупотреблениями в системе чинопроизводства все это приводило к тому, что офицеры чувствовали себя, мягко говоря, не слишком комфортно. На практике же это выливалось в многочисленные случаи жестокого обращения с подчиненными. Правда, было среди них и заметное количество людей, так сказать, «нового типа» — молодые дворяне, выпускники кадетских корпусов, считавшие необходимым пополнять свои знания, как на профессиональном уровне, так и в других сферах, прежде всего, гуманитарных. Именно такие люди были предшественниками русских офицеров Отечественной войны 1812 г. Кроме того, победоносные войны екатерининской эпохи до определенной степени способствовали единению в рядах армии, сближению солдат и офицеров. Да и деятельность Румянцева, Потемкина, Суворова и других однозначно была направлена на максимальное приспособление армии к ставившимся перед ней задачам.

Уже в ходе первой русско-турецкой войны некоторые изменения в структуру и правила организации армии внес П. А. Румянцев. С его точки зрения, развитие русской армии после завершения Семилетней войны приняло слишком однобокий характер. Хотя он и не отвергал достоинств прусской военной системы (высокие требования к уровню подготовки и обучения войск, образцовая дисциплина и т. д.), но считал невозможным полностью копировать ее, поскольку русской армии предстояло сражаться не столько с регулярными европейскими армиями, сколько с иррегулярными войсками Османской империи и ее вассалов. Поэтому он полагал необходимым разумно сочетать, скажем, различные виды кавалерии (легкую, среднюю и тяжелую), а также иметь специализированную пехоту — гренадер и егерей. Для использования опыта прусской армии (активная наступательная тактика, хорошо организованное взаимодействие различных родов войск) Румянцев стремился обучать свои войска только тому, что от них потребуется на поле боя. Все это сразу же принесло блестящие результаты, когда в сражениях при Ларге и Кагуле в 1770 г. русская армия, построенная в боевую линию из нескольких пехотных каре (на флангах — егеря, по углам — гренадеры), быстрой атакой опрокинула превосходившие ее численностью турецкие войска. Таким образом, армия, успешно действовавшая в предыдущую войну против пруссаков, оказалась в состоянии громить и турок, приобретя подлинно универсальный характер. Эту же линию продолжал взявший в свои руки управление военной сферой империи в 1780-е гг. Г. А. Потемкин.

Потемкин вообще сделал основной упор в обучении войск на отработку ударной, наступательной тактики. Настроенный еще более радикально, он полностью отверг традиционный европейский мундир и заменил его более удобным и дешевым. По опыту войны с турками светлейший придавал большое значение быстроте и стремительности маневра крупными силами на поле сражения, использованию кавалерии для рейдов по тылам противника для пресечения коммуникаций. Действительно, главным уязвимым местом европейских армий того времени была как раз зависимость от правильного и регулярного снабжения, сорвав которое, можно было в кратчайшие сроки разгромить любые отлично вымуштрованные войска. Русская же армия в подобном не нуждалась. Наконец, А. В. Суворов и М. И. Кутузов смогли качественно улучшить способность пехоты вести прицельный огонь, не отрицая при этом, разумеется, и того, чем всегда славилась русская армия — штыковых атак. Пехота Суворова после огневой подготовки начинала движение вперед, обязательно завершавшееся броском в штыки. При отражении атак противника Суворов, наоборот, требовал максимально точной стрельбы для нанесения возможно большего ущерба атакующим, после чего завязывалась рукопашная схватка. Для ускорения передвижений войск Суворов отказывается от дивизионных каре, разбивая их на полковые и батальонные, и т. д. Одним словом, к концу XVIII в. русская армия приобрела весьма своеобразный вид, отличаясь при этом высокой боеспособностью и возможностью решать боевые задачи любой сложности. Посмотрим теперь, как реализовывались на практике все эти нововведения в ходе двух войн с Османской империей.

Русско-турецкие войны.

Участие России в подавлении мятежа Конфедерации в Польше против короля Станислава-Августа Понятовского явилось, как известно, поводом для начала первой русско-турецкой войны. В конце 1768 г. Турция объявила России войну, однако активные боевые действия начались только в следующем 1769 г. Стратегический план русского командования как раз и был нацелен на то, чтобы помешать соединению турецких и польских сил. Первая армия (65 тыс. чел.) под командованием генерал-аншефа А. М. Голицына должна была действовать в Молдавии, имея целью взятие крепости Хотин, вторая П. А. Румянцева (60 тыс. чел.) — прикрывать Украину от возможных вторжений с юго-запада турок и татар. Военные действия с обеих сторон велись вяло: турки, не умея наладить четкое снабжение своих войск, так и не смогли развернуть полномасштабного наступления на север, а Голицын, имея перед собой в несколько раз превосходящие его численностью силы противника, не рисковал переправляться через Днестр. Когда же турки все-таки перешли в наступление 80-тысячным контингентом, русские войска легко отразили их атаку и вынудили бежать из-под Хотина, так что крепость была оставлена без боя. Однако развивать успех Голицын не решился. В результате он был отозван в Петербург, а на его место назначен Румянцев. Командование второй армией вручили П. И. Панину.

На 1770 г. перед войсками была поставлена задача овладеть Бендерами, что и поручалось Панину. Румянцеву же была предоставлена фактически свобода действий по собственному усмотрению, чем он блестяще и воспользовался. Считая наступление всеми силами лучшим средством воздействия на противника, Румянцев разработал план похода к берегам Дуная. Для этого еще зимой корпус генерала Штофельна овладел большей частью Молдавии и Валахии. Собрав под Хотином к концу весны 30 тыс. чел., Румянцев сразу же двинулся в наступление, чтобы не дать 150-тысячной турецкой армии успеть соединиться с 70-тысячной ордой крымских татар. Примечательно, что несмотря на многократный численный перевес противника, командующий был уверен в успехе, даже при том, что крымский хан занял крепкую позицию на р. Ларге, а турецкая армия уже начала переправляться через Дунай. На рассвете 18 июля 1770 г. Румянцев атаковал татарскую орду на Ларге и обратил ее в бегство. А 31 июля, встретившись при Кагуле с турецкими войсками великого визиря, снова без колебаний атаковал укрепленный лагерь противника. Проведя массированную артиллерийскую подготовку, русская армия тремя колоннами двинулась в атаку. Румянцев сознательно не стал распределять войска по всей протяженности фронта, учитывая громадный численный перевес турок, а сосредоточил их для удара по решающему пункту позиции неприятеля. Дивизионные каре, в промежутках между которыми действовала кавалерия, оказались неуязвимыми для наскоков турецкой конницы. Атаку же янычарской пехоты на боевые порядки дивизии генерала Племянникова удалось отразить, введя в бой еще остававшиеся резервы. После этого турецкая армия расстроилась и обратилась в бегство. Потери ее составили ок. 20 тыс. чел., но активное преследование авангардами русских войск не дало визирю возможности снова собрать рассеянные части. Кагульская победа означала решительный перелом в ходе войны, отныне Турция вынуждена была думать лишь об обороне.

Почти в те же дни турецкий флот в Чесменской бухте был уничтожен эскадрой А. Г. Орлова и Г. А. Спиридова, что создавало угрозу непосредственно столице Османской империи — Стамбулу. Румянцев после Кагула овладел системой турецких крепостей в низовьях Дуная. Наконец, армия Панина взяла Бендеры. Кампания 1770 г., таким образом, принесла блистательные успехи. Однако они не означали еще успешного завершения войны, ибо турки продолжали господствовать за Дунаем, да и Крым оставался еще непокоренным. Полуостров был занят в следующем 1771 г. армией генерал-аншефа В. М. Долгорукова. Румянцев же не только отразил попытки турок переправиться через Дунай, но и чрезвычайно удачно посылал за реку отдельные корпуса из состава своих сил для нанесения точечных ударов по расположению противника. Турция вынуждена была отказаться от активных действий и запросила перемирия, однако тянувшиеся весь 1772 г. переговоры, веденные при посредничестве Австрии, результата не дали. Поэтому в 1773 г. Румянцеву было предписано перейти в наступление за Дунай, чтобы окончательно разбить турецкие войска. Однако фельдмаршал, учитывая незащищенность тылов своей армии, вынужден был ограничить свои действия несколькими частными ударами, имевшими, правда, успех. Поражение русской армии за Дунаем могло бы иметь катастрофические последствия, ибо резервы Турции были еще далеко не исчерпаны, а вот в России уже начала ощущаться усталость от войны. Поэтому Румянцев действовал с разумной осторожностью, избегая ненужного риска. Тем не менее, было ясно, что в следующем году войну надо закончить.

Исходя из поставленной цели — вынудить турок к заключению мира — и был разработан план кампании на 1774 г. Русская армия, насчитывавшая к тому моменту 50 тыс. чел., была разделена на 4 корпуса. Два из них под командованием М. Ф. Каменского и А. В. Суворова были двинуты в направлении Шумлы против главных турецких сил, другие же предназначались для блокирования гарнизонов турецких крепостей за Дунаем. Развернувшееся с апреля наступление проходило весьма успешно. Уже в июне Суворов разбил 40 тыс. турок под Козлуджей, после чего турецкая армия была заблокирована в Шумле. Сражение началось неожиданно, когда корпус Суворова на марше столкнулся с турецким авангардом. Построенная походной колонной конница не выдержала удара и вынуждена была отступить в расположение главных сил корпуса. Суворову удалось вовремя перестроить всю свою пехоту в боевой порядок и отразить все последующие атаки турок. Когда же противник выдохся, Суворов решился на переход в контратаку, которой предшествовала, правда, трехчасовая огневая подготовка. Не выдержав ответного удара, турки бежали. Сражение продолжалось ок. 10 часов, за которые солдаты прошли 35 км, из них 15 км — с боем. Одновременно корпус Салтыкова одержал победу под Рущуком и уже готовился к походу за Балканы. Используя сложившиеся исключительно благоприятные условия, Румянцев добился подписания в июле 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мира. По его условиям Россия приобрела для себя все Приазовье и большую часть северного побережья Черного моря, обширные территории между Днепром и Бугом, а Крым признавался независимым от Турции государственным образованием, что стало первым шагом на пути его окончательного завоевания и введения в состав Российской империи. Успех был грандиозным, особенно в сравнении с результатами походов фельдмаршала Миниха, не говоря уж о временах Петра I. Однако этот конфликт оказался не последним, так как после захвата Крыма Россией в 1783 г. Турция начала готовиться к новой войне.

В августе 1787 г. Османская империя объявила России войну. Ближайшей целью турок был возврат себе Крыма, для чего предполагалась высадка десантов у Кинбурна. Однако получивший задание организовать там оборону Суворов внезапным ударом уничтожил высадившиеся турецкие войска. Особенно замечательными выглядят здесь действия конницы развернутым строем прямо на прибрежных песках, а иногда и по воде. Таким образом, Очаков — главная турецкая крепость на северном берегу Черного моря — сразу же оказался блокирован и с суши (войсками Суворова), и с моря (кораблями построенного в Севастополе русского Черноморского флота). Зимой были сформированы две боевые армии: Екатеринославская (75 тыс. чел.) и Украинская (40 тыс. чел.), находившиеся под общим командованием фельдмаршала Г. А. Потемкина, получившего от Екатерины полную свободу в выборе стратегических решений. Главной задачей на 1788 г. главнокомандующий поставил взятие Очакова. Начавшись в июле, осада крепости продолжалась полгода, и только 5 декабря состоялся решительный штурм, увенчавшийся успехом. Но о дальнейшем походе в Молдавию уже нечего было и думать, следовало ждать кампании следующего года. Да и Австрия, традиционный союзник России в войнах с турками, действовала вяло, не стараясь углубляться на территорию противника.

В 1789 г. военные действия развернулись на Балканах. Потемкин во главе большей части русской армии двинулся на осаду Бендер, австрийцы собирались наступать в направлении Сербии. Таким образом, между войсками союзников образовывался заметный разрыв в Молдавии и Валахии, наличием которого и решили воспользоваться турки для перехода в наступление. Там оставались лишь дивизия Суворова (10 тыс. чел.) и австрийский корпус принца Кобургского (18 тыс. чел.). Соединившись с австрийцами, Суворов принял решение наступать на Фокшаны, дабы предупредить замысел противника. 1 августа 50-тысячный турецкий корпус под Фокшанами был разбит внезапной ночной атакой войск Суворова и принца Кобургского. Построенные тремя колоннами союзные войска сосредоточенным ударом по турецкому лагерю рассеяли главные силы неприятеля. Однако главные силы турецкой армии уже успели переправиться через Дунай. Имитируя наступление со стороны Измаила, турки старались обойти армию Потемкина, чтобы разгромить войска союзников в Молдавии, после чего ударить в тыл осаждающим Бендеры. Имея почти 100 тыс. бойцов, турки двигались к р. Рымне. И снова, как при Фокшанах, Суворов решил атаковать противника первым, чтобы выбить инициативу у него из рук, даже несмотря на подавляющее превосходство неприятеля в живой силе.

Турецкая армия, расположившись несколькими эшелонами, постаралась укрепить свои позиции, готовясь встретить войска союзников в максимально выгодных для себя условиях. По плану, принятому Суворовым, боевые порядки русских и австрийских сил еще в ночь на 22 сентября выдвинулись на исходные позиции для атаки. Войска были построены несколькими линиями, где в шахматном порядке перемежались пехотные каре и кавалерийские эскадроны, имея общую форму угла, нацеленного на лагерь противника. Более того, две группы войск (русская и австрийская) должны были действовать в расходящихся направлениях, дабы сразу вовлечь в бой и сковать как можно большие силы неприятеля. С рассветом союзники перешли в наступление. Благодаря такому своеобразному построению, им удалось отразить все контратаки турецкой конницы и сбить с занимаемых позиций турецкую пехоту. Быстрым маневром Суворов затем развернул свои войска для движения по направлению соединения с австрийцами. После соединения и артиллерийской подготовки началась атака единым фронтом на турецкий лагерь. Когда войска союзников, преодолев передовые укрепления, ворвались внутрь, турки, потеряв способность к организованному сопротивлению, обратились в бегство. Их потери составили более 10 тыс. чел., основная же масса беспорядочно рассеялась. Союзникам достались большая часть обоза и вся турецкая артиллерия при смехотворных собственных потерях — менее 1 тыс. чел. После этого поражения Турция потеряла способность к ведению активных боевых действий на Балканах, однако даже после потери Бендер от предложенного в начале 1790 г. мира отказалась.

Как и в первой войне, требовалось перенести военные действия за Дунай, чтобы вынудить турок заключить мир. Но для этого сначала требовалось овладеть Измаилом — мощной крепостью с 35-тысячным гарнизоном, господствовавшей над устьем Дуная. Русская армия и флот блокировали крепость к началу декабря, однако условия для штурма были крайне неблагоприятны. Потемкину пришлось вызывать под Измаил Суворова, которому была предоставлена возможность действовать по собственному усмотрению. Имея под своим началом чуть более 30 тыс. чел. и не располагая даже осадной артиллерией, Суворов, тем не менее, решился на максимально быструю подготовку и проведение штурма. Атаку решено было вести сразу с трех сторон: стрелки должны были подавлять огонь противника, солдаты — пробивать путь через укрепления, устанавливая штурмовые лестницы для ударных групп. Артиллерийский огонь был направлен исключительно на подавление огня из крепости, поскольку разрушить стены и валы не стоило и пытаться. Штурм начался в ночь на 22 декабря 1790 г., и с рассветом атакующим удалось ворваться в крепость. Пришлось еще выдержать ряд уличных боев, но исход дела был решен. Измаил пал, хотя за это пришлось заплатить дорогой ценой, суммарные потери русской армии составили не менее 6 тыс. чел. Только после этого Турция пошла на мир. По Ясскому договору 1791 г. были признаны присоединение Крыма к России и новая граница по Днестру. Многовековая борьба за выход к Черному морю, таким образом, наконец-то увенчалась успехом. Это, в сущности, и стало главным достижением екатерининской эпохи, когда русская армия сделалась фактически непобедимой.

Итоги эволюции вооруженных сил России к началу XIX в.

Не претерпели каких-либо качественных изменений вооруженные силы империи, дислоцированные в Сибири. Продолжалась прежняя практика охраны границ силами сибирских казаков. К 60-м гг. в Западной Сибири, например, линейную службу несли уже две трети здешних казаков. Сменивший Киндермана генерал-поручик Шпрингер выдвинул окончательной переброски почти всех казачьих команд на пограничные линии, но тут запротестовал сибирский губернатор Чичерин, настаивавший на том, что «в рассуждении обширности Сибирской губернии и рассеенных жителей из диких народов по городам без казаков никак обойтись не можно». Правоту последнего признал Сенат, указом 1777 г. запретив отправку на линии городовых казаков Тобольской губернии. С этого времени были окончательно разграничены две категории сибирского казачества. Для охраны русских границ в Забайкалье тогда же, в 1770-е гг., было сформировано Пограничное казачье войско, а из линейных казаков Западной Сибири уже в начале XIX в. было сформировано Сибирское казачье войско.

Впрочем, Екатерина II сочла необходимым усилить состав русских вооруженных сил на восточной окраине. Способы для этого применялись разнообразные. Так, после обострения отношений с Китаем в конце 50-х — начале 60-х гг. в Восточной Сибири формируются Иркутский и Селенгинский конные ландмилицейские полки, составленные из выводимых из Польши беглых старообрядцев. Войны, однако, удалось избежать. На укрепленные линии юга Западной Сибири продолжали перебрасывать регулярные части. В 1771 г. гарнизон крепостей здесь составляли 2 драгунских полка (Ревельский и Азовский) и 2 гарнизонных батальона. Наряду с усилением регулярных частей, правительство ежегодно направляло сюда иррегулярные отряды казаков из городов Сибири и башкир Исетской провинции, располагавшимися полевыми лагерями между крепостями и редутами. В 1763 г. на всех сибирских линиях состояло 7,5 тыс. чел. в составе 6 драгунских полков — 5 тыс. драгун, 1 тыс. городовых, 800 линейных, 900 донских казаков и 500 башкир. В 1789 г. на усиление Новой линии с целью предотвращения казахских набегов были дополнительно направлены Ширванский мушкетерский полк (2 тыс. чел.) и драгунские эскадроны. В дальнейшем состав регулярных частей в Сибири уже не менялся, а перед началом войны 1812 г. все 7 кавалерийских и пехотных полков были выведены отсюда в европейскую часть страны.

Мы проследили, таким образом, процесс эволюции вооруженных сил Русского государства на протяжении нескольких столетий; процесс, оказавший сложным и зачастую противоречивым по своей направленности. Мы видим, что развитие русской армии шло, в основном, в том же русле, что и в армиях западноевропейских государств, особенно в области теории и военного управления. Однако чрезвычайно своеобразные формы государственности и социальные структуры, отличавшие Россию от ее западных соседей, накладывали заметный отпечаток и на ее вооруженные силы. Парадокс — чем больше Российская империя, стремясь соответствовать статусу великой европейской державы, прибегала к копированию передового европейского опыта в сфере военного строительства, тем хуже оказывались результаты. Эта проблема будет сопровождать русскую армию весь XIX в. и даже вплоть до краха имперской государственности в 1917 г. Наилучшие результаты, как показывала практика, давало лишь избирательное заимствование европейских образцов с неизбежной их переработкой для приспособления к русским условиям: войска «нового строя» XVII в., армии Петра I и Екатерины II. Попытки же пересадить их на русскую почву в чистом виде, как правило, редко оказывались успешными. Но поскольку только так можно было завершить процесс строительства регулярной армии в стране, то другой альтернативы, видимо, не существовало вообще, оставалось лишь постараться воплотить ее в жизнь с минимальными потерями и с максимальной эффективностью. Не следует забывать и о том, что, в конце концов, главной целью Российского государства всегда было создание сильной и современной армии, которая соответствовала бы стоявшим на повестке дня задачам внешней и внутренней государственной политики. Вопрос же о том, будет ли эта армия иметь характер регулярной, решался лишь с учетом требований практической необходимости и в зависимости от того, для борьбы с какими конкретными противниками предназначались те или иные ее соединения.