Гуманитарная кафедра

история России


хрестоматия для
10-х классов

   
    Централизация государства, проведенная Иваном III, привела к увеличению роли и значения Великого Князя Московского. Но вместе с этим утверждалось самосознание и политическое единство нового титулованного боярства, в состав которого входили большей частью удельные князья, поступившие на службу к Великому Князю. Новое боярство к середине XVI века осознало себя реальной политической силой, собранием общепризнанных властителей русской земли, у которых в Москве появилась возможность по-прежнему управлять русской землей, но не по частям и в одиночку, а совместно, как правили предки.
    Проблема взаимоотношения царской власти с боярством затрагивается в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским, где Курбский был выразителем боярских настроений. А.М. Курбский был хорошо образованным человеком, молодость провел при великокняжеском дворе, был царским воеводой, участвовал в административных реформах середины XVI века, входил в круг влиятельных лиц, впоследствии названый им "избранной радой". В апреле 1564 года он бежал в польскую Ливонию, опасаясь начавшейся опричнины. Перейдя к польскому королю, получив от него крупные пожалования, он захотел обосновать свой отъезд и обратился к Ивану IV с посланием, в котором обвинил его в гонениях против воевод. Курбский был первым, кто открыто осмелился критиковать политику царя. Иван Грозный не оставил послание своего врага без ответа. Этот русский царь был не только страшным тираном, но обладал многими другими талантами, в частности актерским, ораторским и писательским. Завязалась переписка. В первом послании Грозного Курбскому наиболее ярко прослеживаются его политические взгляды.
    Политические и правовые воззрения Андрея Курбского более открыто, чем в переписке с царем, изложены в его сочинении "История о Великом Князе Московском".
   
   Вопросы:
   1. Какое отношение к верховной власти было у Ивана Грозного и А.Курбского? Как они представляли происхождение верховной власти, ее функции, в чем видели ее назначение? Совпадают ли их мнения по этому вопросу?
   2. Что является политическим идеалом для Грозного? Какие у него представления о порядке, правосудии? Как Иван Грозный оценивает положение Руси и понимает обязанности русских бояр и дворян? В чем он прав? Какие интересы он выражает?
   3. Как Курбский оценивает современную ему ситуацию? Соответствует ли Иван IV его представлениям о хорошем правителе? Что он понимает под справедливостью, порядком, правосудием? Чьи интересы выражает Курбский? В чем он прав? Как вы расцениваете бегство Курбского?
   4. Действительно ли здесь сталкиваются два противоположных образа мыслей, две противоположные философии или оба спорящих стоят по одну сторону реки?
   5. Как вы думаете, чья "концепция развития" больше подходила для России того времени?

    Царю, богом препрославленному и среди православных всех светлее являвшемуся, ныне же - за грехи наши - ставшему супротивным (пусть разумеет разумеющий), совесть имеющему прокаженную, какой не встретишь и у народов безбожных. И более сказанного говорить обо всем по порядку запретил я языку моему, но, из-за претеснений тягчайших от власти твоей и от великого горя сердечного решусь сказать тебе, царь, хотя бы немногое.
    Зачем, царь, сильных во Израиле истребил, и воевод, дарованных тебе богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и святую кровь их победоносную в церквах божьих пролил, и кровью мученическою обагрил церковные пороги, и на доброхотов твоих, душу свою за тебя положивших, неслыханные от начала мира муки, и смерти, и притеснения измыслил, обвиняя невинных православных в изменах, и чародействе, и в ином непотребстве и с усердием тщась свет во тьму обратить и сладкое назвать горьким? В чем же провинились перед тобой и чем прогневали тебя христиане - соратники твои? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, а у них же прежде в рабстве были предки наши? Не сдались ли тебе крепости немецкие, по мудрости их, им от бога дарованной? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас и со всеми близкими нашими? Или ты, царь, мнишь, что бессмертен, и впал в невиданную ересь, словно не боишься предстать перед неподкупным судьей - надеждой христианской, богоначальным Иисусом, который придет вершить справедливый суд над вселенной и уж тем более не помилует гордых притеснителей и взыщет за все прегрешения власти их, как говорится: "Он есть Христос мой, восседающий на престоле херувимском одесную величайшего из высших, - судья между мной и тобой".
    Какого только зла и каких гонений от тебя не претерпел! И каких бед и напастей на меня не обрушил! И каких грехов и измен не возвел на меня! А всех причиненных, тобой различных бед по порядку не могу и исчислить, ибо множество их и горем еще объята душа моя. Но обо всем вместе скажу: до конца всего лишен был и из земли божьей тобою без вины изгнан. И воздал ты мне злой за добро мое и за любовь мою непримиримой ненавистью. И кровь моя, которую я, словно воду, проливал за тебя, обличает тебя перед богом моим. Бог читает в сердцах: я же в уме своем постоянно размышлял, и совесть моя была моим свидетелем, и искал, и в мыслях своих оглядывался на себя самого, и не понял, и не нашел, в чем же я перед тобой согрешил. Полки твои водил, и выступал с ними, и никакого тебе бесчестия не принес, одни лишь победы пресветлые с помощью ангела господня одерживал для твоей же славы, и никогда полков твоих не обратил спиной к врагам, а напротив - преславно одолевал на похвалу тебе. Но тебе, царь, до всего этого и деланет.
    Не думай, царь, и не помышляй в заблуждении своем, что мы уже погибли и истреблены тобою без вины, и заточены, и изгнаны несправедливо, и не радуйся этому, гордясь словно суетной победой: казненные тобой, у престола господня стоя, взывают об отмщении тебе, заточенные же и несправедливо изгнанные тобой из страны взываем день и ночь к богу, обличая тебя. А письмишко это, слезами омоченное, во гроб с собою прикажу положить, перед тем как идти с тобой на суд бога моего Иисуса. Аминь.
    Писано в городе Волмере, владении государя моего короля Сигизмунда Августа[1], от которого надеюсь быть пожалован и утешен во всех печалях моих милостью его королевской, а особенно с помощью божьей.

    Благочестиваго Великого Государя царя и Великого князя Иоанна Васильевича всея Русии послание во все его Великие Росии государство на крестопреступников, князя Андрея Михаиловича Курбского с товарищи о их измене
   
    Бог наш Троице, прежде всех времен бывший и ныне сущий, Отец и Сын и Святой дух, не имеющий ни начала, ни конца, которым мы живем и движемся, именем которого цари прославляются и властители пишут правду. Мы же хвалим бога за безмерную его милость, ниспосланную нам, что не допустил он доныне, чтобы десница наша обагрялась кровью единоплеменников, ибо мы не возжелали ни у кого отнять царства, но по божию изволению и по благословению прародителей и родителей своих как родились на царстве, так и воспитались, и возмужали, и божием повелением воцарились, и взяли нам принадлежащее по благословению прародителей своих и родителей, а чужого не возжелали. Это истинно православного христианского самодержавия, многою властию обладающего, повеление и наш христианский смиренный ответ бывшему прежде истинного православного христианства и нашего самодержавия боярину, и советнику, и воеводе, ныне же - отступнику от честного и животворящего креста господня и губителю христиан, и примкнувшего к врагам христианства, отступившего от поклонения божественным иконам, и поправшему все божественные установления, и святые храмы разорившему, осквернившему и поправшему священные сосуды и образы, подобно Исавру, Гностезному и Армянину[2] их всех в себе соединившему - князю Андрею Михайловичу Курбскому, изменнически пожелавшему стать Ярославским князем, - да будет ведомо.
    Зачем ты, о князь, если мнишь себя благочестивым, отверг свою единородную душу? Чем ты заменишь ее в день Страшного суда? Даже если ты приобретешь весь мир, смерть напоследок все равно похитит тебя...
    Ты же из-за одного какого-то незначительного гневного слова погубил не только свою душу, но и душу своих предков, ибо по божьему изволению бог отдал их души под власть нашему деду, великому государю, и они, отдав свои души, служили до своей смерти и завещали вам, своим детям, служить детям и внукам нашего деда. А ты все это забыл, собачьей изменой нарушив крестное целование, присоединился к врагу христианства.
    Ты же ради тела погубил душу, презрел нетленную славу ради быстротекущей и, на человека разъярившись, против бога восстал. Пойми же, несчастный, с какой высоты в какую пропасть ты низвергся душой и телом! Сбылись на тебе пророческие слова: "Кто думает, что он имеет, всего лишится". В том ли твое благочестие, что ты погубил себя из-за своего себялюбия, а не ради бога? Могут же догадаться находящиеся возле тебя и способные к размышлению, что в тебе злобесный яд: ты бежал не от смерти, а ради славы в этой кратковременной и скоротекущей жизни и богатства ради. Если же ты, по твоим словам, праведен и благочестив, то почему же испугался безвинно погибнуть, ибо это не смерть, а воздаяние? В конце концов все равно умрешь. Если же ты убоялся. смертного приговора по навету, поверив злодейской лжи твоих друзей, слуг сатаны, то это и есть явный ваш изменнический умысел, как это бывало в прошлом, так и есть ныне. Почему же ты презрел слова апостола Павла, который вещал: "Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти, кроме как от бога: тот, кто противит власти, противится божьему повелению". Воззри на него и вдумайся: кто противится власти - противится богу; а кто противится богу - тот именуется отступником, а это наихудший из грехов. А ведь сказано это обо всякой власти, даже о власти, добытой ценой крови и войн. Задумайся же над сказанным, ведь мы не насилием добывали царство, тем более поэтому кто противится такой власти - противится богу! Тот же апостол Павел говорит (и этим словам ты не внял): "Рабы! Слушайтесь своих господ, работая на них не только на глазах, как человекоугодники, но как слуги бога, повинуйтесь не только добрым, но и злым, не только за страх, но и за совесть". Но это уж воля господня, если придется пострадать, творя добро.
    Писание твое принято и прочитано внимательно. А так как змеиный яд ты спрятал под языком своим, поэтому хотя письмо твое по замыслу твоему и наполнено медом и сотами, но на вкус оно горше полыни; как сказал пророк: "Слова их мягче елея, но подобны они стрелам". Так ли привык ты, будучи христианином, служить христианскому государю? Так ли следует воздавать честь владыке, от бога данному, как делаешь ты, изрыгая яд, подобно бесу? Что ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься! Чему подобен твой совет, смердящий гнуснее кала?..
    Как ты не смог этого понять, что властитель не должен ни зверствовать, ни бессловно смиряться? Апостол сказал: "К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня". Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Неужели же ты, по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств? Неужели не следует казнить разбойников и воров? А ведь лукавые замыслы этих преступников еще опаснее! Тогда все царства распадутся от беспорядка и междоусобных браней. Что же должен делать правитель, как не разбирать споры своих подданных?
    Неужели же ты видишь благочестивую красоту там, где царство находится в руках попа-невежды и злодеев-изменников, а царь им повинуется? А это, по-твоему, "сопротивно разуму и прокаженная совесть", когда невежда вынужден молчать, злодеи отражены и царствует богом поставленный царь? Нигде ты не найдешь, чтобы не разорилось царство, руководимое попами. Тебе чего захотелось - того, что случилось с греками, погубившими царство и предавшимися туркам? Это ты нам советуешь? Так пусть эта погибель падет на твою голову!
    Неужели же это свет - когда поп и лукавые рабы правят, царь же - только по имени и по чести царь, а властью нисколько не лучше раба? И неужели это тьма - когда царь управляет и владеет царством, а рабы выполняют приказания? Зачем же и самодержцем называется, если сам не управляет? Апостол Павел писал галатам: "Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба; он подчинен управителям и наставникам до срока, отцом назначенного". Мы же, слава бегу, дошли до возраста, отцом назначенного, и нам не подобает слушаться управителей и наставников.
    Скажешь, что я, переворачивая единое слово, пишу все одно и то же? Но в этом-то причина и суть всего вашего злобесного замысла, ибо вы с попом решили что я должен быть государем только на словах, а вы бы с попом - на деле. Потому все так и случилось, что вы до сих пор не перестаете строить злодейские козни. Вспомни, когда бог избавил евреев от рабства, разве он поставил над ними священника или многих управителей? Нет, он поставил над ними единого царя - Моисея, священствовать же приказал не ему, а брату его Аарону, но зато запретил заниматься мирскими делами; когда же Аарон занялся мирскими делами, то отвел людей от бога. Видишь сам, что не подобает священникам творить царские дела! Не видишь разве, что власть священника и управителя с царской властью несовместима?
    В Греческом царстве случилось так, как хотели бы вы по вашему злобесному умыслу. Август-кесарь ведь обладал всей вселенной: Аламанией и Далмацией, всей Италией, готами, сарматами, Афинами, и Сирией, и Азией, а Киликией, и Азией, и Междуречьем, и Каппадокийскими странами, и городом Дамаском, и божьим городом Иерусалимом, и Александрией, в Египтом, и до Персидской державы - все это было многие годы под единой властью, вплоть до благочестивейшего царя Константина Флавия. Но затем его сыновья разделили власть: Константин в Царьграде, Констанций в Риме, Конста же в Далмации. С этого времени Греческая держава стала дробиться и оскудевать. И снова при царе Маркиане в Италии многие князья и правители областей восстали, подобно тому как делаете вы; в царствование Льва Великого каждый из них стал повелевать своей областью, как Африкой король Гейзерих и многие другие. И с тех пор нарушился всякий порядок в Греческом царстве - только и боролись за власть, честь и богатство и гибли в междоусобной борьбе.
    Посмотри на все это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны! Это ли и нам посоветуешь, чтобы к такой же гибели прийти? И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не держать в узде, и отдаться на разграбление иноплеменникам? Или скажешь мне что там повиновались святительским наставлениям? Хорошо это и полезно! Но одно дело - спасать свою душу, а другое дело - заботиться о телах и душах многих людей; одно дело - отшельничество, иное - монашество, иное - священническая власть, иное - царское правление Отшельничество подобно агнцу беззлобному или птице, которая не сеет, не жнет и ее собирает в житницы; монахи же хотя и отреклись от мира, но имеют уже заботы, подчиняются уставам и заповедям, - если они не будут всего этого соблюдать, то совместное житие их расстроится: священническая же власть требует строгих запретов словом за вину и зло; допускает славу, и почести, и украшения, и подчинение одного другому, чего инокам не подобает; царской же власти позволено действовать страхом и запрещением и обузданием, и строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей Так пойми же разницу между отшельничеством, монашеством, священничеством и царской властью. И разве достойно царя, если его бьют по щеке, подставлять другую! Это совершеннейшая заповедь. Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестие? А священникам подобает смирение. Пойми же поэтому разницу между царской и священнической властью! Даже у отрекшихся от мира встретишь многие тяжелые наказания, хотя и не смертную казнь. Насколько же суровее должна наказывать злодеев царская власть!
    Так же не приемлемо и ваше желание править теми городами и областями, где вы находитесь. Ты сам своими бесчестными очами видел, какое разорение было на Руси, когда в каждом городе были свои начальники и правители, и потому можешь понять, что это такое. Пророк говорил об этом: "Горе мужу, которым управляет жена, горе городу, которым управляют многие!" Разве ты не видишь что власть многих подобна женскому неразумию? Если не будет единовластия, то даже если и будут люди крепки, и храбры, и разумны, но все равно уподобятся неразумным женщинам, если не подчинятся единой власти. Ибо так же как женщина не способна остановиться на одном желании - то решит одно, то другое, так и при правлении многих - один захочет одного, другой другого. Вот почему желания и замыслы разных людей подобны женскому неразумию. Все это я указал тебе для того, чтобы ты понял, какое благо выйдет из того, что вы будете владеть городами и управлять царством помимо царей.
    Как же ты называешь таких изменников доброжелателями? Какие же вы доброжелатели и как же вы душу за меня готовы положить, если, подобно Ироду, хотели смертью жестокою свести со света сего моего сосущего молоко младенца и посадить на царство чужого цари? Так-то вы душу за меня готовы положить и добра мне желаете? Разве так поступили бы со своими детьми: дали бы вы им вместо яйца - скорпиона и вместо рыбы - камень? Если вы злы - то почему умеете творить добро своим детям, а если вы считаетесь добрыми и сердечными - то почему же вы не творите так же добра нашим детям, как и своим?
    А когда ты вопрошал, зачем мы перебили сильных во Израиле, истребили, и данных нам богом для борьбы с врагами нашими воевод различным казням предали, и их святую и геройскую кровь в церквах божиих пролили, и кровью мученическою обагрили церковные пороги, и придумали неслыханные мучения, казни и гонения для своих доброхотов, полагающих за нас душу, обличая православных и обвиняя их в изменах, чародействе и в ином непотребстве, то ты писал и говорил ложь, как научил тебя отец твой, дьявол. А сильных во Израиле мы не убивали, и не знаю я, кто это сильнейший во Израиле: потому что Русская земля держится божьим милосердием, и милостью пречистой богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей и, наконец, нами, своими государями. Не предавали мы своих воевод различным смертям, а с божьей помощью мы имеем у себя много воевод и помимо вас, изменников. А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить...
    Кровью же никакой мы церковных порогов не обагряли; мучеников за веру у нас нет; когда же мы находим доброжелателей, полагающих за нас душу искренно, а не лживо, не таких, которые языком говорят хорошее, а в сердце затевают дурное, на глазах одаряют и хвалят, а за глаза расточают и укоряют (подобно зеркалу, которое отражает того, кто на него смотрит, и забывает отвернувшегося), когда мы встречаем людей, свободных от этих недостатков, которые служат честно и не забывают, подобно зеркалу, порученной службы, то мы награждаем их великим жалованьем; тот же, который, как я сказал, противится, заслуживает казни за свою вину. А как в других странах сам увидишь, как там карают злодеев - не по-здешнему! Это вы по своему злобесному нраву решили любить изменников; а в других странах изменников не любят и казнят их и тем укрепляют власть свою.
    А мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумывали: если же ты говоришь о изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде казнят...
    Когда же суждено было по божьему предначертанию родительнице нашей, благочестивой царице Елене[3], переселиться из земного царства в небесное, остались мы с почившим в бозе братом Георгием[4] круглыми сиротами - никто нам не помогал; осталась нам надежда только на бога, и на пречистую богородицу, и на всех всятых молитвы, и на благословение родителей наших. Было мне в это время восемь лет; и так подданные наши достигли осуществления своих желаний - получили царство без правителя, об нас же, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, сами же ринулись к богатству и славе, и перессорились при этом друг с другом. И чего только они не натворили! Сколько бояр наших, и доброжелателей нашего отца и воевод перебили! Дворы, и села, и имущество наших дядей взяли себе и водворились в них. Тем временем князь Василий и Иван Шуйские самовольно навязались мне в опекуны и таким образом воцарились; тех же, кто более всех изменял отцу нашему и матери нашей, выпустили из заточения и приблизили к себе. А князь Василий Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея[5], и на этом дворе его люди, собравшись, подобно иудейскому сонмищу, схватили Федора Мишурина, ближнего дьяка при отце нашем и при нас, и, опозорив его, убили; и князя Ивана Федоровича Бельского[6] и многих других заточили в разные места. Нас же с единородным братом моим, в бозе почившим Георгием, начали воспитывать как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде и в пище. Ни в чем нам воли не было, но все делали не по своей воле и не так, как обычно поступают дети. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не взглянет - ни как родитель, ни как опекун, и уж совсем ни как раб на господ. Кто же может перенести такую гордыню? Как исчислить подобные бесчестные страдания, перенесенные мною в юности? Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Что же сказать о доставшейся мне родительской казне? Все расхитили коварным образом: говорили, будто детям боярским на жалованье, а взяли себе, а их жаловали не за дело, назначили не по достоинству; а бесчисленную казну деда нашего и отца нашего забрали себе и на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние. А известно всем людям, что при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая зеленая на куницах, да к тому же на потертых; так если это и было их наследство, то чем сосуды ковать, лучше бы шубу переменить, а сосуды ковать, когда есть лишние деньги. А о казне наших дядей что говорить? Всю себе захватили. Потом напали на города и села, мучили различными жестокими способами жителей, без милости грабили их имущество. А как перечесть обиды, которые они причиняли своим соседям? Всех подданных считали своими рабами, своих же рабов сделали вельможами, делали вид, что правят и распоряжаются, а сами нарушали законы и чинили беспорядки, от всех брали безмерную мзду и в зависимости от нее и говорили так или иначе, и делали... Хороша ли такая верная служба? Вся вселенная будет смеяться над такой верностью! Что и говорить о притеснениях, бывших в то время? Со дня кончины нашей матери и до того времени шесть с половиной лет не переставали они творить зло!
    Когда же нам исполнилось пятнадцать лет, то взялись сами управлять своим царством, и, слава богу, управление наше началось благополучно. Но так как человеческие грехи часто раздражают бога, то случился за наши грехи по божьему гневу в Москве пожар, и наши изменники-бояре, те, которых ты называешь мучениками, как бы улучив благоприятное время для своей измены, убедили скудоумных людей, что будто наша бабка, княгиня Анна Глинская, со своими детьми и слугами вынимала человеческие сердца и колдовала, и таким образом спалила Москву[7], и что будто мы знали об этом замысле. И по наущению наших изменников народ, собравшись по обычаю иудейскому, с криками захватил в приделе церкви великомученика Христова Дмитрия Солунского, нашего боярина, князя Юрия Васильевича Глинского; втащили его в соборную и великую церковь и бесчеловечно убили напротив митрополичьего места, залив церковь кровью, и, вытащив его тело через передние церковные двери, положили его на торжище, как осужденного преступника. И это убийство в святой церкви всем известно, а не то, о котором ты, собака, лжешь! Мы жили тогда в своем селе Воробьеве[8], и те же изменники подговорили народ и нас убить за то, что мы будто бы прячем от них у себя мать князя Юрия, княгиню Анну, и его брата, князя Михаила. Как же не посмеяться над таким измышлением? Чего ради нам самим жечь свое царство? Сколько ведь ценных вещей из родительского благословения у нас сгорело, каких во всей вселенной не сыщешь. Кто же может быть так безумен и злобен, чтобы, гневаясь на своих рабов, спалить свое собственное имущество? Он бы тогда поджег их дома, а себя бы поберег! Во всем видна ваша собачья измена. Это похоже на то, как если бы попытаться окропить водой колокольню Ивана Святого[9], имеющую столь огромную высоту. Это - явное безумие. В этом ли состоит достойная служба нам наших бояр и воевод, что они, собираясь без нашего ведома в такие собачьи стаи, убивают наших бояр да еще наших родственников? И так ли душу свою за нас полагают, что всегда жаждут отправить душу нашу из мира сего в вечную жизнь? Нам велят свято чтить закон, а сами нам в этом последовать не хотят! Что же ты, собака, гордо хвалишься и хвалишь за воинскую доблесть других собак-изменников?
    Был в это время при нашем дворе собака Алексей Адашев, ваш начальник, еще в дни нашей юности, не пойму каким образом, возвысившийся из телохранителей; мы же, видя все эти измены вельмож, взяли его из навоза и сравняли его с вельможами, надеясь на верную его службу. Каких почестей и богатств не удостоили мы его, и не только его, но и его род! Какой же верной службой он отплатил нам за это, расскажем дальше. Потом, для совета в духовных делах и спасения своей души, взял я попа Сильвестра, надеясь, что человек, стоящий у престола господня, побережет свою душу, а он, поправ свои священнические обеты и право предстоять с ангелами у престола господня, сперва как будто начал творить благо, следуя Священному писанию. Поп Сильвестр сдружился с Алексеем[10], и начали они советоваться тайком от нас, считая нас неразумными; вместо духовных, стали обсуждать мирские дела, мало-помалу стали подчинять вас, бояр, своей воле, из-под нашей же власти вас выводя, приучали вас прекословить нам и в чести вас почти что равняли с нами, а мелких детей боярских по чести вам уподобляли. Мало-помалу это зло окрепло, и стали вам возвращать вотчины, и города, и села, которые были отобраны от вас по уложению нашего деда, великого государя, и которым не надлежит быть у вас, и те вотчины, словно ветром разметав, беззаконно роздали, нарушив уложение нашего деда, и этим привлекли к себе многих людей.
    Затем с этим своим единомышленником они лишили нас власти и права распределять честь а места между вами, боярами, и взяла это дело в свое ведение и усмотрение, как им заблагорассудится и будет угодно, потом же окружили себя друзьями и всю власть вершили по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало, - все решения и установления принимали по своей воле и желаниям своих советников. Если мы предлагали даже что-либо хорошее, им это было неугодно, а их даже негодные, даже плохие и скверные советы считались хорошими.
    Так было во внешних делах; во внутренних же, даже малейших и не значительнейших, вплоть до пищи и сна, нам ни в чем не давали воли все было по их желанию, на нас же смотрели, как на младенцев. Неужели же это "противно разуму", что взрослый человек не захотел быть младенцем? Потом вошло в обычай: если я попробую возразить хоть самому последнему из его советников, меня обвиняют в нечестии, как ты сейчас написал в своей нескладной грамоте, а если и последний из его советников обращается ко мне с надменной и грубой речью, не как к владыке и даже не как к брату, а как к низшему, - то это хорошим считается у них.
    И когда, пребывая в жестокой скорби и не будучи в состоянии снести эту тягость, превышающую силы человеческие, мы, расследовав измены собаки Алексея Адашева и всех его советников, нестрого наказали их за все это - на смертную казнь не осудили, а разослали по разным местам. О вине наших подданных и нашем гневе на них до сих пор русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем.
    Ты взываешь к богу, мзду воздающему; поистине он справедливо воздает за всякие дела - добрые и злые, но только следует каждому человеку поразмыслить: какого и за какие дела он заслуживает воздаяния? А лицо свое ты высоко ценишь. Но кто же захочет такое эфиопское лицо видеть?..
    А если ты свое писание хочешь с собою в гроб положить, значит, ты уже окончательно отпал от христианства. Господь повелел не противиться злу, ты же и перед смертью не хочешь простить врагам, как обычно поступают даже невежды; поэтому над тобой не должно будет совершать и последнего отпевания.
    Город Владимир, находящийся в нашей вотчине, Ливонской земле, ты называешь владением нашего недруга, короля Сигизмунда, чем окончательно обнаруживаешь свою собачью измену. А если ты надеешься получить от него многие пожалования, то это так и должно, ибо вы не захотели жить под властью бога и данных богом государей, а захотели самовольства. Поэтому ты и нашел себе такого государя, который, как и следует по твоему злобесному собачьему желанию, ничем сам не управляет, но хуже последнего раба - от всех получает приказания, а сам же никем не повелевает... Дано это крепкое наставление в Москве, царствующем православном граде всей России, в 7702 году, от создания мира июля в 5-й день (5 июля 1564 г.).

   Много раз обращались ко мне знатные люди и донимали меня вопросами: "Почему по воле царя, имевшего ранее славу доброго и знаменитого, не жалевшего своего здоровья и многократно защищавшего отечество в военных сражениях с врагами Креста Христова, принявшего на себя многие тяжкие беды и труды и стяжавшего ото всех добрую славу, затем приключились с нашей страной такие беды?" Неоднократно я уклонялся от ответа, но постоянные просьбы заставили меня, хотя бы отчасти, поведать о том, что случилось и чему я был свидетелем. Я не в силах рассказывать все по порядку, так как слишком длинным было бы описание событий, повествующих о том, как в славный род русских князей под действием злых чар вселились недобрые нравы.
    Известны пословицы: "Доброму началу - добрый конец" и, напротив, "Злое дело злом заканчивается". Особенно печально, когда зло исходит от наделенного высшей властью человеческого существа, отступающего от Божественных Заповедей.
   Князь великий Василий замешан был во многих злых делах, нарушающих Божественные Законы. Князь Василий прожил со своей женой Соломонией двадцать шесть лет, затем коварно и насильно постриг ее в монашество и заточил в отдаленный монастырь, находящийся в Каргопольской земле[11], и приказал непорочную и верную свою жену, ребро свое, заточить в темницу, где она и пребывала в глубоком унынии. Себе же в жены взял Елену, дочь Глинского. Разводу с Соломонией препятствовала церковь, ссылаясь на его незаконность, и поступок князя осуждали не только монахи, но и ближние бояре.
    В законопреступном сожительстве и сладострастном прелюбодеянии был зачат и рожден наш нынешний царь Иоанн. Ко всему этому злу добавилось еще и раннее сиротство, ибо остался Иоанн с молодых лет (всего около двух лет) без отца, а вскоре и без матери, и воспитывали его гордые бояре, которые, на беду свою и своего потомства, льстили и угождали ему во всяком наслаждении и сладострастии.
    Начал он с пролития крови неповинных и бессловесных животных, которых сбрасывал с высоких стремнин, являя этим свое немилосердие.
    Когда же вступил он в свое семнадцатилетие, то бояре стали подучать его мстить своим личным врагам, натравливая его то против одного, то против другого. Первым был убит Иван Бельский[12]. Вскоре Иоанн приказал убить благородного князя Андрея Шуйского из рода суздальских князей, а всего через два года повелел убить еще трех великородных мужей.
    Иоанн своими бесчисленными злыми делами стал превосходить вышеописанные беды, и тогда Господь, решив усмирить его лютость, подал ему знак, обрушив на Москву великий пожар. Из-за того пожара разразилось столь великое возмущение всего народа московского, что сам царь принужден был спрятаться со всем своим двором[13].
    Таким знаком Бог подал руку помощи земле христианской, дав ей возможность отдохнуть. К царю Иоанну явился протопоп[14] и страшным заклятием из Священного Писания угрозил царю, а также представил ему чудеса, как бы явленные от Бога, чтобы с их помощью пресечь его буйства и умерить неистовый нрав. Подобным образом часто поступают врачи, когда им приходится, излечивая гангрену, отсекать дикое мясо до необходимых пределов. Так и Сильвестр исцелял душу царя от проказы и исправлял его развращенный ум, наставляя его на истинную стезю. Сильвестру содействовал в этом и благородный юноша Алексей Адашев[15], который сам был подобен ангелу и явно отличен Богом от всех других. В то время он был любим и самим царем. Эти два мужа делали много добра своей сокрушенной и опустошенной земле; царь же благосклонно, со вниманием слушал их. Юный царь ко времени их появления уже был искушен в злострастии. Будучи воспитан без отца, был самоволен и успел к тому же напиться крови не только животных, но и людей. Прежде всего они (Сильвестр и Адашев) отдалили от него тех его приспешников, которые вместе с ним зло творили, а самого царя укротили страхом перед Богом. Протопоп Сильвестр склонял Иоанна к соблюдению постов и прилежным молитвам. Прежних льстецов и угодников он от царя отстранил, побуждая его к покаянию, привел к внутреннему очищению перед Богом и поднял его, прежде окаянного, на такую духовную высоту, которой удивлялись даже во многих окрестных странах.
    Сильвестр и Адашев подобрали царю различных советников: одних - мужей разумных и добродетельных, умудренных летами и благочестием украшенных, имеющих страх перед Господом; других - среднего возраста, добрых и храбрых. Те и другие были сведущи в военных и земских делах, и царь в дружбе и приязни с ними решал все дела с общего совета. Пока царь любит Совет и советников, он сохраняет душу свою, если же не возлюбит сего, то может пропасть, так как управлять следует, не склоняясь к естественным влечениям, а совместным советом и рассуждением. Назывались тогда эти советники Избранной радой, воистину по делам и название имели. Все великое в государстве совершалось благодаря их советам, так с помощью Избранной рады вершился нелицеприятный и праведный суд, равный как для убогого, так и богатого, что бывает для государства наилучшим. Воеводами назначались искусные и храбрые мужи, и военные чины над конными и пешими полками давались тем воинам, которые мужественно сражались с врагами и в битвах руки окровавили во вражеской крови.
    Вскоре после славной победы (покорение Казани), как будто бы даже на третий день, царь наш выразился весьма неблагодарно. Вместо благодарности воеводам и всему воинству он, на кого-то разгневавшись, сказал воеводам и всему воинству: "Ныне оборонил меня Бог от вас", а смысл его речей был таков: "Не мог я вас мучить, пока Казань стояла незавоеванной, ибо нужны вы были мне, а сейчас волен я всякую злобу и мучительство над вами совершать". О, слово сатанинское, явившее неизреченную лютость человеческому роду! О, предел меры кровопийства в нашем отечестве! Достойнее было бы ему от всего сердца обратиться к нам, христианам, и к Господу Богу и сказать: "Благодарю Тебя, Господи, за то, что защитил нас от врагов наших!"…
    Когда же приехал царь в Нижний Новгород, то пробыл там три дня, распустив по домам все свое воинство, сам же отправился на подводах до Москвы: так как там родился у него сын Дмитрий, которого он впоследствии своим безумием погубит. Приехав в Москву, царь через два или три месяца разболелся тяжким огненным недугом, так что никто уже не надеялся, что он жив останется. Но он постепенно начал выздоравливать. Когда же он выздоровел, то дал обет поехать за сто миль от Москвы в Кириллов монастырь. После великого дня Христова Воскресения, на третьей или четвертой неделе поехал сначала в монастырь Троицы Живоначальной, называемый Сергиевым, что лежит от Москвы в двадцати милях. Поехал в такой долгий путь не один, а со своей царицей и новорожденным отроком. Дня три они провели у Сергия, где царь отдыхал, так как еще не полностью выздоровел после тяжкой болезни.
    А в том монастыре тогда пребывал преподобный Максим, родом грек. Этот монах Максим не посоветовал ему ехать в такой дальний путь с женой и новорожденным отроком. "Даже, - говорил он, - если и обещал ехать к святому Кириллу на молитву Богу, то обет такой с разумом не согласован. Победил ты гордое и сильное басурманское царство, но при этом погибло немало и храброго христианского воинства, и у тех погибших осиротели жены и дети, и матери чад своих лишились, и все они в слезах и в скорбях пребывают. И лучше тебе сейчас их пожаловать и устроить, утешить их от скорбей и от бед, собрав их всех в своем царствующем граде, нежели обещания, данные не по разуму, исполнять. Если не послушаешь меня, советующего тебе по Богу, и забудешь кровь мучеников, погибших от поганых за правоверие, и презришь слезы их сирот и вдовиц, и поедешь, ведомый упрямством, то знай: сын твой умрет и не возвратится оттуда живым, если послушаешь и возвратишься, будешь здоров и сам, и сын твой". Услышав такие слова от святого, мы говорили с царем об этом, но он не слушал и поехал в монастырь. И не доезжая до Кириллова монастыря, когда еще плыли по реке Шексне, сын Иоанна, по пророчеству святого Максима, умер[16].
    Приходит царь к старцу (в Кирилловом монастыре) в келью, зная, что он был угодным советчиком его отца и было между ними согласие во всем, и спрашивает его: "Как мог бы я хорошо царствовать, чтобы своих великих и сильных иметь в послушании?" А он начал шептать ему в уши, по старой своей злобе, как и отцу его, ложные доносы и такие слова произнес: "Если хочешь самодержцем быть, не держи ни единого советника мудрее себя, потому что сам есть всех лучше; так будешь тверд на царстве и все будешь иметь в своих руках. А если будешь иметь мудрейших около себя, по нужде будешь послушен им".
    И что же наш царь после этого предпринимает? Когда же защитился с Божьей помощью от врагов храбрыми своими воеводами, тогда воздает злом за добро, лютостью за любовь, лукавством и хитростью за добросовестную и верную службу. И как же это начинается? Вначале он прогоняет двух вышеупомянутых мужей-советников Сильвестра-протопопа и Алексея Адашева, ни в чем перед ним не виноватых, и открывает свои уши злым льстецам. Они уже неоднократно клеветали и доносили заглазно на этих святых людей, особенно преуспели царские шурины и другие нечестивые погубители всего царства. И о чем же они клевещут и шепчут на ухо царю? Когда умерла царица, то они сказали, что погубили ее эти два мужа. Царь им поверил и пришел в гнев. Услышав все это, Сильвестр и Алексей (Адашев) начали посылать ему послания через митрополита с просьбой выслушать их лично. Что же умышляют злодеи? Послания не допускают до царя, старому епископу угрожают, а царю говорят: "Если допустишь их перед свои очи, то они погубят и тебя и твоих детей, к тому же народ и твое воинство, которые их любят, побьют тебя и нас камнями. И даже если этого не будет, то они подчинят тебя, неволей привязав к себе. Эти колдуны, - продолжали они далее, - держали тебя, государя великого и славного и мудрого, боговенчанного царя, как бы в оковах, повелевая тебе, что есть и что пить и как с царицей жить, не давая тебе ни в чем воли, ни в малом, ни в великом; ни людей своих миловать, ни царством своим владеть. И если бы не они были при тебе, при государе мужественном, храбром и всесильном, и не держали бы тебя уздой, то ты бы уже едва ли не всей вселенной обладал, но они своими злыми чарами закрывали тебе глаза, не давая тебе ни на что самостоятельно смотреть, ибо сами хотели царствовать и всем владеть". Их лживыми устами говорил сам дьявол, который сумел через лицемерные речи погубить душу христианского царя, ранее живущего по христианским заветам, они растерзали его душу, словно пленницу, а душа ведь Богом создана для любви.
    И так осудили их (Сильвестра и Адашева) заочно. О, смеха достойное и более всего беды исполненное осуждение от царя, поверившего клеветникам! Где о таком суде слыхали под солнцем, чтобы осуждали, не выслушав ответов? Это ведь не в поганских судах, не в варварских странах, не у скифов, не у сарматов судили заочно оклеветанных. В результате отправлен духовник его протопоп Сильвестр в Соловецкий монастырь. А Алексей без суда отстранен и отправлен в город Феллин, а потом его в Дерпт, где тот в течение двух месяцев содержался под стражей и затем тяжело заболел и, исповедовавшись, умер.
    Что же за плод от трудов этих злых льстецов и погубителей по сей день произрастает и во что обращается? Прежде всего совращают царя с пути воздержанной и умеренной жизни, как будто бы неволей к ней был обязан. Начинаются частые пиры со многим пьянством, от которого всякие нечистоты происходят. И что же еще добавляют? Чаши великие, воистину дьяволу обещанные, полные пьяного питья, и советуют первым царю выпить, а потом и всем пирующим с ним, и пока все до бесчувствия или до неистовства не напьются, они другие и третьи чаши предлагают, а тем, кто не хочет пить и беззакония творить, угрожают различными наказаниями, а царю вопят: "Этот и этот, имярек, не хочет на твоем пиру веселым быть, они тебя и нас осуждают и насмехаются над нами как над пьяницами, будучи лицемерами. Они недоброхоты твои; с тобой не соглашаются и не слушают тебя и еще не вышел из них Сильвестров и Алексеев дух". И разными другими бесовскими многими словами надругаются над многими именитыми мужами доброго нрава, и срамят их, и выливают им на головы чаши с вином, которое те не хотят или не могут выпивать, и угрожают им различными смертями и муками, и впоследствии многие из них действительно были ими погублены. Окаянные и злые, они разрушили честную и воздержанную жизнь цареву!
    Что же, царь, получил ты от твоих любимых льстецов, шепчущих тебе в уши и настаивающих: вместо Святого поста и воздержания - губительное пьянство из обещанных дьяволу чаш; вместо целомудренного и святого жительства твоего - нечистоты, всяких скверн исполненные, вместо праведности суда твоего царского - лютость и бесчеловечность, вот на что подвигли они тебя; вместо тихих и кротких молитв, которыми ты с Богом беседовал, научили тебя лености долгого спанья, и встаешь ты ото сна с головной болью с похмелья и с другими безмерными и неисповедимыми злобами.
    Когда же ими был обманут и обольщен, то что получил? Вместо мужества твоего и храбрости стал перед врагом бегуном и трусом. Царь великий христианский перед басурманским войском у нас на глазах на диком поле бегал. Разве что опустошение земли своей от тебя самого с твоими кромешниками (опричниками) да от вышеназванного басурманского пса, и к тому же злую славу от соседних стран, и проклятье и нарекание слезное от всего своего народа. И что еще прегорького и постыдного, претягчайшего для слуха, так это, что само отечество твое, превеликий и многолюдный город Москва, во всей вселенной славный, с бесчисленным множеством христианского народа внезапно сожжен и погублен. Из-за твоей великой злобы твои кромешники не только друзей, но всю Святорусскую землю опустошали, дома грабили и сыновей убивали. От сего Боже сохрани тебя и не попусти тому быть, Господи - Царь веков!
    А скоро после смерти Алексея Адашева и изгнания Сильвестра воскурилось гонение великое и по всей Русской земле разгорелся лютый пожар, о таком гонении не слыхали не только в Русской земле, но и не знали в истории правления древних поганских (языческих) царей - нечестивых мучителей христиан. Но даже и они не хватали и не мучили тех, кто скрывал свою веру и не исповедовал ее, а также их родственников. А наш новоявленный зверь, по наветам клеветников, вначале начал разыскивать имена близких родственников Алексея Адашева и Сильвестра, а затем всех друзей и соседей, и даже тех, кто едва был с ними знаком. Всех этих людей выгоняли из домов, захватывали их имущество и имения, и мучили различными муками, и высылали в другие города. А зачем тех невиновных мучил? Имен тех невинных, в муках умерших, было такое множество, что всех упомянуть здесь невозможно.
    Тогда же был убит по повелению царя князь Дмитрий Овчинин, его отец многие годы служил царю и за него умер. Царь повелел убить боярина своего, князя Юрия Кашина, который шел на утреннюю молитву и был заколот на пороге церкви, и наполнился помост церковный его святой кровью. Также казнены по воле царя в тот же год княжата ростовские. В те же годы казнены были братья мои, княжата ярославские, происходящие от князя святого Федора Ростиславича Смоленского, правнука великого Владимира Мономаха. Княжата наши ярославские никогда не предавали его (Иоанна IV) прародителей в бедах и напастях и служили ему как верная и доброхотная братия…

http://www.drevne.ru/lib/grozn_1_s.htm
http://fershal.narod.ru/Memories/Texts/Kurbsky/Kurbsky.htm

   Примечания:
   [1] Сигизмунд Август - Сигизмунд II Август - польский король (1570 - 1572).
   [2] … подобно Исавру, Гностезному и Армянину… - речь идет об императорах-иконоборцах, противниках почитания икон: Льве Исаврянине, Константине Компрониме и Льве Армянском.
   [3] …царице Елене… - Елена Васильевна Глинская, мать Ивана IV, вторая жена Василия III.
   [4] …с почившим в бозе братом Георгием… - младший брат Ивана IV Юрий (Георгий) был слабоумным и глухонемым (умер в 1564г.).
   [5] … нашего дяди, князя Андрея… - Андрей Иванович Старицкий, брат Василия III, дядя Ивана IV. В 1537 г. пытался поднять против Елены Глинской новгородцев.
   [6] … князя Ивана Федоровича Бельского… - главный враг Шуйских. Во время боярского правления был заточен (1538 г.). Пришел к власти в 1549 г.
   [7] … спалила Москву… - пожар в Москве, ставший поводом к народному восстанию, произошел летом 1547 г.
   [8] … в своем селе Воробьеве… - царская резиденция на берегу Москвы-реки на Воробьевых горах.
   [9] … похоже на то, как если бы попытаться окропить водой колокольню Ивана Святого… - по легенде, бабка царя Анна Глинская вызвала пожар, кропя Москву (в том числе и колокольню Ивана Святого) водой, в которой были вымыты человеческие сердца.
   [10] …поп Сильвестр сдружился с Алексеем… - речь идет о царском духовнике Сильвестре и Алексее Федоровиче Адашеве - руководителях Избранной Рады, попавших в опалу, когда политика правительства перестала соответствовать интересам дворянства.
   [11] Соломония была насильно пострижена в 1526 г. под именем Софьи; вначале она находилась в Каргопольском монастыре, а затем была переведена в Покровский Девичий Суздальский монастырь, где и скончалась в 1542 г.
   [12] Бельские - выходцы из Литвы. Федор Вельский в 1482 г. перешел на службу к Ивану III. Его сын, Иван, в 1522 г. был пожалован боярским чином. При Василии был одним из влиятельнейших вельмож. В 1542 г. при Иване IV впал в немилость и был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, где и убит.
   [13] Царь удалился тогда в село Воробьево.
   [14] Сильвестр - священник Благовещенского собора Московского Кремля, духовник молодого царя Ивана IV. В 1553 г. попал в опалу, а в 1560 добровольно удалился в Кирилло-Белозерский монастырь, а затем был сослан в Соловецкий монастырь, где и умер.
   [15] Алексей Адашев - происходил из зажиточного рода костромских дворян. Многие годы работал в государственном аппарате, сначала был постельничим царя, потом заведовал отделом приема челобитных. С его деятельностью связаны реформы 1540-50-х годов. В 1560 г. его постигла опала.
   [16] Иван IV совершал свой "Кириллов езд" в мае-июне 1553 г., в этой поездке его в числе приближенных лиц сопровождал и А.Курбский. Иван IV не послушался совета старца Максима Грека, отговаривавшего его от поездки и даже угрожавшего гибелью младенца. Царевич Дмитрий действительно погиб из-за небрежности няньки, которая оступилась на сходнях через реку Шексну и уронила ребенка в воду.