Жан-Жак Руссо (28.06.1712, Женева). Крупнейший представитель философии французского Просвещения. Родился в семье ремесленника-часовщика. Мать умерла при рождении сына. Отец отдал мальчика учиться ремеслу, но это его не занимало, и в 16 лет он уехал из Женевы. Ради заработка занимался различной работой, переезжая с места на место. Побывал в Италии, Южной Франции. В 1741 г. приехал в Париж. В 1749 г. Дижонская Академия объявила конкурс на лучшую работу под названием: "Способствует ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?" Организаторы конкурса безусловно рассчитывали на положительный ответ. Сам вопрос совершенно потряс Руссо. Он ответил на него страстным отрицанием. Его мнение вызвало сенсацию, и он стал победителем конкурса. В начале 40-х гг. принимал участие с Дидро и др. в создании Энциклопедии. Публиковал произведения, направленные против социально-политического и имущественного неравенства: "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов", "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми". "Об общественном договоре, или Принципы политического права". Одна из работ, "Эмиль, или о воспитании" за религиозное вольнодумство была приговорена к сожжению. Руссо был вынужден обосноваться в Англии, где прожил 5 лет. Руссо - один из родоначальников теоретической социологии, наряду с Гоббсом и Монтескье. Хотя идеи Руссо, имеющие социологическое содержание, сформулированы им не в социологическом контексте. Для него специфична такая особенность, как демократизм. Если Макиавелли, Мор - сами политические деятели, Гоббс полжизи проводит при королевском дворе, занимаясь воспитанием принца, Вольтер ведет переписку с государями, то политический опыт Руссо скорее случаен. При своей уединенности и симпатиях к аристократическому правлению Руссо пророчествует "большую политику масс". Он является архетипической фигурой социологии.
Если "государство" Гоббса кажется его современникам настолько наглядным, что художник изображает на фронтисписе "Левиафана" огромного человека, то у Руссо государство - это "Политический организм". Руссо именует его условной личностью, "сувереном". Суверен это не просто множество людей, он есть только при особом роде согласия. Волевая природа социального представлена очень выпукло. Видимы проявления воли, но невидима она сама.
СПОСОБСТВОВАЛО ЛИ ВОЗРОЖДЕНИЕ НАУК И ИСКУССТВ ОЧИЩЕНИЮ НРАВОВ?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
…Как было бы приятно жить среди нас, если бы внешность всегда выражала подлинные душевные склонности, если бы благопристойность была добродетелью, если бы наши возвышенные моральные афоризмы служили нам в самом деле правилами поведения, если бы настоящая философия была неотделима от звания философа! Но столь многие качества слишком редко оказываются вместе, и добродетель едва ли шествует с такою пышною свитой. Богатство наряда может говорить нам о зажиточности человека, а его изящество - о том, что это человек со вкусом, но здоровый и крепкий человек узнается по другим приметам: под деревенской одеждою землепашца, а не под шитым золотым нарядом придворного, - вот где окажется сильное и крепкое тело. Наряды не менее чужды добродетели, которая есть сила и крепость души. Добродетельный человек - это атлет, который находит удовольствие в том, чтобы сражаться нагим; он презирает все эти ничтожные украшения, которые помешали бы ему проявить свою силу и большая часть которых была изобретена лишь для того, чтобы скрыть какое-нибудь уродство.
До того, как искусство обтесало наши манеры и научило наши страсти говорить готовым языком, нравы у нас были грубые и простые, но естественные, и различие в поведении с первого взгляда говорило о различии характеров. Человеческая природа, в сущности, не была лучшею, но люди видели свою безопасность в легкости, с какою они понимали друг друга, и это преимущество, ценности которого мы уже не чувствуем, избавляло их от многих пороков.
Ныне, когда более хитроумные ухищрения и более тонкий вкус свели искусство нравиться к определенным принципам, в наших нравах воцарилось низкое обманчивое однообразие, и все умы кажутся отлитыми в одной и той же форме: вежливость без конца чего-то требует, благопристойность приказывает, мы без конца следуем обычаям и никогда - собственному разуму. Люди уже не решаются казаться тем, что они есть; и при таком постоянном принуждении эти люди, составляющие стадо, именуемое обществом, поставленные в одинаковые условия, будут все делать то же самое, если только более могущественные причины их от этого не отвратят. Никогда не знаешь как следует, с кем имеешь дело: для того, чтобы узнать своего друга, нужно таким образом ждать крупных событий, т. е. ждать, когда на это уже нет больше времени, так как именно ради этих событий и было бы важно узнать, кто твой друг.
…
ИЛИ ПРИНЦИПЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРАВА
КНИГА 1
Я хочу исследовать, возможен ли в гражданском состоянии какой-либо принцип управления, основанного на законах и надежного, если принимать людей такими, каковы они, а законы - такими, какими они могут быть. В этом исследовании я все время буду стараться сочетать то, что разрешает право, с тем, что предписывает выгода, так, чтобы не оказалось никакого расхождения между справедливостью и пользою.
Глава II
О ПЕРВЫХ ОБЩЕСТВАХ
Самое древнее из всех обществ и единственное естественное - это семья. Но ведь и в семье дети связаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаются в нем. Как только нужда эта пропадает, естественная связь рвется. Дети, избавленные от необходимости повиноваться отцу, и отец, свободный от обязанности заботиться о детях, вновь становятся равно независимыми. Если они и остаются вместе, то уже не в силу естественной необходимости, а добровольно; сама же семья держится лишь на соглашении.
Эта общая свобода есть следствие природы человека. Первый ее закон - самосохранение, ее первые заботы - те, которыми человек обязан самому себе, и как только он вступает в пору зрелости, он уже только сам должен судить о том, какие средства пригодны для его самосохранения, и так он становится сам себе хозяином.
Таким образом, семья - это, если угодно, прообраз политических обществ, правитель - это подобие отца, народ - детей, и все, рожденные равными и свободными, если отчуждают свою свободу, то лишь для своей же пользы. Вся разница в том, что в семье любовь отца к детям вознаграждает его за те заботы, которыми он их окружает, - в Государстве же наслаждение властью заменяет любовь, которой нет у правителя к своим подданным.
Глава VI
ОБ ОБЩЕСТВЕННОМ СОГЛАШЕНИИ
Я предполагаю, что люди достигли того предела, когда силы, препятствующие им оставаться в естественном состоянии, превосходят в своем противодействии силы, которые каждый индивидуум может пустить в ход, чтобы удержаться в этом состоянии. Тогда это изначальное состояние не может более продолжаться, и человеческий род погиб бы, не измени он своего образа жизни.
Однако, поскольку люди не могут создавать новых сил, а могут лишь объединять и направлять силы, уже существующие, то у них нет иного средства самосохранения, как, объединившись с другими людьми, образовать сумму сил, способную преодолеть противодействие, подчинить эти силы одному движителю и заставить их действовать согласно.
Эта сумма сил может возникнуть лишь при совместных действиях многих людей; но - поскольку сила и свобода каждого человека - суть первые орудия его самосохранения - как может он их отдать, не причиняя себе вреда и не пренебрегая теми заботами, которые есть его долг по отношению к самому себе?
…если мы устраним из общественного соглашения то, что не составляет его сущности, то мы найдем, что оно сводится к следующим положениям: Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого.
Немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся следовательно в результате объединения всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Державою - при сопоставлении его с ему подобными.
Глава VIII
О ГРАЖДАНСКОМ СОСТОЯНИИ
Этот переход от состояния естественного к состоянию гражданскому производит в человеке весьма приметную перемену, заменяя в его поведении инстинкт справедливостью и придавая его действиям тот нравственный характер, которого они ранее были лишены. Только тогда, когда голос долга сменяет плотские побуждения, а право - желание, человек, который до сих пор считался только с самим собою, оказывается вынужденным действовать сообразно другим принципам и советоваться с разумом, прежде чем следовать своим склонностям. Хотя он и лишает себя в этот состоянии многих преимуществ, полученных им от природы, он вознаграждается весьма значительными другими преимуществами; его способности упражняются и развиваются, его представления расширяются, его чувства облагораживаются и вся его душа возвышается до такой степени, что если бы заблуждения этого нового состояния не низводили часто человека до состояния еще более низкого чем то, из которого он вышел, то он должен был бы непрестанно благословлять тот счастливый миг, который навсегда вырвал его оттуда и который из тупого и ограниченного животного создал разумное существо - человека.
…К тому, что уже сказано о приобретениях человека в гражданском состоянии, можно было бы добавить моральную свободу, которая одна делает человека действительным хозяином самому себе; ибо поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода.
КНИГА 3
Глава IV
О ДЕМОКРАТИИ
…Если брать этот термин в точном его значении, то никогда не существовала подлинная демократия, и никогда таковой не будет. Противно естественному порядку вещей, чтобы большое число управляло, а малое было управляемым. Нельзя себе представить, чтобы народ все свое время проводил в собраниях, занимаясь общественными делами. И легко видеть, что он не мог бы учредить для этого какие-либо комиссии, чтобы не изменилась и форма управления.
В самом деле, я думая, что могу принять за правило следующее: когда функции Правления разделены между несколькими коллегиями, то те из них, что насчитывают наименьшее число членов, приобретают рано или поздно наибольшие вес и значение, хотя бы уже по причине того, что у них, естественно, облегчается отправление дел.
…Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлял бы собою демократически. Но Правление столь совершенное не подходит людям.
Литература
Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты / М.: Канон-пресс, 1998. 416 с.
