Итак, Александр II был убит, а террористы арестованы. Их судили особым судом. Накануне вынесения приговора в Петербурге в зале Кредитного товарищества состоялась публичная лекция молодого и модного тогда философа Владимира Соловьева. Вдруг лектор заговорил о цареубийцах. И вот что сказал: "Царь должен простить. Если он христианин, он должен простить. Если он действительный вождь народа, он должен простить. Если государственная власть вступит на кровавый путь, мы отречемся от нее". Эта неожиданная мысль, как оказалось, отвечала каким-то подспудным ожиданиям аудитории. Невозможно передать, что творилось в зале. Восторженная молодежь вынесла оратора на руках. Доложили новому царю. Отец философа знаменитый русский историк С.М. Соловьев учил Александра III истории; уважение к отцу спасло сына. Владимиру Соловьеву были запрещены публичные выступления, его выселили из столицы империи.
И еще один человек обратился к новому царю - с письмом. То был известный тогда русский писатель, и он тоже требовал простить цареубийц. Вот что он писал: "Любезный брат мой!.. Их идеал есть общий достаток, равенство и свобода … отдайте добром за зло, всем простите. Как воск от огня, растает всякая революционная борьба перед царем-человеком, исполняющим закон Христа." Писатель этот был уважаем царем, его роман "Война и мир" царь читал и перечитывал неоднократно. Александр III не ответил писателю.
Вскоре после казни террористов - народовольцев (29 апреля 1881 года) новый царь обратился к народу с Манифестом, название которого говорит само за себя - "О незыблемости самодержавия".
Новые люди окружили самодержца. Они шептали об Александре II: "Слаб", "слишком добр", "доверчив", "распустил…" - за что и убили. Довольно быстро стало ясно, что Александр III решился следовать по стопам "твердого" деда (Николая I), а не "мягкого" отца. Либерально настроенные деятели прежнего царствования (Д.А. Милютин, М.Т. Лорис-Меликов и др.) были быстро и окончательно оттеснены от трона. На смену им пришли консерваторы, охранители.
Наступило время консервативной реакции на либеральные реформы. Присмотримся к трем главным лицам правительственной реакции: Константин Петрович Победоносцев (профессор Московского университета, наиболее авторитетный в России специалист по истории гражданского права), Михаил Никифорович Катков (редактор газеты "Московские ведомости"), Дмитрий Андреевич Толстой (теперь министр внутренних дел и одновременно шеф жандармов). Первые двое в молодости грешили либеральностью, но зато теперь твердо перешли на консервативные позиции, третий (Д.А. Толстой) всегда был убежденнейшим консерватором. Наиболее полно выражал сущность консервативного направления обер-прокурор Святейшего Синода (государственного ведомства по делам церкви) К.П. Победоносцев - воспитатель, духовный наставник нового царя. Это был человек резко антизападных, антилиберальных взглядов.
Вот что он говорил на одном из первых же заседаний нового Совета министров: "В России хотят ввести конституцию, и если не сразу, то, по крайней мере, сделать к ней первый шаг… А что такое конституция? Ответ на этот вопрос дает нам Западная Европа. Конституция, там существующая, суть орудие всякой неправды, орудие всяких интриг… И эту фальшь, по иноземному образцу, для нас непригодную, хотят, к нашему несчастью, к нашей погибели, ввести и у нас. Россия была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному взаимному доверию между народом и его царем…"
Победоносцев исходил из незыблемости самодержавия (кстати, именно он, в соавторстве с Катковым, был автором соответствующего царского Манифеста). Духовную основу общества он видел в религии, еще точнее - только в православии: согласно его формуле, самодержавное государство - тело, православная церковь - душа России. Значит, государство и церковь должны быть едины.
Сверху, со стороны власти теперь насаждалось именно такое общественное настроение. Идеологи нового царствования упорно рисовали и подходящий образ народа: по природе своей русский народ - не государственный, не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав: народ "властвовать не хочет".
Несколько слов о самом Александре III, ставшем царем в 36 лет.
Перед нами встает образ почти двухметрового великана в русском национальном костюме и в сапогах-гармошкой. Стереотип: "ограниченный", "грубый", "невежественный", "жестокий", "Унтер Пришибеев на троне", или, как выразился один из либеральных адвокатов, "Бегемот в эполетах". Многие современники запомнили его медлительным, вялым, угрюмым. А почитаешь дневник, который он вел с 20-ти лет, и со страниц дневника предстает человек честный, чистый, искренний, чувствительный. Немного тугодум. Немного, пожалуй, флегматик.
Он не готовился стать царем. Но его старший брат (Николай) вдруг умер в расцвете лет. Александр унаследовал и невесту брата - датскую принцессу Даггмару. Что поделаешь, цари не вольны жен себе по сердцу выбирать. А он любил другую женщину. Но он был верен долгу и стал образцовым семьянином.
В день коронации он сказал: "Дай нам бог жить мирно и тихо". Он собирался править государством как большой патриархальной семьей.
Человек он был прямой, надежный, порядочный, верный слову, очень благочестивый. Враждебно относился к взяточничеству и казнокрадству - родовым порокам российского чиновничества.
О народе: "Моим народом нужно править справедливо, но круто. Он покорен лишь непререкаемой команде. Недопустимо проявление малейшей слабости. Про доброту мужик не понимает. У него забава - кулачный бой, а справный тот, кого круто дерут. За слабость он мстит".
Был груб. Народница Надежда Сигулда дала пощечину коменданту сибирской тюрьмы "Кары". Доложили царю. Царская резолюция: "Выпороть ее". Дали 100 розог. Она покончила с собой. В знак солидарности в Сибири прокатилась волна массовых самоубийств заключенных. Царь реагировал так: "Дурью маются".
Снисходителен. Плюнул кто-то на его портрет. В тюрьму? "Вот еще! Стану я его кормить. Гоните его в шею и скажите, что я тоже плюю на него".
С некоторых пор у него был нервный тик. Адъютант его величества барон Рейтерн при неожиданном появлении слоноподобного царя в дежурке быстро спрятал что-то за спину. Александру почудилось: револьвер. Он выстрелил в адьютанта и убил наповал. Оказалось, офицер курил и спрятал папиросу.
Царь любил читать Достоевского, Лермонтова и Гоголя, особенно "Тараса Бульбу".
В.О. Ключевский о нем: "Этот тяжелый на подъем царь не желал зла своей империи. Он просто не понимал ее положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций. Он был убежден придворными лакеями, что все зло происходит от преждевременного либерализма, реформ благородного, но слишком доверчивого родителя, что Россия еще не доросла до свободы".
В общем, с либеральными веяниями предшествующего царствования было покончено. Как писал Катков, "те времена прошли. Теперь все спокойно. Затишье водворилось у нас".
Наступило время тихое, темное, суровое.
В порядок дня поставлена были задача "искоренения крамолы". Качество, которое больше всего вновь, как и при Николае, стало цениться в людях, - "благонадежность". Полицейская справка о благонадежности требовалась при поступлении на любую государственную должность.
Неблагонадежные официально ставились под "гласный надзор" полиции (то есть находились "под колпаком" и даже телеграмму не могли ни получить, ни отправить без полицейского разрешения).
Полиция по поручению царя внимательно наблюдала за политическими настроениеми интеллигенции. В каждом непривычном человеке чудился революционер-террорист. Россию захлестнула эпидемия доносов. Доносы поощрялись. Живые люди сравнивали это затишье с кладбищенским и воспринимали его болезненно. Вот что писал М.Е. Салтыков-Щедрин: "Поистине презренное время мы переживаем… И нужно иметь большое самообладание, чтобы не прийти в отчаяние".
Характерны две организации - одна элитарная, другая массовая. Первая называлась "Священная дружина". Она была создана как боевая организация дворянской молодежи для охраны трона. По замыслу организаторов, белый террор должен был противостоять "красному" террору. На практике это был зародыш придворной партии, крайне реакционной, тяготевшей к заговорщичеству и провокаторству. Ее контуры вырисовывались и были столь мрачны и угрожающе, что царь, испугавшись, сам запретил ее. Массовой, "народной" организацией была "Добровольная охрана" - это было такое общество для защиты царской семьи от возможных покушений. Только в Москве оно насчитывало 15 тысяч членов.
Существуют две точки зрения на содержание этого периода. Одна состоит в том. что "сущность российской истории состоит в борьбе реформы против контрреформы". То есть после реформы каждый раз была жесточайшая контрреформа. И время Александра III как раз и было периодом контрреформ.
Представители другой точки считают, что слава Александра III как контрреформатора не соответствует действительности, что реформы при нем не были свернуты, а имела место лишь корректировка реформ. И даже более того, преобразования в социально-экономической сфере продолжались ускоренными темпами.
Что преобладало и что воспреобладало - реформы или контрреформы? Ситуация не так очевидна, чтобы сразу ответить на этот вопрос. Дело в том, что в правительственной политике этого времени существовало два вектора:
1)
Подавление всякого рода революционного, а, впрочем, и либерального движения, усиление государственного надзора и ограничение общественной самодеятельности.
2)
Меры по развитию экономики страны и некоторому смягчению социальной напряженности. Рассмотрим эти два вектора более подробно.
Первый.
14 августа 1881 года царь подписывает распоряжение, вошедшее в историю как положение "об усиленной охране". Оно предоставляло губернаторам чрезвычайные права.
Губернатор мог теперь по своему усмотрению заключать любого человека в тюрьму сроком до 3-х месяцев. Или поручить жандармам задержать человека "по подозрению"и предать военному суду. Или сослать (куда подальше) без суда на 5 лет. Мог отказать любому человеку в праве селиться в любом месте. Мог объявить неугодного госслужащего неблагонадежным и уволить. Мог наложить на кого угодно штраф до 400 рублей. Или запретить любые публичные или частные собрания. Мог закрыть на время любое торговое или промышленное предприятие. Мог - газету или журнал, или учебное заведение. Мог закрыть и земство.
Земства и суды были объявлены "окаянными говорильнями". Со временем ("Положение о губернских и уездных земских учреждениях" 1890 года) ограничили земскую деятельность и городское самоуправление. Крестьяне теперь выдвигали только кандидатов в земство, а губернатор отсеивал неугодных и принимал окончательное решение, то есть губернатор теперь назначал гласных из крестьян. Гарантированное большинство в уездных (больше половины) и губернских (9/10) земствах получали дворяне- землевладельцы, а в городских думах представители крупного торгово-промышленного капитала.
Просто сократили число избирателей, повысив избирательный ценз: в Москве было тогда 840 тысяч жителей, а число избирателей сократили с 23 до 7 тысяч.
В конце 80-х годов (12 июля 1889 г.) были введены должности земских начальников. Земские начальники (2 200 чел.) назначались министром внутренних дел из числа состоятельных и наиболее проверенных дворян и получали исключительную власть над крестьянами, включая штрафы и заключение под стражу без суда. Во всех крестьянских делах именно земский начальник был теперь последней инстанцией. В руках земских начальников был теперь и суд (прежний мировой суд с выборными судьями был отменен, а волостной стал полностью им подконтролен).
Вообще деятельность судов теперь ограничивалась. Все политические преступления изымались из ведения судов присяжных и фактически решались жандармами без всякого судебного разбирательства. Пресса на политические (и другие, стеснительные для власти) процессы больше не допускалась, их просто замалчивали.
В университетах отменили выборность ректора, декана, профессора, для студентов ввели форменную одежду. Появились должности надзирателей. Повышалась плата за обучение. Свертывалось женское образование. Начальное образование в основном было передано в руки церкви (церковно-приходские школы).
Памятником времени стал министерский циркуляр "о кухаркиных детях" (1887 год) -запрещение принимать в гимназии детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников "и тому подобных людей".
Ужесточалась цензура, вообще контроль над прессой. Запрещена была книжная торговля в разнос (это в крестьянской-то стране!). По особому списку изымались книги либерального содержания. Запрещены были демократические издания, например, журнал "Отечественные записки" (Н.А. Некрасова и М.Е. Салтыкова-Щедрина) - с формулировкой: " за внесение смуты в сознание известной части общества". Все комплекты этого журнала за 15 лет были изъяты из библиотек.
В национальном вопросе время Александра III - это было время "русификации" (насаждения русского языка, искусственного ограничения национальных культур, подавления национальной самобытности), особенно наглядно это проявилось в Польше и Финляндии (почта, язык, школа, армия, монета, чиновники, - все русское ), да и в Закавказье, например, в Грузии.
Особняком стоял еврейский вопрос. Еврейский вопрос возник в России с ХУIII века в связи с разделом Польши и присоединением юго-западных территорий. Тогда примерно 1,5 миллиона евреев стали подданными Российского государства. Тогда же была введена "черта оседлости", ограничивавшая передвижение еврейского населения империи местами его прежнего проживания (Польша, Литва, Белоруссия, Правобережная Украина, Черниговская и Полтавская губернии). С 1804 года евреям было просто запрещено селиться в центральных губерниях. Александр III был сторонником новых ужесточений в этом вопросе. При нем евреям запретили селиться в сельской местности. Состоялось принудительное выселение из городов, (больше всего из Москвы) 20-ти тысяч "просочившихся" в них евреев. Была введена "процентная норма" для евреев в университетах: 3% в столичных и 5% в провинциальных. Запрещено было принимать евреев на государственную службу: еврей, например, не мог стать ни дворником, ни присяжным поверенным.
Общая направленность всех этих политических мероприятий понятна: усиление самодержавного государства, увеличение его административно-полицейских функций, ограничение прав граждан. Единственное сословие, привилегии которого охранялись и даже расширялись,- это было дворянство.
Второй вектор правительственной политики Александра III - удовлетворение насущных экономических и социальных нужд России. Экономических и социальных проблем в пореформенной России было не мало. Одни из них касались дворян-помещиков. Другие - массы крестьянства.
Какие меры предпринимало правительство в отношении крестьян. Снижены были выкупные платежи - это была вынужденная мера; просто нельзя было не снизить (выкупные платежи в 1,5 - 3 раза превышали доходность крестьянских хозяйств). Учрежден был Крестьянский банк (1883 год); он давал крестьянам ссуды (для покупки земли в частную собственность) - так пытались приостановить обезземеливание крестьян. Облегчена была аренда крестьянами государственных земель. Отменили подушную подать (1886 год), введенную еще при Петре I; теперь налоги взимались со всего населения (отмена "подушины" связана была с деятельностью крупного экономиста Николая Христиановича Бунге - либерала в консервативном правительстве в момент расцвета могущества Победоносцева.
Но положение крестьян, скорее, продолжало ухудшаться. Выкупные платежи и подушная подать были все же непосильны для большинства хозяйств. Крестьян мучали недоимки. Сигнал народного неблагополучия - голод 1891 года; им охвачено было 29 губерний, мучились от голода десятки миллионов, погибло порядка 400 тысяч человек.
Правительство по-своему решало рабочий вопрос. В нормальных условиях в отношения между рабочими и предпринимателями по поводу купли-продажи рабочей силы регулируются профсоюзами. Но в России профсоюзы были запрещены. Отношения между рабочими и предпринимателями здесь регулировались государством. Условиями жизни и труда рабочих ведала правительственная инспекция министерства финансов. Фабричные инспектора проводили на фабриках и заводах проверки, пресекали слишком уж явные злоупотребления. Положено было начало рабочему законодательству - был ограничен рабочий день для подростков и для женщин. Законодательно регулировались отношения рабочих с предпринимателями. Издавались обязательные правила об условиях фабричной работы.
Экономика страны развивалась в 80-90-е годы бурно, стремительно.
Особенно наглядно это видно на примере железнодорожного строительства. При Александре III протяженность железных дорог империи увеличилась на 40% - строили по 2-3 тысячи км. в год. Построены были Среднеазиатская, Закаспийская железные дороги. В 1891-1904 гг. - Транссибирская магистраль. Транссиб - это была связь Европейской России с Сибирью и Дальним Востоком, уплотнение всего пространства на протяжении от Балтики до Тихого океана.
Ускоренно развивались рынок и капитализм - социальная система, которая исторически возникает при слиянии рынка с крупным машинным производством. Именно во времена Александра III в России развернулся промышленный переворот - переход хозяйства страны от мануфактурного к фабрично-заводскому производству. Сердцевина промышленного переворота - энергия пара и электричества. Ключевое слово - машина. В ходе промышленного переворота возникает крупное машинное производство, формируются общенациональные классы - буржуазия и пролетариат.
Промышленный переворот требовал огромных средств. Откуда они брались? Преимущественно из деревни. В российском экспорте с середины ХIХ века лидирующие позиции занимали зерновые. В 70-е годы их доля достигала 50%, и на этом уровне держалась до 900-х годов, когда началось некоторое ее снижение. Пятикратное увеличение вывоза хлеба из страны произошло в ущерб крестьянскому потреблению. Но иного выхода не находили. Неслучайна знаменитая реплика Министра финансов Ивана Алексеевича Вышнеградского: "Не доедим, но вывезем". Так Россия включалась в мировой рынок и мировое разделении труда, где ее специализация была преимущественно сырьевой.
Предварительным итогом промышленного переворота был промышленный подъем 90-х годов, когда по темпам роста русская промышленность не имела себе равных в мире (выше, чем в США и Германии). Активно развивались металлургия , машиностроение, нефтехимия, угольная промышленность. Производство обновилось. Каждое второе промышленное предприятие начала ХХ века возникло в последнее десятилетие ХIХ - в то десятилетие объем промышленной продукции в России удвоился.
Удельный вес России и США в мировом промышленном производстве на старте (1861 год) был примерно по 4 %. К концу ХIХ века: Россия давала 5%. Для сравнения: США почти 30. Не в последнюю очередь благодаря экономическим и политическим свободам. В России повсюду, в том числе в экономике, была чрезмерно сильна государственная опека, государственный надзор, различные ограничения.
Этот второй вектор (удовлетворение назревших экономических и социальных потребностей страны) был наиболее ярко представлен личностью Сергея Юльевича Витте (1849-1915). Математик по образованию, Витте был одним из ведущих разработчиков и проводников экономической политики правительства - он возглавлял сначала министерство путей сообщения, потом министерство финансов империи. Он известен как сильный, напористый организатор, умный человек, волевой политик, гибкий дипломат. Витте считал возможным к началу ХХ века вывести Россию в разряд передовых промышленных держав (ресурсы для этого: капитал, знания, дух предприимчивости). Его идеология - прагматизм, абсолютная практичность. Витте оказался умелым и весьма практичным капитализатором России - он много сделал для для привлечения иностранных инвестиций, для укрепления отечественного производства. С его именем связана золотовалютная реформа 1897 года (обеспечение "золотого стандарта" рубля): отныне все выпускаемые кредитные билеты могли свободно и без ограничений обмениваться на золото, русский рубль стал конвертируемым ("превращаемым", прямо обмениваемым на иностранную валюту по твердому курсу), казна усилилась.
Одним из стержней экономической политики правительства был протекционизм - меры, связанных прежде всего с таможенной защитой российского рынка и способствующие развитию отечественной промышленности. Правительство ввело новую систему налогообложения - с низкими налогами на промышленность.
В общем и целом, экономика укрепилась, укрепилась и власть. Зато революция переживала кризис. Момент убийства Александра II (1881 год) был одновременно моментом агонии "Народной воли". На организацию обрушилась волна арестов. Революционеры увидели отсутствие народной поддержки, и это тяжело поразило их. Моральный кризис революционных народников усугубили провокаторы и предатели в их рядах.
Показательна история Дегаева и Судейкина. Сергей Дегаев - это был молодой артиллерийский штабс-капитан, член военного центра "Народной воли". Он был человек невероятно энергичный и деятельный , пламенный, честолюбивый и - абсолютно аморальный. После ареста лидеров организации он стал членом Исполкома. А Георгий Судейкин возглавлял агентуру петербургской охранки, а после убийства царя и весь российский политический сыск. Судейкин был человек невероятно деятельный и энергичный, честолюбиаый и - абсолютно аморальный. Оба обладали фантазией, но главное - беспредельным честолюбием. Судьба свела их в конце 1882 года. Вместе они выработали план овладения Россией: первый помогает второму последовательно устранить высших чиновников империи и царя. Второй помогает первому "убрать" ведущих революционеров. Ход за ходом, через политические убийства и помогая друг другу, они вдвоем должны были овладеть властью в стране. Замысел был безумен, но в то же время дьявольски расчетлив. Приступили к делу. В январе 1883 года Судейкин организовал побег Дегаева, и тот за несколько месяцев выдал охранке 200 наиболее активных свои товарищей- народовольцев, а потом на средства охранного отделения уехал с женой в Париж.
Но там, в Париже, Дегаев вдруг предстает перед…представителем Исполкома "Народной воли" за границей Львом Тихомировым (ведущим идеологом народовольческого террора по кличке "Тигрыч") и … все ему рассказывает. По заданию Тихомирова Дегаев возвращается в Петербург (жена остается в заложницах) и убивает там на конспиративной квартире Судейкина. И исчезает. Он объявится потом в США, где сделает карьеру от портового грузчика до профессора математики университета в городе Чикаго. Умрет он в 1920 .
А что же "Тигрыч"? А "Тигрыч" станет домашней кошкой. В 1888 году он напишет покаянное письмо к царю, запросит помилования, и царь простит его и позволит ему вернуться в Россию. Он вернется и из идеолога революционного террора превратиться в идеолога православия, самодержавия, народности, будет воспитывать у молодежи "чувство веры" и настаивать на "отрешении от всех умствований". К революции 1905 года это уже будет законченный монархист, "горько раскаявшийся в тяжком кошмаре безумного прошлого", зам. редактора, потом и редактор самой консервативной газеты России - "Московские ведомости".
Глядя на подобные вещи, многие активные молодые люди стали склоняться к мысли, что позитивные изменения лежат за пределами жизни их поколения, что "мертвы озимые в России". Вспышки народовольческого террора еще случались. 1 марта 1897 года были схвачены на Невском проспекте последние из террористов-народников - несколько студентов Петербургского университета, задумавших убить царя. Среди них был Александр Ульянов из Симбирска, студент химического отделения, любимый ученик Д.И. Менделеева. Охранка знала о заговоре и довела наивных заговорщиков до финиша. Все они были повешены. Народничество как течение оставалось в общественной жизни России, но оно потеряло свою революционность. Цели полагались прежние (общинность, коллективизм). Но движение к этим целям должно было идти через "мелкие дела" и конкретные частные изменения жизни. Появился даже термин: "либеральные народники".
Другим заметным течением в общественной жизни России был в это время либерализм - либералы все более ориентировались на западноевропейские образцы: частная собственность, рыночная экономика, капитализм, конституция.
Усиливалось третье общественное направление, связанное с рабочим движением - рабочий социализм. В 1883 году эмигранты из группы "Черный передел" (Г.В. Плеханов, В.И. Засулич, П.Б. Аксельрод) организовали в Женеве первую русскую марксистскую организацию - группу под названием "Освобождение труда" и занялись пропагандой марксизма в России. Их идеалы: уничтожение частной собственности через революцию и диктатуру пролетариата, индустриальный коллективизм - в конечном счете, без рынка и капитализма. Русские марксисты отвергали как народнические (общинные), так и либеральные (буржуазные) ценности.
На рубеже ХIХ-ХХ веков в России появились политические партии.