Речь должна быть построена на тщательно отобранном материале, тема четко сформулирована уже во вступлении. Изложение должно быть ясным, правильным, достаточно пышным, отличаясь благозвучностью и образностью. Обязательно следует употреблять фигуры мысли (риторический вопрос, восклицание, обращение), фигуры слова (повторение, анафора), специальные обороты и т.д.
После "гуманитарных" наук Капелла излагает основы "математических" дисциплин. Это, прежде всего, Геометрия, которая пытается убедить Меркурия в своей полезности для архитектуры (например, создания знаменитого Лабиринта), скульптуры, для изучения астрономии. Геометрия подробно рассуждает о форме Земли, подчеркивая ее шарообразность. При этом любопытно, что Капелла ссылается на древнегреческого философа Анаксагора. Земля омывается Океаном, который делит ее на верхнее и нижнее полушария. Она делится на пять зон в зависимости от условий обитания. В южном полушарии живут антиподы, ходящие вниз головой.
За геометрией наступает очередь Арифметики. Свою речь она начинает с описания единицы (монады), которая есть начало чисел, символ единого Бога, единого мира, единого Солнца, единой Луны. Дается определение числа, четных и нечетных чисел, простых и сложных, совершенных и несовершенных и т. д.
Появление Астрономии взволновало всех богов. Капелла отмечает древность и значение этой науки, а затем начинает излагать концепцию мира. Мир состоит из четырех элементов и представляет собой сферу, внутри которой находится земля. Земля окружена небом, состоящим из воздуха и огненного эфира. Автор говорит о Солнце, Луне и созвездиях, отдельно описывает планеты. Астрологию он явно не жалует.
В заключение идет описание Музыки. Устами Гармонии автор говорит, что задачей музыки является совершенствование искусства согласования звуков. Есть три рода музыки: звучащая (собственно музыка), ритмическая (в числах) и метрика (слова). Больше он говорит о "звучащей" музыке.
Капелла часто ссылается на многих античных авторов:
в риторике - Демосфен,
в диалектике - Аристотель, Хризипп, Карнеад,
в геометрии - Архимед, Евклид,
в арифметике - Пифагор,
в астрономии - Пифагор, Платон, Эратосфен, Птолемей, Гиппарх,
в музыке - Орфей, Амфион, Арион.
Влияние трактата Капеллы можно увидеть в сочинениях Кассиодора, Исидора Севильского, деятелей Каролингского Возрождения. На рубеже 10-11вв. его перевел на новый немецкий язык Ноткер Губастый. Первое печатное издание сочинения вышло в 1499г. Он стал одним из самых уважаемых педагогов средневековья и без рассказа о нем невозможно составить точное и полное представление о западноевропейском средневековом образовании. Правда, отношение к нему в исследовательской литературе не однозначное. Его трактат иной раз называли "глупым собранием из девяти книг", а в его деятельности видели всего лишь "бесплодный союз педантизма и фактории, истощающий, как порка средневекового учителя". В последнее время отношение к нему резко меняется на лучшее.
"Семь свободных искусств" - фактически схема работы с архетипическим текстом. В рамках "тривиума" идет подготовка к чтению, а "квадривиум" учит читать текст "правильно". Сначала эти навыки вырабатываются на основе "профанных" текстов, а потом идет переход к Книге книг. Именно эта схема и станет основой педагогической системы средневековья.
Срединная линия представлена и гиппонским епископом Аврелием Августином (354 - 430). Его фигура уникальна. Глубокий мыслитель, широкий эрудит, знаток и тонкий ценитель практически всех направлений античной философии, незаурядный политический деятель, он сознательно поставил свой талант на службу христианской церкви. Он сам признавался: "И две мои воли, одна старая, другая новая, боролись во мне, и в этом раздоре разрывалась душа моя... Я понимал, что сам являюсь доказательством того, о чем читал, как "тело замышляет против духа, а дух против тела" (Гал 5-17). Я жил и тем и другим". Действительно, "великий епископ Гиппона объединял в себе творческую силу Тертуллиана и духовную широту Оригена с церковным духом Киприана, диалектическую остроту Аристотеля с идеалистическим воодушевлением и глубокими спекуляциями Платона, латинский дух практицизма с одухотворенной подвижностью греков".
Таким образом, перед нами уникальный мыслитель, и можно согласиться с утверждением А. Б. Рановича, что "Августин является мыслителем, перерастающим узкие рамки вероисповедного "отца церкви"".
Тенденция к систематизации и синтезу культур наиболее ярко оказалась представлена в остготской Италии. Италия - центр римской образованности. Там сложилось одно из крупных "варварских" государств. Король Теодорих покровительствовал античной культуре, привлекал образованных римлян на свою дипломатическую службу, реставрировал водопровод в Риме и древние здания в Равенне. Даже гуманисты 15в. высоко ценили его и считали одним из лучших варварских королей. С симпатией относился к школе и предписывал патриарху Симмаху следить, чтобы все дети ходили в школы, грамматические и риторические. Дети готов должны были обучаться в специальных военных школах, где главным изучаемым предметом было искусство воевать. Теодорих не хотел, чтобы они обучались в римских школах, ибо царивший там страх плетки делал из мужчин трусов.
Большой вклад в разработку синтеза античной культуры и христианства сделал Флавий Магн Аврелий Кассиодор Сенатор (около 490 - около 585). Этот, по словам И.Н. Голенищева-Кутузова, "последний из великих стражей античной культуры" и в то же время "один из величайших деятелей средневекового Запада", "который сбросил тогу и облекся в рясу", прожил бурную жизнь: он был министром двора, консулом, губернатором, хотел создать итало-готское государство, развивать просвещение, организовать в Риме первый христианский университет. Он пытался отстаивать римскую идею на службе у готских государей Теодориха и Аталариха. Кассиодор был автором не дошедшей до нас двенадцатитомной "Истории готов", в которой прославлял династию Амалов. Вскоре разочаровался в возможностях готских государей, а после того как в 540г. византийцы заняли Рим, удалился в свое имение на юге Италии. После его безуспешного ходатайства перед папой Агапитом о создании в Риме под эгидой церкви христианской высшей школы по образцу школы в сирийской Нисибине (первый проект университета!) он решил основать монастырь. Для этого он выбрал место, "где прозрачен свет, мягок воздух, солнечна зима и полно свежести лето" на берегу Тирренского моря.
Кассиодор, продолжая мысли Иеронима и Августина, считал, что светские науки развивают то, что в зародыше содержится в откровении, т.е. он преодолевает существовавшую до него в христианской литературе двойственность в отношении к светской и богословской литературе. И. Н. Голенищев-Кутузов считает, что, возможно, эта теория не была выдумана, а заимствована у византийских богословов, но он ввел ее на Западе, и поэтому средневековье терпимо и даже сочувственно относилось к языческим писателям.
Первой обязанностью монахов Вивария (название монастыря, что, возможно, переводится как "обитель жизни") была забота о своем умственном и духовном развитии. Программа была довольно широкой и составлена в соответствии с античной традицией: грамматика, риторика, логика, математика, музыка, космография, практическая медицина.
В Виварии были созданы библиотека и скрипторий. "Если иные из вас могут осуществить свой подвиг в телесном труде, то мне более по душе труд книжного переписчика. Широко и далеко рассеивается написанное им. Прекрасна воля, похвальна усидчивость тех, кто вещает людям рукою, отверзает язык перстами, несет молчаливое добро и борется против зла пером и чернилами". Под перепиской Кассиодор понимал и редактирование, исправление текста, перевод с греческого на латинский и даже создание оригинальных произведений. Он "приложил напряженные усилия труда" и собственноручно прокомментировал ряд книг Библии. Для переписчиков им были составлены сжатые руководства: "Наставления в мирском чтении", "Об орфографии". В них даются не только рекомендации переписчикам, но и приводятся сведения о литературе: богословских и юридических трактатах, богослужебных книгах, важнейших комментариях к Библии, произведениях христианских писателей и сочинениях античных авторов по космографии, агрикультуре, медицине, исторических произведениях. В Виварии пользовались такими библиографическими трудами, как "Книга о знаменитых мужах" Иеронима и "Книга о церковных писателях" Геннадия. О. А. Добиаш-Рождественская считала, что большинство рекомендуемых в "Руководствах" книг находилось в самой библиотеке (купленные или переписанные) и что в "в системе чтения мирское занимает первое место". Пять веков этот каталог первой средневековой библиотеки Европы, по мнению историка К. Р. Симона, исполнял функцию пособия для комплектования монастырских библиотек. Виварий благополучно пережил вторжение лангобардов и прекратил свое существование в конце 6 - начале 7вв.
Кассиодор, считавший, что знания - это путь к высшей истине, и писавший об этом в отличие от Боэция ясно, разработал схему процесса обучения клирика и применял ее на практике. Особое внимание он уделял дисциплинам тривия.
Младший современник Боэция, Кассиодор попытался соединить элементы античной культуры с христианством. В своих произведениях он реализовал образовательную программу Августина, подчиняя изучение светских наук познанию Священного Писания. Значение Касиодора заключается в том, что он не только в теоретическом плане определил место светских наук в рамках христианской религиозной образованности, но и сумел выразить свою позицию в конкретных произведениях - во "Введении" и в особенности во влиятельном комментарии к Псалмам, где он на каждом шагу использует сведения из грамматики, риторики и других "свободных искусств", оправдывая это тем, что содержание наук в древние времена заимствовано их создателями у авторов библейских книг.
Стремясь сохранить как можно больше из гибнувшей великой культуры для формирования новой христианской культуры средневековья Кассиодор "...предложил такую программу деятельности, реализация которой должна была свести неизбежные потери к минимуму". Он первый понял значение монастырей для сохранения остатков античной культуры и применил свою схему построения процесса обучения в основанном им монастыре". Главным в деятельности каждого монаха Кассиодор объявил переписку, перевод и комментарии древних рукописей как богословского, так и светского характера.
"Собственно, чем иным, как не поиском некой устойчивости среди "бушующего моря невзгод" (по его собственному выражению) являются "Варии" Флавия Кассиодора, мудрого политика, сменившего тогу сенатора на рясу монаха?".
Таким образом, в остготской Италии начал формироваться новый тип культуры (христианской) и нового образованного человека (клирика), образцом которого был сам Кассиодор.
Кассиодор для своих монахов в Виварии написал "Руководства к изучению божественной и светской литературы" (Institutiones divinarum et saecularium litterarum).
Он настаивал на том, что риторические фигуры свойственны мировой поэзии. Библия, по его мнению, общечеловечна, и заключает те же лингвистические элементы, что содержатся в поэзии всех народов.
Кассиодор утверждал, продолжая мысли Иеронима и Августина, что светские науки развивают то, что в зародыше содержится в откровении. Таким образом, он преодолел существовавшую до него в христианской литературе двойственность в отношении к светской и богословской литературе. Отпала также необходимость "оправдывать" Библию, доказывая, что и в ней имеются общепринятые стилистические фигуры. Напротив, утверждал Кассиодор, эти фигуры проистекают из Библии. Поэтому нет противоречия между стилистикой священного писания и светских произведений. Весьма возможно, что теория эта не была выдумана Кассиодором, вероятно также, что она заимствована у византийских богословов. Однако Кассиодор ввел ее на Западе, и она дала возможность Средневековью относиться терпимо и даже сочувственно к языческим писателям. В "Руководствах" Кассиодор говорит о том, что изучение светской литературы необходимо для понимания Библии. На рубеже VIII-IX столетий Алкуин, продолжая мысль Кассподора, напишет: "философы не сотворили, но лишь открыли свободные искусства; бог их сотворил в самой природе, а нашли их в ее лоне наиболее мудрые из людей".
Основатель Вивария был не богословом, а прирожденным теоретиком стиля. Около 537 г. Кассиодор издал свои "Variae" - сборник актов и официальных писем на основе подлинных документов, составленных им от имени короля Теодорнха, Сборник преследует прежде всего литературные цели и является образном изысканного дипломатического и административного стиля. Этот стиль восходит к эдиктам и письмам светских канцелярий Западной Римской империи IV-V вв. Таким образом "Variae" связаны с традицией римского имперского делопроизводства. Изящность изложения Кассиодор считал существенным, если не главным элементом бюрократической переписки. Эта элегантность приобреталась обращением к риторическому искусству прежних времен. "Опубликованные нами, декреты,- пишет он,- должны обрести голос предков и постольку достойны похвалы, поскольку исполнены благоухания древности" (Decreta ergo nostra priscorum resonent constituta, quael tantam suavitatem laudis inveniunt, quantum saporem vetustatis assumunt).
По образцу светских канцелярий создавался в V в. слог понтификальных документов. Папские энциклики стали подражать форме императорских эдиктов. Поэтому стиль, выработанный Кассиодором, важен не только для дальнейшего развития стиля королевских канцелярий Средневековья, но и для церковных официальных документов. Секретарь Теодориха неизменно обращался к римскому праву, как к первоисточнику государственного права готско-италийского королевства. Одна из сентенций Кассиодора гласит: "Будь мудрейшим подражателем древних" (Sit imitator prudentissimus antiquorurn).
В средневековой дипломатике (в значительной степени также и в гуманистической) можно различить то же деление письма на части, что и у Кассиодора, а именно: протокол, текст, концовка. Протокол делится на призыв (invocatio, например, "Во имя божие!"), обозначение имен, титулов и качеств составителя документа (intitulatio), адрес с именем и титулами того, кому документ направлен (inscriptio), наконец, приветствие (salutatio). После этой вводной части следует текст, разделенный на преамбулу, содержащую общие размышления с литературными аллюзиями и цитатами (exordium, arenga). Преамбула подготовляет изложение послания. После формулы, вводящей в суть дела (notificatio, promulgatio, как например "Стало известным..." или "Ведомо всем, что..."), развивается экспозиция, излагающая те обстоятельства, которые побудили написать документ или официальное письмо (narratio). Изложение поддерживается сноской на юридические документы (dispositio) и заканчивается общим суждением (sanctio). Третья часть содержит подпись, скрепленную печатью, свидетельства других лиц (sub-scriptiones), часто также в конце документа встречается формула благословения (apprecatio).
Эта широкая культурная основа и использовалась для формирования политической доктрины, пригодной для любого уголка нового латинского мира. Однако, надо отметить, что важную роль здесь играли в равной степени богословско - культурологические штудии "последних римлян" и практическая их деятельность, так и деятельность правителей "варварских" королевств (Теодорих Великий, Хлодвиг, Леовигильд и др.).
"Реновационная" идея прослеживается и в различных областях общественной жизни того времени, прежде всего в деятельности Теодориха и других представителей Остготского государства.
В условиях живучести элементов античности (латынь, военные и правовые идеи, педагогика, налоговая система) и активного ее использования в новом мире, столь же "лоскутном", как и классическая империя великого народа - создателя и устроителя "мира" (Pax Romana), была использована и взята за основу именно сама идея "Pax" ("Мир"). Идея Римской империи сохраняется до мелочей, даже в терминах, поскольку роль земли даже повышается, к тому же опыт управления существует в различных теориях и концепциях. "Варварские правды" пытаются сразу же приспособить его к своей ситуации. Само слово "lex" (закон) получает значение "правды", "истины", ибо он дается от Бога, императора (сначала правитель - ставленник рода, богов, а потом и Бога) и от рода, которому покровительствуют боги (идея завета бога с племенем).
Рассмотрим это на примере взглядов и деятельности Северина Боэция и Теодориха Великого.
Крупнейшим мыслителем того времени, свободно ориентировавшимся в античном наследии, был "последний римлянин" Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (480-524 гг.), который был одним из самых читаемых и почитаемых в средневековой школе авторов. Он стал даже своеобразным этическим идеалом. Данте писал о нем в "Божественной комедии" (Рай.X, 127 - 129):
Узрев все благо, радуется там
Безгрешный дух, который лживость мира
Являет внявшему его словам.
Плоть, из которой он был изгнан, сиро
Лежит в Чельдоро; сам же он из мук
И заточенья принят в царство мира.
Это был энциклопедически образованный человек в области античной философии, математики, поэзии, музыки, теологии. Он заложил основы схоластического метода, дал латинские эквиваленты категориям греческой философии.
Родился в Риме и происходил из знаменитого рода Анициев, "блеск которого со времен Диоклетиана не уступал блеску императорского достоинства", известного в Риме с республиканских времен и принявшего христианство еще в IV веке. Богатство рода вошло в поговорку. Отец Боэция был консулом и префектом претория при Одоакре, а его дед упоминается в источниках наряду с Аэцием, победителем гуннов на Каталонских полях. Отца Боэций лишился в детстве и был взят на воспитание знатных человеком - Квинтом Аврелием Меммием Симмахом, который был консулом, а затем главой сената и префектом Рима. Род его был не менее славен. Прадед Симмаха в конце четвертого века возглавлял языческую оппозицию христианским императорам в сенате. Его дочь Рустициана стала впоследствии женой Боэция и родила тому двух сыновей.
Благодаря Симмаху Боэций получил превосходное классическое римское образование образование в лучших грамматических и риторических школах, есть мнение и о том, что он обучался в Греции, в "афинской школе". Кроме того, он получил и хорошее домашнее образование под руководством своего просвещенного приемного отца. Видимо, основным источником образования для Боэция послужила превосходная домашняя библиотека, о которой он с тоской вспоминает в первой книге своего "Утешения философией". Здесь были сочинения Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Порфирия, Августина, Плотина, Ямвлиха, Прокла. Евклида, Птолемея, Никомаха, Гомера, Софокла, Еврипида, Катулла, Вергилия, Овидия и др. Его необычная ученость поражала современников. Вот что писал о нем Кассиодор: "Ты вошел в школу афинян, далеко находясь от них, к сонму одетых в греческие плащи ты приобщил облаченных в тогу, чтобы наставления греков сделать римским учением... Ты передал потомкам Ромула все замечательное, что даровали миру наследники Кекропса. Благодаря тебе италийцы постигают на своем языке музыканта Пифагора и астронома Птолемея, сыны Авзонии внимают знатоку арифметики Никомаху и геометру Евклиду, теолог Платон и логик Аристотель спорят на наречии Квирина, и механика Архимеда ты вернул сицилийцам в обличии римлянина. Какие бы науки и искусства ни создала для своих сынов красноречивая Греция, всех их принял от тебя Рим на своем родном языке". Поэт, ритор и епископ Эннодий писал Боэцию: "В твоих руках огонь древней мудрости засиял с удвоенным жаром".
Уже в ранний период своей жизни Боэций прославился как поэт, знаток греческой словесности, прекрасный стилист и даже изобретатель-механик. Задачи своей научной деятельности он однажды сформулировал так: "Все тонкости логического искусства Аристотеля, всю значительность его нравственной философии, всю смелость его физики я постараюсь передать, приведя его произведения в должный порядок, сделав их перевод и снабдив моими пояснениями. Кроме того, переведу и прокомментирую все диалоги Платона. Завершив этот труд, я постараюсь представить философию Аристотеля и Платонав некой гармонии и докажу, что большинство людей ошибается, считая, что эти философы во всем между собой расходятся, тогда как на самом деле в большинстве вопросов, к тому же, наиболее важных, находятся в согласии друг с другом". Он не успел все это сделать, закончив переводы лишь некоторых сочинений Аристотеля, относящихся к логике. Но и это имело самые благотворные последствия для европейской культуры.
В возрасте около двадцати лет, как бы завершая свое образование, Боэций пишет цикл трактатов по арифметике, музыке, геометрии и астрономии.
Однако Боэций был не только ученым, но и активно участвовал в политической жизни. Само его происхождение вынуждало к этому. Боэций был привлечен Теодорихом к себе на службу. Стремительной была политическая карьера Боэция: он распоряжался финансами королевства, занимал ведущее положение в сенате. В 510г. становится консулом. В период с 510 по 522 о судьбе Боэция нет никаких данных.
В 522г. Теодорих назначил его на высший в королевстве административный пост "магистра всех служб" (magister officiorum), т. е. фактически на пост первого министра. В том же году оба его сына назначаются консулами. Боэций произносит благодарственную речь королю и награждает ликующую толпу с "триумфальной щедростью". Одновременно Боэций продолжает исполнять обязанности принцепса сената.
Но почти сразу же за взлетом следует падение. В 523 году Теодорих, заподозрив папу Иоанна в измене, заключает его в тюрьму, где тот скоропостижно скончался. В том же году Теодориху королевским референдарием Киприаном подан донос о тайной переписке сенаторов-заговорщиков с византийским императором Юстином, что было в создавшейся обстановке расценено как государственная измена. В доносе было указано имя сенатора Альбина. На суде над Альбином в Вероне Боэций выступил в защиту обвиняемого, заявил о подложности инкриминируемых ему писем. Донос был оглашен на заседании сената в присутствии короля. При этом было сказано: если тень вины падает на сенатора Альбина, друга Боэция, то эта тень ложится и на главу сената, каковы является он, Боэций. В "Утешении философией" Боэций обосновывает свою позицию тем, что король хотел распространить обвинение на весь сенат. Тогда Киприан обвинил в заговоре и Боэцию, выставив в качестве улик подложные, по утверждению Боэция письма, на основании которых он был обвинен в том, что "надеялся на восстановление римской свободы", лжесвидетельствовал, святотатствовал, занимался колдовством и …философией.
Молчаливая поддержка сенатом выступления его главы насторожила подозрительного Теодориха. По его приказу против Альбина и Боэция было выдвинуто обвинение в измене. Испуганные сенаторы поддержали это обвинение. Боэций и Альбин были взяты под стражу. Об обстоятельствах конфликта Боэция с остготами свидетельствует он сам в "Утешении философией", анонимная хроника "Anonymus Valesianus" и Прокопий Кесарийский в "Войне с готами", написанной в 550 году.
Альбина вскоре убили. Дальнейшая судьба Боэция не совсем ясна. Некоторые источники (Прокопий Кесарийский) говорят что он был казнен в 524 году, незадолго до смерти Теодориха, то есть в 526 году. По наиболее распространенной точке зрения Боэций до казни был заключен в тюрьму, где им и было написано "Утешение философией". По мнению З. В. Удальцовой философа первоначально осудили на изгнание и только потом король заменил этот приговор на смертную казнь.
Вместе с ним был казнен и его воспитатель и тесть Симмах, а их имущество конфисковано. Несколько месяцев между судом и казнью он провел в заточении в крепости Кольвенциано, недалеко от города Павии. В заключении он и написал свое самое знаменитое сочинение. Существует легенда, что король Теодорих вскоре после казни раскаялся в том, что осудил столь достойных людей, как Боэций и Симмах, не разобрав дело как следует. Уже в раннем средневековье в области Павии распространился своеобразный культ Боэция как мученика церкви. Поскольку Теодорих был арианином, жители Павии стали почитать Боэция как мученика за веру под именем Северина (23 октября); в 1883 г. Ватикан официально узаконил этот местный культ. Он сам следовал принципу: "Сочетай, если можешь, веру и разум".
Опального министра похоронили в кафедральном соборе в Тичине, затем его прах был перенесен в собор Святого Петра в Чельдоро. Через два года умер и сам остготский владыка, по легенде, незадолго до смерти раскаявшийся в содеянном.
"Боэций жил и творил на грани двух эпох. Сама его жизнь оказалась как бы окаймленной двумя важными культурно-историческими вехами: вскоре после его рождения, в 485 г., умер Прокл - последний выдающийся систематизатор неоплатонизма, учения, завершающего развитие античной философии, глава афинской школы, последнего оплота античного мировоззрения. А через четыре года после смерти Боэция, весной 529 г., Бенедикт Нурсийский, основатель старейшего в Европе монашеского ордена - Ордена бенедиктинцев, сыгравшего большую роль в распространении образованности в средние века, заложил первые камни в фундамент аббатства Монтекассино, которое на несколько столетий превратилось в один из крупнейших центров средневековой культуры".
Боэцию принадлежит большое литературное наследство. Им написаны труды: "О музыке", "О святой Троице" (против арианства), "О католической вере", "Утешение философией". Боэций много переводил с греческого языка на латинский произведения греческих философов. Он перевел логические труды Аристотеля "Об истолковании" и "Категории" с "Введением" Порфирия (древнегреческое название - "Исагога"); первые четыре (из тринадцати) книги Евклида "Основания арифметики" Никомаха. Эти переводы сыграли свою значительную роль в развитии философии и образованности в средневековье.
Своей известностью он был обязан прежде всего "Утешению философией" (Philosophiae consolatio), написанный в популярной в его время форме prosimetrium (переплетение стихов и прозы). В этой книге пользовавшейся широкой известностью и влиянием, "средневековая интеллигенция находила неоплатонический образ мудрости, который подвергся христианизации и сыграл важную роль в формировании средневекового идеала образования". Это философский трактат, исповедь и поэма одновременно. Он написан в форме диалога между автором и олицетворенной философией. Проза чередуется со стихами различных размеров, что восходит к традициям жанра римской литературы сатуры (от лат. Satura - блюдо из разных плодов, всякая всячина, нашедший отражение в сочинениях Энния, Невия, Пакувия, Варрона и Луцилия Гая. От этого слова и происходит термин "сатира" (satira), ибо уже в 1-2вв. н. э. этот жанр приобретает обличительный характер. В нём Боэций пытался осмыслить извечные категории добра и зла, духовного и телесного, вечности и краткости бытия, понять свою судьбу и трагедию как элемент мироздания. Трактат пронизан античным пониманием философии. Драматизм "утешению" придаёт повествование как бы в двух планах -и с точки зрения страдающего ученика, и с точки зрения теоретического философского понимания человеческой жизни. Основные идеи трактата - ничтожество земных благ и преимущество душевного спокойствия, самопознания и чистой совести. Эти идеи не содержат в себе ничего специфически христианского. Боэций часто ссылается на древних философов и поэтов, но ни разу не называет имени Христа. Этот трактат на протяжении всего средневековья оставался одной из самых читаемых книг, о чем говорит уже рекордное число сохранившихся ее рукописей (более 400), датированных 9 - 14вв. Она была в числе первых книг, изданных типографским способом в эпоху Возрождения (1473).
Вскоре после гибели "последнего римлянина" неизвестный поэт начертал на его могиле: "Здесь покоится Боэций, толкователь и питомец философии, стяжавший славу, достигшую звёзд. Его превозносит Лациум [здесь -Рим], о нём скорбит поверженная Греция. Но не погиб ты от чудовищного злодея тирана. Твоё тело принадлежит земле, но имя переживёт века!". Действительно, Боэция потомки не забыли. "Утешение" с удовольствием читали в подлиннике на латинском языке, ещё в раннем средневековье появились переводы и переложения сочинений Боэция на другие языки.
Средневековые авторы учились у Боэция искусству латинского стихосложения, математике, музыке, логике. Его сочинения были известны Исидору Севильскому, Иоанну Скотту Эриугене. Алкуин включил произведения Боэция в антологию, составленную по просьбе Карла Великого. В IX в. англосаксонский король Альфред перевёл "Утешение" на староанглийский язык. На рубеже Х-ХI вв. "Утешение" в переводе Ноткера Косноязычного зазвучало по-верхненемецки. В десятом веке Гросвита Гандерсгеймская приводит в своих сочинениях пространные отрывки из трактатов Боэция по арифметике и музыке, отдельные места из "Утешения философией". В ХI в. появляется версия "Утешения" на провансальском языке. ХII в. стал временем всплеска интереса к Боэцию. Его авторитет в науках, логике, философии, поэзии, музыке чрезвычайно возрос. Многочисленным пересказам "Утешения" был подведён определённый итог в ХIII в. французским поэтом Жаном де Меном, перевод которого пользовался широкой известностью. Много почерпнули у Боэция крупнейшие схоласты Альберт Великий, Роберт Гросстет, логики Петр Пизанский и Николай Парижский. Роджер Бэкон прекрасно знал сочинения Боэция, опирался на них в своих изысканиях.
Фома Аквинский прокомментировал один трактат Боэция о Троице. Через все западноевропейское средневековье прошли темы утешающей философии (или Теологии как у парижского мистика Герсона) и "превратностей фортуны", которые нашли свое отражение и в серьезных богословских трактатах, и в куртуазных романах, в поэзии трубадуров. Влияние "Утешения философией" отчетливо можно увидеть в "Пире" Данте, который использовал некоторые приемы Боэция. Его "Новая жизнь" построена, как уже упоминалось, по жанровой схеме "Утешения", а в "Пире" мы находим семнадцать реминисценций из него. В "Божественной комедии" Боэций помещен в раю среди наиболее известных докторов церкви. В "Божественной комедии" развиваются и мотивы "Утешения": Франческа да Римини, рассказывая о своей трагической любви, цитирует Боэция; появление в "Комедии" Беатриче, опоэтизированной мудрости, напоминает появление Философии в "Утешении". Многие идеи Боэция через Возрождение были унаследованы национальными культурами нового времени.
На итальянский язык "Утешение" переводилось несколько раз, в том числе учителем Данте Брунетто Латинии, а в ХIV в. - Альбертом Флорентийским. О популярности Боэция в эпоху Возрождения свидетельствуют обращения к нему Лоренцо Валлы, Пико делла Мирандолы, Полициано и многих других гуманистов. В XVI в. Варки счел необходимым сделать новый итальянский перевод "Утешения", чтобы творение Боэция стало достоянием более широкой публики.
Сочинение Боэция читали и в Византии в греческом переводе Максима Плануда (ХIV в.) Тогда же новый перевод "Утешения" на английский язык сделал великий английский поэт Чосер. Среди переводчиков "Утешения" Боэция была английская королева Елизавета I. Среди почитателей Боэция были Томас Мор и Вильям Шекспир. Последняя книга Боэция много раз переводилась на новоевропейские языки: английский, французский, итальянский, испанский, постоянно переиздавалась.
Именно Боэций разделил семь свободных искусств, выделенных Марцианом Капеллой, на тривиум и квадривиум, т. е. практически на гуманитарный (грамматика, риторика, диалектика) и естественно - научный (геометрия, арифметика, астрономия, музыка) циклы. Сам он занимался квадривием, впервые дал его теоретическое обоснование и классификацию, написал ряд сочинений по дисциплинам квадривиума (сохранились трактаты по арифметике /посвящен Симмаху, источник - сочинения математика-неопифагорейца Никомаха из Геразы Палестинской, ок. 50 - 150 гг. до н. э./ и музыке). Его трактат "О музыке" изучался студентами Оксфордского университета даже в 18в. В сочинении о школьном обучении клириков он пишет: "Клирик! Точно подругу держи у бедра своего табличку". По-видимому, перевел геометрию Евклида. Есть упоминания о многотомной боэциевой астрономии. Активно занимался комментированием классических и позднеантичных авторов - Порфирия, Аристотеля, Цицерона, написал трактат о силлогизмах и богословские сочинения. Боэций считал, что изучение квадривия помогает обострить ум, учит логически мыслить, а самое главное, без него невозможно усовершенствование философских наук, полное и всестороннее постижение божественной мудрости. Дисциплины квадривия - это ступени к высшему знанию, т.е. философии. К истине ведут знания, сфокусированные в дисциплинах квадривия, но постижение ее дает только философия.
В своих теологических трудах (Opuscula sacra) Боэций показывал, как можно "сочетать веру и разум" с целью укрепления веры и преодоления ересей: "Каким образом Троица есть единый Бог, а не три божества" (De Trinitate), "Могут ли "Отец", "Сын" и "Святой Дух" сказываться о божестве субстациально" (Utrum Pater et Filius et Spiritus Sanctus de divinitate substantialiter predicentrum), "Каким образом субстанции могут быть благими" (традиционное средневековое название - De Hebdomadibus), "Против Евтихия и Нестория" (Liber contra Eutychen et Nestorium).
Значителен его вклад и в развитие тривиума, особенно в диалектику. Он по праву считается создателем средневековой логики в Западной Европе. Вплоть до 12в. логика развивается на основе идей и принципов, заключенных в его трудах. Он перевёл с греческого и прокомментировал труды Аристотеля: "Об истолковании" (De interpretatione vel periermeneias), "Категории" (Categoriae vel praedicamenta), "Первая аналитики" (Analytica priora), "Вторая аналитика" (её перевод не дошёл до нашего времени), "Топика" (Topica) и "О софистических доказательствах" (De sophisticis elenchis). Также он перевёл "Введение" Порфирия. Боэций написал несколько собственных трактатов по логике: "Введение в теорию категорических силлогизмов" (Introductio ad syllogismos categoricos), "О гипотетических силлогизмах" (De hypotheticis sillogismis), "О разделении" (De divisione), "О категории различия" (De differentiis topicis). В них он помимо логики Аристотеля учёл логику стоиков. Он искал новые методы философствования. Он вводит логические обозначения всех десяти аристотелевских категорий. Именно в связи с этим устанавливается столь важная для всей средневековой философии метафизическая пара субстанция - акциденция. Он пытается разобраться и в проблеме универсалий: "Итак, роды и виды существуют одним способом, а мыслятся другим, они бестелесны, но будучи связанными с чувственными вещами, существуют в области чувственного, мыслятся же они помимо тел, как существующие самостоятельно и не имеющие свое бытие в других".
Большое значение для становления схоластической философии имели оригинальные логические сочинения Боэция - "Введение в теорию категорических силлогизмов", "О гипотетических силлогизмах", "О разделении", "О категории различия". Он был по сути схоластом и по роду своих ученых занятий (переводы, переложения, комментарии как основа его научной деятельности), и по результатам своей работы (ставил именно те проблемы, которые решались потом схоластикой, влиял на способы решения этих проблем на протяжении всего средневековья).
Боэций занимался также математикой, понимал под ней арифметику, геометрию, музыку, астрономию и считал, что общим для них предметом служат разные аспекты количества (quantitas). Боэций придавал дисциплинам математики космологическое значение: их изучение, прежде всего изучение музыки, приводит к пониманию сущности человека и к пониманию наиболее глубокой структуры света, а, значит, и к познанию его Творца. Элементарный набросок арифметики Боэций дал в "Наставлениях к арифметике" (De institutione arithmetica), геометрии - в "Наставлениях к геометрии", музыки - в "Наставлениях к музыке" (De institutione musica).
Таким образом, именно Боэций стоит у истоков процесса складывания характерной особенности средневекового образования - его созерцательности, оторванности от практических потребностей.
Его политические воззрения являются логическим продолжением и своеобразной квинтэссенцией всей его философии.
Точкой отсчета для Боэция, естественно, является традиционная в то время проблема происхождения зла в мире: "Почему возникает такой беспорядок, при котором добрые бывают не только счастливы, но и несчастны, порочные же порой обретают не столько ненависть (окружающих), сколько богатство". Причины этого многообразны. "Блаженство бренного мира" непостоянно, приобретение и потеря благ зависит от случайности, Фортуны ("богатства, почести, и прочие блага находятся в ее власти". В красоте вещей должна восхищать не личность человека, который лишь временно владеет ими, а истинный их создатель - Бог. Раз в богатствах нет ничего, что могло бы действительно принадлежать человеку, значит настоящее богатство - внутри человека: "человек лишь тогда отличается от прочих вещей, когда познает себя". "Если блаженство есть высшее благо природы, обладающей разумом, то высшее благо не есть то, что может быть отобрано". Человек должен стремиться к состоянию абсолютного спокойствия: "есть ли что-нибудь иное, что соответствовало бы блаженству, чем заключающее в себе все блага, ни в чем не нуждающееся состояние самодостаточности; блаженство есть состояние, ни подверженное ни тревоге, ни печали, ни тягостной скорби, ибо даже в самых малых вещах, которыми люди стремятся обладать, заключены радость и удовольствие".
Стремление к такому состоянию и есть стремление к добродетели: "Высшего же блага... добрые стремятся достичь путем, предписанным природой, то есть добродетелями", "если само благо есть блаженство, все добрые люди уже тем самым, что они добродетельны, достигают блаженства".
Но высшим блаженством является стремление к единому благу, в отношении которого отдельные блага - всего лишь подобиями: "Истинное и совершенное счастье заключается в том, что приносит богатство, могущество, уважение, славу и наслаждение... когда все они образуют единство, ...это единство и является полным блаженством... То, что по природе едино и просто, человеческое заблуждение разделяет, и люди пытаются приобрести часть от целого... вследствие чего не получают ни части, которая ничего собой не представляет, ни самого целого". Это единое и есть Бог. Так Боэций выходит на основное понятие теоцентрической философии. Если блаженными людей делает обретение блаженства, а блаженство есть божественность, то для того, чтобы стать блаженным, необходимо приобщение к Богу.
Необходимыми условиями обретения богоподобности являются не только добродетели, но и мудрость.
В первых книгах "Утешения философией" человеческой судьбой управляет слепая богиня случайности Фортуна, природе которой свойственно непостоянство и вероломство. Ее введение в текст понадобилось Боэцию, чтобы показать неистинность преходящих благ, ибо обладание ими зависит от случая. В последующих книгах Фортуна исчезает со страниц "Утешения философией", поскольку Боэций отрицал случайность в управлении миром. Место Фортуны занимают судьба и провидение. Они отличаются друг от друга. Провидение - "образ многообразия всего сущего, подлежащего управлению... оно содержится в божественном разуме"; провидение и есть божественный разум, определяющий судьбу и движение всех вещей". Судьба исполняет волю провидения, управляет всеми земными вещами и событиями, "движет небо и звезды, располагает в должном соответствии элементы и совершает цепь изменений... возобновляет бытие всего сущего... связывает действия и ход жизни людей нерушимой цепью причин, берущих начало от неизменного провидения".
Определенную роль в цепи событий играет и человеческая воля. Она свободна, иначе существовала бы "тщетность всех человеческих устремлений...", не было бы смысла в наказаниях и наградах, а главное, это означало бы, что и "человеческая порочность существует по воле творца всех благ... исчезнет единственное общение между Богом и людьми, то есть упование на его милость". Предопределение (предзнание) существует, но не "не содержит природной необходимости до того момента, когда происходит". Боэций приводит в пример действия возниц - поворачивать в ту или иную сторону их не заставляет слепая необходимость. И искусство "не имело бы цены, если бы совершалось по необходимости". Предопределение существует только в вечности, но не для человека, живущего во времени.
Сказанное проявляется и судьбах общества и государства.
Ни одна из форм государственности не кажется Боэцию идеальной, хотя наиболее рациональна все же римская власть. Именно в ней воплощена идея гражданского общества - res publica как res populi , собственность народа, "соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общности интересов". Поэтому правители должны быть сведущими не только в праве, но и в философии, должны стремиться к справедливости и народной пользе, прежде всего соблюдать законность и приносить пользу всем "честным людям".
В соответствии с римскими представлениями о том, что наиболее почетно служение государству, Боэций считает, что желание "стоять у кормила государственных дел" и высших должностей в государстве - единственное что может привлекать "возвышенные от природы души". Эти должности приносят "славу" и "почет". Все занятия делятся на negotium (занятия государственными делами, основной вид деятельности) и otium (досуг, все остальные занятия). Именно на досуге сам Боэций занимался философией.
Воплощением "власти народа" является римский сенат. По словам Боэция, причиной его падения и было желание спасти сенат: "Когда король в Вероне ... замыслил перенести на весь сенат обвинение... я выступил в защиту невиновности сената совершенно пренебрегая опасностью... Я желал и никогда не откажусь желать здоровья сенату... Могу ли я назвать преступлением желание спасти сенат".
Особое значение среди римских ценностей имела Свобода (Libertas). В Риме ей был сооружен храм еще в 3 веке до н.э. Чаще всего она понималась как свобода от "тирании". Сам Боэций подразумевал под "свободой" власть сената, разумно ограничивающего варварскую единоличную власть.
В соответствии с римскими представления Боэций не противопоставляет монархию республике и поэтому свободу трактует как соблюдение монархом прав и привилегий сенаторов. Он поддерживает широко распространенный в имперский период лозунг "восстановления свободы" (libertas restituta).
Боэций не выступает за реставрацию республиканских порядков, они в прошлом: "А разве ... почетные должности вечно сохраняют свое значение? Ведь префектура, некогда дававшая великую власть, теперь лишь пустое название и тяжкая обуза сенаторскому званию; если в давние времена кто-то заботился о продовольственных запасах народа, то теперь что же презреннее этой обязанности?.. с течением времени весомость их уменьшается".
Теперь "могущество" он отождествляет Боэцием с царской властью. Только она способна спасти людей от многих заблуждений в эпоху хаоса: "И представляются мне грязные притоны злодеев, погрязших в увеселениях и наслаждениях, я вижу, что какие-то нечестивцы возводят новые ложные обвинения, а честные люди, оцепенев от ужаса при виде невообразимой справедливости... повержены, бесчестные же поощряются ... к совершению преступлений, невиновные же не только не находятся в безопасности, но даже лишены защиты".
Немаловажной причиной упадка нравов Боэций считает отсутствие законности и бессилие власти. Кроме того, люди, позабыв о своей высокой природе, "ищут в низменнейших вещах ...украшение отличнейшей природы... не понимая, какое оскорбление этим наносят Богу". Он противопоставляет своему времени "золотой век", "нравы предков":
Был счастлив первый век, довольный
Надежной пашнею своею, -
Не праздной роскошью, что губит
Привык он голод утолять свой...
Шерсть не окрашивал тирийской
Пурпурной краской. Спали крепко
Все на траве, поил источник
Холодный их, и отдыхали
В тени лишь пиний величавых.
Еще суда не бороздили
Глубокие моря и воды
На них торговцы не спешили
К брегам неведомым далеким.
Труба войны еще молчала,
Молчал всем ненавистный голос.
И крови братской вид ужасный
Был смертным незнаком...
О если б век вернулся древний,
И нравы прежние воскресли!
Горит как Этна, жажда к злату,
Кто первый это зло принес нам ? (V стих второй книги "Утешения философией")
Здесь хорошо видно настороженное отношение к нововведениям, даже к таким, полезность которых казалась очевидной (землепашество, строительство, копание колодцев). Оно основывалось на представлениях о единственно правильной древней норме, любое нарушение которой являлось преступлением против нрава предков.
Таким образом, Боэций вслед за остальными "последними римлянами" на широком философском и научном материале обосновал необходимость сохранения и укрепления позднеримской государственной модели, ее синтез с рациональными приемами управления, заимствованными у германцев.
Религиозно-философские идеи "последних римлян" нашли своеобразное отражение и употребление в политической практике остготских правителей. Они сделали особый акцент на политическом аспекте.
Систематизация остатков прежних культур, искусственный и естественный отбор носят в это время характер общеевропейский. Так называемые "последние римляне", деятельность которых проходит в крупнейших "варварских" королевствах, располагавшихся в зоне преимущественного влияния и доминирования романского начала (Италия, Испания, Галлия), произвели первый непротиворечивый культурный синтез. Этот синтез отдельных элементов бывшей культуры они и назвали "античной культурой". Так впервые далекая предшествующая культура называется "древней", т. е. устаревшей во многих своих проявлениях, но остающейся важной сущностно для новой культуры. Аналогично поступил и И. Христос, объявивший о "Новом Завете", но настаивавший на необходимости сохранения прочной связи с "Ветхим Заветом": "я пришел не нарушить, а исполнить Закон". Осталось выявить сущностные моменты "античности".
Таким образом, реализуется поставленная временем и христианской религией задача не пространственного анализа событийной истории отдельных зон (полисов, цивитас), а временного, целеполагающего, универсального в масштабах метарегиона ("христианский мир") осознания процесса реализации Божественного плана. Отброшено свойственное предшествующей культуры самоосознание, самоопределение и из нее выбрано только то, что могло пригодиться в условиях новых реалий.
В итоге достаточно четко определяется обязательная для "реновационных периодов" исторически - временная трихотомия: "древность", к которой необходимо вернуться; "варварство" как промежуточный этап; "новая история". "Новая" история начинается в готских государствах, прежде всего, естественно, в Остготском. "Варварство" - период "перемещений". Впоследствии итальянские гуманисты будут развивать эту мысль и именно приход "варваров" объявят единственной причиной смерти великой античной культуры. Как справедливо указывал датский антрополог Х. Дриссен, "каждое общество, которое считает себя цивилизованным, нуждается в модели варварства". "Древняя" же связана с IVв., т. е. временем превращения италийско-римской государственности в средиземноморско-латинскую. Последующая традиция прямо будет указывать на время Константина Великого как на "начало с Божьей помощью христианской державы" (Георгий Амартол, каролингские авторы). Четвертый век - время "расцвета" Римской империи, ее, казалось бы, окончательного возрождения. Естественно, что средневековые авторы приписывают этот политический и культурный подъем принятию христианства. Таким образом, "Рим" в понимании авторов 6в. - это период домината.
К шестому веку, в рамках "раннехристианской" литературы и патристики, происходит ассимиляция архетипического Текста (Нового Завета), а тем самым закладываются религиозно-теоретические основы Священного Предания и, следовательно, новых общественных институтов (церковь, государственность, образовательный механизм). Складывается комплекс "профанных", не "богодухновенных" книг ("литература"), освещается и освящается "дорога истории", место "Рима" как "града земного" на ней.
Теодорих в этом смысле видится как государь - завершитель цикла "перестройки" мира (5-6вв.), фигура, чем-то напоминающая Медичи, Франциска I, Елизавету. По словам Прокопия Кесарийского, Теодорих, несмотря на то, что был тираном и узурпатором престола, на деле был "самым настоящим императором, ничуть не ниже наиболее прославленных, носивших с самого начала этот титул".
Он - первый из цепочки "великих" (magnum), деятельность которых преобразует "мир": Теодорих, Хлодвиг, Карл Великий, Альфред Великий, Оттон Великий. Естественно, он еще еретик (арианин) и во многом, с точки зрения последующих времен, "варвар", поэтому образцом для подражания станет первый монарх, полностью своим воцарением обязанный церкви, а именно Карл Великий.
Одним из краеугольных камней политики Теодориха Великого был именно отказ от "варварства" . К VIв. это понятие основательно изменило свое значение. Для древних греков "barbarus" жил на севере и находился так или иначе на пути к цивилизации. После принятия и широкого распространения христианства, "варварских" набегов, христианизации "варварских" королевств под "варваром" стали понимать существо, сознательно не принимающее Истину и созданную на ее основе цивилизацию, разрушителя культуры, убийцу, насильника. Таковыми начинают считать те племена и народы, которые находились за пределами "христианского мира". Присущее в той или иной форме всем европейским народам на дохристианской стадии развития представление о некоем "золотом веке" в прошлом начинает оформляться в концепцию, в которой соединились христианские представления о необходимости "возвращения в состояние до грехопадения" ("возвращение в Иерусалим", "возвращение в Эдем") и римские об "обновлении Рима". Именно в рамках "Остготского Возрождения" ("Теодориканского") появились первые ее очертания.
Теодорих в своих указах и письмах часто говорит о необходимости вернуться к "славе древних". Здесь речь идет прежде всего о величии Рима и славе его истории. Это, как отмечал Иордан в своей "Гетике", вызывало "великое восхищение" готов и других народов (§144). Собранные Кассиодором в "Variae" образцы королевских указов часто содержат упоминания о славном "римском обычае", который "способствовал процветанию предков". Отказ от "варварских" обычаев и традиций подразумевал, с точки зрения Теодориха, объединение готов и римлян в одну большую семью, их "духовное" и "душевное" единство. Если учесть, что новая семья проживает в самом сердце римского мира, то эта политика не могла не стать образцовой для других "варварских" королей. Тосковавшие по величию своего государства римляне в любых концах бывшего Pax Romana получили возможность вновь обрести спокойствие и уверенность. Если "последние римляне" предложили в новой общественной модели соединить готскую государственность, христианскую нравственность и античную ученость, то теперь все явственнее ощущается акцент на государственности, причем именно позднеримской. По мнению А. Р. Корсунского, для Теодориха "варварство" - "примитивное состояние общества, которому он противопоставляет римскую свободу и цивилизованность". Однако, из всего комплекса социально-политических идей, лежащих в основе модели римской монархии Теодорих берет прежде всего представление о необходимости сильной личной власти, развитой системе управления и письменном законе. Это его понимание "цивилизации" и "благородной" власти было присуще большинству готов того времени. Готам был интересен величественный Рим, огромнейшая (всемирная) и сильная военная держава, но не нужны были ее науки, хотя среди них были даже знатоки Платона. Сам Теодорих "о всяких науках… не слышал даже краем уха". Он "не позволял никому из сыновей готов посещать школы учителей", боясь, что "у них явится страх перед плеткой".
Подобное восприятие предшествующей или соседней могущественной цивилизации не является уникальным. В рамках средневековой Европы идут три принципиально важных интегрирующих процесса: романизация, латинизация и христианизация. Сплотить регион в условиях перманентной внешней опасности и неоднородной этно-политической ситуации могли только новые универсальные модели. Эти процессы все же не представляют собой слепое копирование выработанных в рамках средиземноморской культуры общеупотребительных моделей новых государственности, языка и религии. Идет их аккомодация, приспосабливание к специфическим этническим, экономическим и социальным условиям.
Естественна ориентация не на полисную модель общества ("Афины"), а на иерархическую структуру, пронизанную идеями дисциплины и взаимной ответственности ("Рим"). Носителей греческой культуры обвиняют в "язычестве". В определенной степени это справедливо, ибо "язычество" - это просто многобожие, а сосуществование в рамках "пантеона" автономных богов, за которыми стояли автономные и не собирающиеся уступать друг другу ни в чем культуры. "Рим" собирает эти культуру в систему, центром которой становится италийская культура. Кроме того, эллинская культура все еще была связана с идеями величия человека, автономии личности, индивидуального развития ("самоусовершенствования") и т. д. И в этом плане понятно невольное восхищение Теодорихом со стороны Прокопия Кесарийского: он действительно предлагает первую средневековую модель "императора". Он - некий завершитель идеи империи, формировавшейся на протяжении ряда столетий. По сообщению Иордана, Теодорих в так наз. "завещании" требовал, чтобы "чтили короля, возлюбили сенат и римский народ, а императора восточного … почитали (вторым) после Бога" (Гетика, §304-305). Все последующие правители присягали на верность традициям Теодориха. Основанием было представление о готах как особом народе: "не было на свете народа, который бы так изнурил Римскую империю" (Исидор Севильский).
Античный мир сформулировал три модели как цели дальнейшего развития: этническая ("Иерусалим"), городская республиканско-демократическая ("Афины") и смешанная ("Рим"). Они будут сложно сосуществовать на протяжении всего средневековья, взаимно дополняя друг друга, но во главу угла уже первыми "варварскими" правителями будет поставлена именно идея "Рима".
Деятельность Теодориха и других правителей по "реновации" Рима создавала одновременно и предпосылки для распространения этой модели уже не столько на восток, сколько на север. Пониматься она будет иной раз широко ("пятый, или истинный Рим" итальянских гуманистов). Способствовало этому и то, что отдельные "варварские" народы (готы, франки), не без помощи "последних римлян", начинают считаться такими же "историческими народами" (творящими историю), как и прежние халдеи, египтяне, греки, римляне.
На востоке вызревают условия смены латинской парадигмы на греко-славянскую, что и произойдет после прихода арабов в Восточное Средиземноморье. Рим там давно ненавидят, одни за то, что стал "вавилонской блудницей", т. е. идеологическим "рынком", другие - за то, что угнетает народы, создавая "тюрьму народов". Тех, кто находился под очарованием римской культуры, подозревали в том, что они были "агентами влияния" и при малейшей возможности уничтожали. Показательна в этом отношении судьба Гипатии, преклонявшейся перед западной философией и культурой. На западе так поступали с теми, кого подозревали в симпатиях к "греческой" цивилизации. Вероятно, это и было одной из главных причин казни Боэция.
"Варвары", поселившиеся в центральных провинциях империи, столкнулись с новой для них ситуацией и вынуждены переходить к апробированным веками методам и формам управления. Это не просто сделать. На противоположном полюсе Евразии в XIIIв. советник Чингис-хана Елюй Чуцай будет уговаривать своего "варварского" повелителя: "Завоевать империю, сидя на коне, можно, но управлять ею, сидя на коне, нельзя". Теодорих - один из первых, кто вынужден был "сойти с коня". Того же он требовал от своих сородичей. Они должны были отказаться от образа жизни, отличного от "нравов римских граждан". Он призывает отказываться от обычаев при решении споров, т. е. по сути поддерживает призыв Бенедикта Нурсийского "вложить мечи". Неподчинение законам - типичная черта варваров (Тацит, Клавдиан, Орозий). Сам Теодорих все же законов не оставил, если не считать Эдикта. Прокопий: "Нет в сущности ни одного закона, занесенного ли в кодексы, или существующего без записей, который был бы издан Теодорихом или кем-либо другим, принявшим власть над готами".
История "Остготского Возрождения" ярко демонстрирует переход к новой универсальной модели политического развития. После распада Западной Римской империи история Европы стала историей gentes ("народов"). Классифицирующими признаками их были происхождение от общего предка, "царственного" народа (троянское происхождение франков, римское бургундов, происхождение готов, по классификации Исидора Севильского, от библейского Магога) и языковое единство, т. е. они были догосударственными образованиями. Тем не менее, на протяжении двух столетий они стремительно эволюционируют и постепенно начинают складываться "потестарно-политические" организации. Они начинают самоопределять себя как единый и "политический" народ. Характерна в этом отношении эволюция от exercitus ("войско") к gens ("народ"), что великолепно демонстрируют различные письменные памятники того времени. Происходит, таким образом, переход от этнического к политическому сознанию.
Ключевые слова: Возрождение. Остготское Возрождение. Теория трансляции Римской империи. Теодорих. Боэций. Кассиодор. Августин. Марциан Капелла. Семь свободных искусств. Античная культура.
Контрольные вопросы
-Каковы причины роста религиозности в римском обществе в первые века н. э.?
-Какое значение для истории Италии имело возникновение Остготского государства?
-Что такое "Остготское Возрождение"?
-Кто такие "последние римляне"?
-Что происходило в это время с античной культурой?
-Каков вклад Боэция в средневековую культуру?
-Какое развитие получила идея "Рима" в правление Теодориха?
-Что такое "теория трансляции Римской империи"?
Список литературы
Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью //Из истории культуры средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976.
Антология педагогической мысли христианского средневековья. М., 1994. Т. 1.
Бликштейн Л.С. Материалы к изучению педагогического наследия выдающихся мыслителей раннего и развитого средневековья.// Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. Вып.1.ч.1. М., 1989.
Боэций. "Утешение философией" и другие трактаты. М.: Наука, 1990.
Бычков В. В. Эстетика Аврелия Августина. М., 1984.
Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М.: Наука, 1972.
Корсунский А. Р. К дискуссии об "Эдикте Теодориха" //Европа в средние века: экономика, политика, культура. М., 1972.
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.
Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. М.,1979.
Ронин В. К. Франки, вестготы, лангобарды в VI - VIIIвв.: политические аспекты самосознания //Одиссей. 1989. М., 1989.
Социально-политическое развитие стран Пиренейского полуострова при феодализме. М., 1985.
Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М.: Наука, 1989.
Уколова В. И. Марциан Капелла и средневековая школа //Городская жизнь в средневековой Европе. М., 1987.
Уколова В. И. Поздний Рим: пять портретов. М.: Наука, 1992.
Уколова В. И. Человек, связующий времена //Метаморфозы Европы. М.: Наука, 1993.
[1] ad olympiadis ter senos... annos - т.е. к 72 годам.
[2] fugit irreparebile tempus - цитата из Вергилия (Георгики III, 284).