Военные реформы начала эпохи правления Ивана Грозного.

Достаточно напряженная обстановка, складывавшаяся к середине века в среде как столичных, так и провинциальных дворян и детей боярских, вылившая в итоге в события 1547 г., ясно показывала, что после смут и беззаконий боярского правления прежних лет правительству молодого Ивана IV придется уделить именно среднему слою служилого класса особое внимание, если оно хочет восстановить социальную стабильность и взять в свои руки всю полноту власти в стране. И уже в 1550 г. в рамках реформирования поместного ополчения произошло образование так называемой «избранной тысячи». 1 октября 1550 г. состоялся приговор царя с боярами о наделении землей 1 000 детей боярских. Этим приговором предусматривалось «учинить» в Московском, Дмитровском, Рузском, Звенигородском, Верейском и Коломенском уездах, т. е. в округе до 60–70 верст от Москвы, «помещиков детей боярских лутчих слуг» 1 000 чел. Все они были разделены на три «статьи» и получили поместья: первая статья по 200, вторая по 150 и третья — по 100 четвертей земли. Всего, таким образом, в поместное владение вокруг Москвы было роздано более 100 тыс. четвертей.

Разрядные книги второй половины XVI в. показывают, что тысячники большую часть времени проводили вне Москвы, преимущественно на ратной службе. В мирное же время их рассылали в качестве городовых воевод в пограничные города, назначали на строительство новых городов и крепостей, пограничных укреплений. Во время военных действий значительное число тысячников становилось полковыми воеводами, сотенными, стрелецкими и казачьими головами, многие сопровождали в походах самого царя. Через них московское правительство поддерживало связь с войском и с городовыми воеводами. Тысячники становились во главе приказов, были наместниками и волостелями, их назначали для описи и межевания земель, посылали в другие государства с дипломатическими миссиями и т. д. Словом, они представляли собой одновременно и кадры государственного управления, как центрального, так и местного, и армейский командный состав высшего и среднего звена. В таком качестве они и перечислены в соответствующих разделах так называемой «Дворовой тетради», составленной в 1551 г., где они соседствуют с высшей знатью, заседавшей в Боярской Думе. Это свидетельствовало о более активном вовлечении местной элиты в дела государственного управления, продолжавшем ту тенденцию к децентрализации власти, которая отчетливо заметна в проведении земской реформы Ивана Грозного, упразднившей кормления и передавшей часть функций местного управления в руки выборных старост.

В 1556 г. был составлен «Государев разряд» и принято «Уложение о военной службе». В «Государевом разряде» были сведены воедино данные большинства существовавших к этому времени разрядных книг, что позволило четко прописать в нем критерии назначений на службу представителей большинства знатных родов и дать образец порядка для них в будущем. «Уложение о службе» законодательно закрепило единообразный порядок несения военной службы с земли. Военную службу нес лично каждый служилый человек, вотчинник или помещик, однако теперь обращалось внимание и на размеры его земельных владений. Со 100 четвертей (или 150 десятин в трех полях) им выставлялся один человек на коне и в полном доспехе, а в дальний поход — с двумя конями. Кроме владения землей, за службу помещикам и вотчинникам устанавливалось вознаграждение в виде постоянного денежного жалования, дававшегося и на тех людей, которых они приводили с собой на службу. За каждого выставленного для несения военной службы человека в полном вооружении его господину платилось по 2 руб. За выступление на службу с лишними (против положенного числа) вооруженными воинами дворяне получали дополнительную компенсацию, а таким «избыточным» людям денежное жалование платилось в два с половиной раза больше обычного. Если же помещик или вотчинник не нес службы, то он платил деньги за то число людей, которое обязан был выставить по размеру своих земельных владений. За недоданного человека с его владельца взимался штраф в двойном размере (т. е. 4 руб.), равно как и за недоданный доспех (2 руб.).

Уже в конце 40-х гг. в походах русского войска принимают участие отряды пехоты, вооруженной огнестрельным оружием, именуемые в источниках «стрельцами огненными». В 1550 г. появляются и так называемые «выборные» стрелецкие отряды. По указу царя Ивана Грозного были сформированы шесть «статей» (отрядов) выборных стрельцов по 500 чел. в каждом. Эти «статьи» делились на сотни, во главе которых стояли сотники из детей боярских. Стрельцы получали жалование в размере 4 руб. в год, а также хлебную «подмогу», жили в особой слободе в столице, имели право заниматься торговлей и ремеслами. Для обеспечения стрелецкого войска вводился новый подворный налог — так называемые «пищальные деньги». Будучи по своему социальному составу выходцами из служилых «по прибору» и тяглых посадских слоев, они, тем не менее, выполняли те же функции, что и дворянская «избранная тысяча», т. е. являлись, в сущности, личными телохранителями царя и постоянно сопровождали его в боевых походах, а в мирное время несли гарнизонную службу. Вооруженные как огнестрельным (ручными пищалями), так и холодным (бердыши и сабли) оружием, московские стрельцы положили начало формированию подобных отрядов постоянной пехоты в большинстве русских городов на протяжении второй половины XVI в. и принимали активнейшее участие в боевых действиях, особенно при штурме вражеских крепостей. Впрочем, почти все реформы середины столетия, как известно, были инициированы как раз чисто военной необходимостью, прежде всего — приближением решающей схватки с Казанским ханством.

Взятие Казани, начало Ливонской войны.

Ставший с 1535 г. ханом в Казани Сафа-Гирей ознаменовал свое правление непрерывными набегами на восточные границы Московского государства. Хотя время от времени он вынужден был уступать свою власть московскому ставленнику Шах-Али, было ясно, что большая часть казанской правящей элиты склонна все же не к миру, а к войне с Москвой. Поражения, которые татары терпели от русских войск, ситуации не меняли. В 1547 и 1549 гг. московские рати под командованием кн. А. Б. Горбатого и самого царя Ивана IV доходили до самых стен Казани, нанося поражения ханским войскам в открытом поле, но взять города так и не смогли. Лишь после смерти хана Сафа-Гирея в Москве сочли возможным начать решительное наступление. В 1551 г. под власть московского царя перешла правая, так называемая Горная сторона р. Волги, населенная мордвой, чувашами и марийцами, давно выступавшими против казанских ханов. Тогда же на правом берегу Волги была возведена крепость Свияжск, ставшая операционной базой для дальнейших действий русской армии. Однако все попытки снова утвердить на казанском троне Шах-Али оказались безуспешными. Понимая, что вслед за этим может последовать решающий штурм, Казань обращается за помощью к Крымскому ханству, и тамошний хан Девлет-Гирей собирается в большой поход на Москву, дабы сорвать русские операции под Казанью. Показав, что хочет двигаться на Рязань, крымский хан затем повернул на запад и вышел к Туле. Однако выдвинутые уже в июне 1552 г. в крепости по Оке основные силы московской рати во главе с кн. П. М. Щенятевым и А. М. Курбским быстро вынудили Девлет-Гирея снять осаду с города и отступить в степи. Можно было приступать к взятию Казани, и 4 июля начался поход на восток. Однако завоевание Казани, куда на помощь прибыли ногайские отряды, дорого обошлось огромному русскому воинству.

В августе начинается осада города, которую возглавил сам Иван IV. Понимая, что добровольной сдачи ждать не приходится, осаду решено было вести по всем правилам тогдашнего военного искусства. Под прикрытием стрельцов и казаков, завязавших перестрелку с татарскими лучниками на стенах, ратники большого полка под командованием второго воеводы кн. М. И. Воротынского активно устанавливали под стенами крепости так называемые туры, т. е. укрепления, необходимые для развертывания там артиллерийских орудий. После этого воевода М. Я. Морозов прикатил к турам пушки, и начался артиллерийский обстрел города. Правда, лишь к концу сентября непрерывным огнем удалось сокрушить часть крепостных стен. А 2 октября начался многочасовой штурм города. Первыми на приступ пошли стрельцы и казаки, перед которыми была поставлена задача взойти на стены и сбросить с них осажденных. Поддерживали атакующих полковые воеводы с отрядами детей боярских. Атака оказалась удачной: Казань в итоге пала перед московскими войсками. Восточный фронт, таким образом, был освобожден от противника, а Московское царство, поглотив некогда процветавшее Казанское ханство, превратилось в крупнейшую восточноевропейскую державу, отныне определявшую судьбы не только востока Европы, но и ближайших азиатских регионов, что стало ясно уже спустя несколько десятилетий, когда началось продвижение русских войск в Сибирь.

Однако сам царь Иван, чувствуя себя неудовлетворенным той ролью, которую он сыграл во всех этих событиях, в дальнейшем не смог договориться со своими советниками о выборе дальнейшего направления экспансии. Если деятели Избранной Рады во главе с А. Ф. Адашевым стояли за продвижение на юг с целью максимально ограничить угрозу набегов со стороны Крыма, то Грозный настаивал на переносе боевых действий на запад, имея в виду получить доступ к балтийскому побережью и извлечь свою выгоду из неизбежного раздела территории Ливонского ордена между соседями, особенно стараясь отсечь от этого раздела Литву.

Ливония была чрезвычайно важным для России соседом. Только благодаря ее посредничеству Россия получала необходимые стратегические товары (вооружение, благородные и цветные металлы) и могла сбывать свои продукты промыслов и сельского хозяйства в Европу. Еще в 1554 г. царь потребовал от Ордена уплаты так называемой «юрьевской дани» за все просроченные годы и отказаться от заключения союзных соглашений с польско-литовским королем Сигизмундом II Августом. Когда же стало ясно, что выполнять эти условия Орден не будет, в январе 1558 г. московская армия вторгается в Ливонию. Так началась продлившаяся четверть века Ливонская война, стоившая Московскому царству громадных жертв и не принесшая в итоге практически никаких результатов. Впрочем, первые ее годы ознаменовались блистательными победами русских войск. Уже в мае 1558 г. была взята Нарва, в июле — Юрьев (Дерпт). В зимнем походе 1558–1559 гг. московские рати добрались до окрестностей Риги. Интересно, что в Ливонию было направлено войско, предназначавшееся первоначально для похода на Крым. Не случайно во главе его стоял бывший казанский хан Шах-Али, а под его началом было множество татарских воинов: казанцев, астраханцев, ногайцев. Заключенное на полгода перемирие ситуации не изменило, поскольку орден отказался переходить в вассальную зависимость от Русского государства, предпочтя протекторат Сигизмунда II. Кроме того, к разделу Прибалтики тут же подключились соседи: Дания захватила о. Эзель. Когда же в 1560 г. воевода кн. И. Ф. Мстиславский взял г. Феллин, стало ясно, что дни ордена как самостоятельного государства сочтены. И действительно, летом 1561 г. рыцарство Северной Эстонии и г. Ревель присягают на верность шведскому королю Эрику XIV, тут же заключившему перемирие на 20 лет с московским правительством, а по Виленскому договору от 28 ноября 1561 г. территория бывшего Ливонского ордена была передана в подчинение Сигизмунду II, назначившему последнего магистра ордена Г. Кеттлера своим вассалом — герцогом Курляндским. В этих условиях столкновение Москвы с Литвой становилось неизбежным.

В 1562 г. отряды воевод И. В. Шереметева, И. М. Воронцова и татарских царевичей вторглись на литовские земли. Главным же событием стал возглавленный лично царем зимний поход 60-тысячного московского войска на Полоцк. После двухнедельной осады, сопровождавшейся интенсивным артиллерийским огнем и постоянными вылазками стрельцов и казаков в стан осажденных, Полоцк сдался 15 февраля 1563 г., не дожидаясь решающего штурма. Упоенный победами, Иван Грозный наотрез отказался искать компромисса с Литвой, намереваясь двигаться дальше в направлении на Вильно. Однако события 1564 г. показали, что дела внутри страны обстоят неблагополучно и грозят подорвать все достигнутые успехи. Все более широкие масштабы принимали репрессии против сторонников политики Избранной Рады, а начавшиеся военные неудачи Иван Грозный однозначно связывал с разветвленной изменой в рядах его подданных, хотя дело, скорее всего, было лишь в том, что страна уже начинала тяготиться состоянием непрерывной войны, продолжавшимся уже полтора десятилетия. Ответом же царя стало введение опричнины, фактически разделившее всю территорию государства пополам.

Социально-политическая сущность опричных институтов.

О том, что представляла собой опричнина Ивана Грозного и какие цели преследовал царь, затевая подобный эксперимент, историки спорят до сих пор. Мне представляется наиболее убедительным следующее мнение: ее суть сводилась к созданию нового государева двора, личный состав которого должен был обеспечиваться земельными пожалованиями в определенных территориях Русского государства. Форму для этого нового учреждения подсказывал опыт дворцового ведомства, однако цели их кардинально различались, поскольку целью опричнины провозглашались искоренение крамолы и возможность для царя беспрепятственно казнить любых изменников по своему усмотрению. В опричнину Иван Грозный забирал ряд городов на западе, юге и в центре страны, а также обширные северные земли и даже часть самой Москвы с некоторыми окрестными слободами и волостями. Вотчинники и помещики, владения которых оказывались на опричной территории, но которые сами не зачислялись в опричнину, должны были быть оттуда выведены и наделены землей в других городах. Кроме того, на устройство землевладельцев-опричников Иван IV затребовал с «земщины» огромную контрибуцию — 100 тыс. руб. Все текущее управление страной возлагалось на Боярскую Думу и старый государственный аппарат, хотя о «больших делах» бояре должны были докладывать царю. Это не помешало Грозному торжественно провозгласить, что бояре и приказные люди и впредь будут управлять государством «по прежнему обычаю».

Из служилых людей (дворян и детей боярских) создавался опричный корпус. Первоначально в его состав была отобрана 1 000 чел., потом его численность выросла до 6 000, а к началу 70-х гг. опричное войско (вместе с отрядами боярских слуг) насчитывало 15–20 тыс. всадников, не считая стрельцов и казаков. Отбору людей в состав этого войска Иван Грозный уделил особое внимание. Специальная комиссия выясняла все родственные связи кандидатов, с отобранных лиц бралась клятва не иметь никаких сношений с кем-либо из земских, даже со своими родственниками. Помимо отбора личного состава для своей опричной гвардии, царь сразу же занялся обеспечением ее членов землями, следствием чего явились произведенные летом–осенью 1565 г. массовые переселения представителей служилой знати. Так, в Казань были посланы кн. Троекуровы, Ушатые, Засекины (из ярославских), Ромодановские, Гагарины (из стародубских князей), в Свияжск — кн. Катыревы, Лобановы, Бахтеяровы (из ростовских), Оболенские и Мезецкие (из черниговских князей). Все они были выселены («изгнаны безжалостным образом») из своих родовых вотчин под Москвой, Костромой, Ярославлем, Суздалем, Переяславлем-Залесским и отправлены в «подрайскую Казанскую землицу». Весь 1565 г., таким образом, был заполнен строительством опричного аппарата, персональным отбором «людишек» и испомещением верных слуг царя, переселениями внушавших опасения лиц. Кроме переезда царского двора в Александрову слободу, Грозный тогда же начал строить каменную крепость в Вологде и свозить туда «всякие запасы».

Выселения земцев и наделения опричников их бывшими землями разрушали уже давно сложившиеся территориально-уездные корпорации служилого дворянства, подрывая, таким образом, боеспособность русской армии — ведь именно на базе этих корпораций формировались полки как для обороны границ, так и для наступательных операций. Выселенные в другие районы страны помещики и вотчинники, лишенные своих прежних хозяйств и вынужденные обзаводиться новыми, естественно, на достаточно продолжительное время утрачивали способность выступать в походы по царском повелению «конны, людны и оружны». Получавшие же земли опричники, пользуясь дарованной им царем вседозволенностью, очень быстро разоряли крестьян в своих поместьях, опять-таки лишаясь способности находиться более-менее продолжительное время на военной службе. Следует иметь в виду, что мероприятиями 1565 г. дело не ограничилось, поскольку Иван Грозный постоянно расширял территорию своего удела, до начала 70-х гг. постоянно забирая в опричнину уезд за уездом. Естественно, каждый раз это сопровождалось «перебором людишек», высылками и конфискациями. Поэтому неудивительно, что к 1571 г. чуть ли не половина поместного ополчения находилась в таком состоянии, что не могла быстро подняться на службу. Следствием этого стало возложение охраны южной границы почти исключительно на опричные полки, что и привело к катастрофе 1571 г. Земские войска Грозному пришлось бросить на Прибалтику, особенно после объявления Швецией войны России и Люблинской унии 1569 г. между Литвой и Польшей, после чего перед Москвой оказались уже не один, а сразу три серьезных противника. Осада Ревеля войсками боярина И. П. Яковлева, продолжавшаяся с лета 1570 до весны 1571 гг., не принесла успеха. А летом 1571 г. произошел разрушительный набег на Москву крымского хана Девлет-Гирея.

Борьба с Крымским ханством, окончание Ливонской войны.

В апреле 1571 г. Девлет-Гирей с 40-тысячным конным татарским войском выступает из Крыма в поход на Москву. Перебежчики — дети боярские из Белева, Калуги, Каширы, Серпухова — пообещали хану беспрепятственно довести его войско до самых стен столицы. Татары прошли через Тулу и перешли Оку под Серпуховом, обойдя выдвинутые для обороны Москвы заставы. Иван Грозный собрался было лично возглавить свое опричное войско для отражения нашествия, но выяснилось, что большинство опричников из полков кн. М. Т. Черкасского, кн. В. И. Темкина-Ростовского и боярина В. П. Яковлева не вышли на службу, и царь вынужден был бежать на север в Ярославль. Под Москвой остались, таким образом, только немногочисленные земские полки.

К Москве Девлет-Гирей подошел 23 мая и уже на следующий день приказал поджечь город. Старавшиеся опередить крымского хана и накануне вступившие в Москву войска оказались, таким образом, заперты в горящем городе и вынуждены были принимать бой прямо на улицах столицы. Главнокомандующий собранной армией воевода кн. И. Д. Бельский задохнулся от дыма и сгорел на своем подворье, а полки кн. И. Ф. Мстиславского и М. И. Воротынского вынуждены были отступить из города, не принимая боя, чтобы не погибнуть в огне. Правда, кн. М. И. Воротынский пытался преследовать повернувшего после пожара обратно с богатой добычей хана, но не смог нанести крымским войскам сколько-нибудь существенного урона. Собравшиеся же, наконец, опричные полки даже не пытались преследовать татар или перекрыть им пути отступления. На обратной дороге Девлет-Гирей опустошил окрестности Рязани и привел в Крым несколько десятков тысяч русских пленников.

Эти события послужили сигналом к начавшейся ликвидации опричнины и ее вождей. Бессильный что-либо изменить в том, что случилось, Иван Грозный обрушил репрессии на виновников своих военных неудач: начались массовые казни опричников. Первым погиб главнокомандующий опричным войском кн. М. Т. Черкасский, был утоплен опричный боярин кн. В. И. Темкин-Ростовский, казнили В. П. Яковлева, И. Ф. Воронцова, постригли в монахи, а затем убили Л. А. Салтыкова. Земские воеводы фактически не пострадали, более того: кн. М. И. Воротынскому было поручено организовать оборону по всей линии южной границы, дабы во всеоружии встретить новый набег, который не заставил себя долго ждать.

В конце июля 1572 г. Девлет-Гирей снова подошел со своим войском к Оке, и 28 числа форсировал ее основными силами. Решительная битва произошла 30 июля при Молодях в 45 км от Москвы. В ходе ожесточенного штурма русских укреплений ногайцы и татары Девлет-Гирея потерпели сокрушительное поражение, были убиты или попали в плен несколько видных приближенных самого хана. Когда же хану донесли о содержании перехваченной грамоты московского наместника кн. Ю. И. Токмакова, сообщавшего русским воеводам о приближении большого войска из Новгорода, тот решил предпринять последнюю попытку разбить русскую рать, и 2 августа на штурм «гуляй-города» пошли свежие отряды крымских царевичей. Однако героическая оборона укреплений полком молодого опричного воеводы кн. Д. И. Хворостинина и неожиданный удар полка кн. М. И. Воротынского, скрытно пробравшегося в тыл к ханскому лагерю, не позволили Девлет-Гирею добиться успеха. Той же ночью крымское войско, переправившись через Оку, бежало в степи. Победа была полная, что на несколько лет обезопасило южную границу и позволило царю вновь переключить свое внимание на Прибалтику, тем более, что в это время умер польский король Сигизмунд II, и Речь Посполитая временно потеряла способность к ведению активных боевых действий. Главным противником для России теперь стала Швеция.

В ходе военных действий в 1575–1576 гг. русским войскам удалось овладеть почти всем морским побережьем между Ревелем и Ригой. Однако и вторая осада Ревеля в начале 1577 г. не увенчалась успехом, а в ходе ее погиб командовавший войском боярин И. В. Шереметев. Правда, в последующие месяцы Ивану Грозному, лично возглавившему армию, удалось захватить почти два десятка городов в Южной Ливонии, но уже с 1579 г. стратегическая инициатива в войне переходит к противникам России. Ставший новым королем Польши Стефан Баторий объединил под своими знаменами польско-литовскую армию и наемные войска из Венгрии и Германии, бросив их (неожиданно для московского командования) на Полоцк, а шведский король Юхан III направил 10-тысячную армию к Нарве. Хотя шведам не удалось взять Нарву, в августе 1579 г. перед войсками Батория пал Полоцк. Военные силы Русского государства начали иссякать. Летняя мобилизация 1580 г. прошла с большим трудом. Дворяне не являлись в полки, дети боярские самовольно покидали армию и бежали с фронта. В конце лета 1580 г. поляками были взяты Великие Луки. Иван Грозный, стремясь примириться с Речью Посполитой, предлагал Баторию все завоеванные русскими войсками земли в Ливонии, однако польский король, действуя как союзник Швеции, требовал от царя сдачи Нарвы. Компромисса достигнуть не удалось, и летом 1581 г. Стефан Баторий выступил в поход на Псков. Несмотря на почти двукратное превосходство в силах, полякам так и не удалось взять город — не помогли ни множество попыток штурма, ни артиллерийские обстрелы, ни блокада. Гарнизон во главе с боярином и воеводой кн. И. П. Шуйским держался, успешно отражая все приступы. Оборона Пскова спасла царя Ивана от уже намеченного поляками похода через Смоленск на Москву, истощив ресуры Речи Посполитой и фактически выведя ее из войны.

Однако продолжались боевые действия со Швецией. Шведская армия под командованием П. Делагарди в том же 1581 г. захватила Нарву с Ивангородом. Осенью 1582 г. шведы осадили крепость Орешек (правда, взять ее им так и не удалось). Было отчетливо ясно, что Россия проиграла войну. Стране нужен был немедленный мир во что бы то ни стало. В январе 1582 г. в Яме-Запольском был подписан мирный договор с поляками. Россия уступала Речи Посполитой все завоеванные ею земли в Прибалтике, а Баторий возвращал завоеванные им Великие Луки и ряд других русских городов, удержав, правда, за собой Полоцк. В августе 1583 г. на р. Плюссе было заключено перемирие со Швецией, по которому шведы удерживали за собой все завоеванные русские города: Корелу, Ивангород, Ям и Копорье с уездами. Так завершилась продолжавшаяся четверть века Ливонская война, наглядно продемонстрировавшая невозможность вести боевые действия сразу на нескольких направлениях. Опричный террор, спровоцированный неудачами на западе, в конце концов разложил большую часть всей армии, приведя режим Грозного к страшному поражению от крымцев.

Состояние русской армии к концу XVI в.

Кратко перечислив важнейшие войны и события царствования Грозного, посмотрим теперь, что представляла собой русская армия к концу XVI — началу XVII вв. как целое. Среди служилых «по отечеству» основную массу составляли, как и ранее, городовые дворяне и дети боярские. Для зачисления их на службу из Москвы по городам периодически посылались думные чины с дьяками, или же это дело поручалось местным воеводам. Из состава местной служилой корпорации для проведения этой процедуры избирались особые окладчики, собиравшие сведения о происхождении и имущественном положении новичков, оценивавшие их служебную годность. После этого новичок зачислялся на службу с установленным ему в индивидуальном порядке поместным и денежным окладом. Первые колебались в среднем от 100 до 300 четвертей земли (150–450 десятин в трех полях), вторые — от 4 до 7 руб. Со временем они, естественно, увеличивались. Вообще оклады были весьма различны: они колебались от 20 до 700 четвертей и от 4 до 14 руб. в год. Московские и думные чины получали, разумеется, гораздо больше: от 500 до 2 000 четвертей и от 20 до 1 000 руб. в год. Впрочем, их количество было невелико — не более 2–3 тыс. чел., тогда как общая численность поместной дворянской конницы доходила до 50 тыс. чел.

Собственно военная служба дворян и детей боярских подразделялась на городовую (осадную) и полковую. Осадную службу несли или мелкопоместные, или неспособные по состоянию здоровья к дальним походам. Она выполнялась в пешем строю, и денежного жалования за нее не выплачивалось, ее несли только с поместных владений. Полковая же служба могла быть дальней (походной) или ближней (украинной, береговой). Последняя существовала в мирное время, заключаясь в постоянной охране границ. Южную границу прикрывала «засечная черта» — система укреплений, состоявшая из острогов с постоянными гарнизонами, соединенных валами и рвами на открытых местах. На «засечную черту» каждый год выдвигались несколько московских полков, усиливая уже несшие там оборону отряды уездных служилых, возглавлявшиеся городовыми воеводами, отвечавшими за оборону того участка черты, который проходил через подведомственные им уезды. Кроме того, боярский приговор «О станичной и сторожевой службе» 1571 г. регламентировал необходимое количество и места расположения подвижных застав, маршруты передвижения дозоров в степи, порядок их действий в случае обнаружения противника и т. д. Однако крупным недостатком поместного ополчения была царившая в его рядах слабая дисциплина. «Нетство» (т. е. неявки) и побеги со службы в иные годы приобретали массовый характер, а правительство, заинтересованное в служилых людях как в самой надежной своей опоре, не могло достаточно строго и последовательно реагировать на подобные проступки. К тому же кризис, в который ввергло страну правление Ивана Грозного, никак не способствовал улучшению жизни основной массы служилого населения, чем и объясняется, кстати, активная роль его в событиях Смутного времени.

Несколько лучше обстояли дела среди служилых «по прибору», особенно у стрельцов. Вслед за московскими стрельцы на протяжении второй половины XVI в. появляются и в большинстве других городов страны. В самой столице к концу века стрельцов насчитывалось, по разным сведениям, от 7 до 10 тыс. чел., составлявших элитные приказы. Стремянные (конные) стрельцы ежедневно несли охрану царского дворца, пешие же стрельцы несли в Москве караульную службу, переменяясь по неделям. Иногда их направляли в другие города для усиления тамошних гарнизонов, принимали участие стрельцы и в походах царских полков. За свою службу они получали денежное и хлебное жалование: по 4–7 руб., 12 четвертей ржи и столько же овса в год. Их командный состав (головы, сотники и т. д.) назначался из дворян и детей боярских. Стрелецкому голове платили 30–60 руб. ежегодно, а поместный оклад он имел в 300–500 четвертей. Сотники, помимо земельных наделов, получали по 12–20 руб. в год. Управление стрелецким войском было сосредоточено в особом учреждении — Стрелецком приказе, первые упоминания о котором относятся к 1571 г.

Городовые стрельцы располагались гарнизонами численностью от 20 до 1 000 чел., преимущественно в пограничных городах. Значительная часть из них находилась на северо-западной границе, прежде всего, в Новгороде и Пскове. В южных пограничных городах стрельцов было меньше. Вообще же к концу XVI в. общая численность стрелецкого войска составляла, судя по всему, не менее 20 или даже 25 тыс. чел. Такой рост его численности объясняется тем, что в большинстве случаев стрельцов набирали из местного городского населения, причем как путем добровольной вербовки, так и в результате специальных наборов по царским указам. Со временем постоянным источником пополнения рядов стали дети и другие ближайшие родственники самих стрельцов, так что стрелецкая служба в XVII в. уже превратится в наследственную.

Наконец, скажем несколько слов о казачестве, которое сыграет столь заметную роль в следующем XVII столетии. Иван Грозный уже с середины XVI в. старался использовать никому не подчинявшихся вольных казаков южных степей в своих войнах. В частности, при подготовке несостоявшегося похода на Крым эмигрировавший в Москву из Литвы кн. Д. Вишневецкий возглавил запорожских казаков, обещая поддержать их силами русское войско. Впоследствии казаков активно привлекали к несению береговой службы на юге, особенно в качестве разведчиков. Но даже в составе армейских полков в 1575 г., например, служили целые сотни донских и черкасских (украинских) казаков со своими головами и атаманами. Казаки принимали участие в Ливонской войне. Постепенно часть казачества (5–6 тыс. чел.) переходит на постоянную городовую службу, получая, подобно стрельцам, денежное жалование и земельные наделы. Однако подавляющее большинство обитателей южных степей до XVII в. официально не подчинялись русскому царю, и даже сношениями с ними ведал Посольский приказ. Таким образом, несмотря на ряд тяжелых поражений, понесенных в этот период, русская армия к началу XVII в. сохраняла достаточную боеспособность, дело было лишь в ее управляемости. С последним обстояло, пожалуй, неблагополучно, что наглядно подтвердили события Смутного времени.