Хрестоматия по истории России. 10 класс. Российские вольнодумцы конца XVIII столетия

    Блестящая эпоха Екатерины II была, тем не менее, жестоко раскритикована в произведениях некоторых ее современников. К числу их относятся, безусловно, мемуарный памфлет "О повреждении нравов в России" князя М. М. Щербатова и нашумевшая книга А. Н. Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". Исповедуя различные убеждения, оба автора, однако, дают сходную оценку окружавшей их российской действительности, видя в ней гораздо больше отрицательных, нежели положительных черт. Не ограничиваясь простым указанием на темные стороны русской жизни, они предлагают также свои рецепты для исправления пороков и торжества добродетели.
   Сочинение Щербатова было написано в 1786 или 1787 г. Князь М. М. Щербатов (1733-1790) - знатный дворянин, известный государственный деятель, историк и публицист, хорошо узнавший двор Екатерины II и остро критиковавший самодержавие. А. Н. Радищев (1749-1802) издал свою книгу, за которую подвергся тюремному заключению и ссылке, в 1790 г. Во многом их взгляды были различны и даже противоположны друг другу, но одно объединяет их произведения - неприятие самой идеи неограниченной власти монарха и яркое описание ее уродливых проявлений в современной им действительности. Не сочувствуя идее освобождения крестьян, Щербатов видит корень зла в моральном разложении, охватившем придворную знать и грозящем распространиться на дворянское сословие в целом. Радищев, напротив, настаивает на необходимости отмены "рабства" (кстати, так квалифицировала крепостное право в свое время и сама Екатерина). В чем-то их можно считать предшественниками "властителей дум" второй трети XIX столетия - славянофилов и западников, точно так же искавших пути выхода из того кризиса, в котором оказалась страна.

   Вопросы:
   1. Как оценивает Щербатов современное ему состояние России?
   2. С чего, по мнению, Щербатова, началось "повреждение нравов" в России?
   3. Какими чертами характеризует Щербатов Екатерину II и ее деяния?
   4. Какие средства предлагает Щербатов для исправления ситуации?
   5. Справедливо ли, на ваш взгляд, описание Радищевым образа жизни представителей дворянского сословия?
   6. Каково отношение Радищева к крепостному праву и различным его проявлениям?
   7. Как относится Радищев к вельможам и придворной знати?
   8. Верно ли, по вашему мнению, охарактеризована Радищевым жизнь русских крестьян?

   Взирая на нынешнее состояние отечества моего с таковым оком, каковое может иметь человек, воспитанный по строгим древним правилам, у коего страсти уже летами в ослабление пришли, а довольное испытание подало потребное просвещение, дабы судить о вещах, не могу я не удивиться, в коль краткое время повредилиса повсюдно нравы в России. Воистину могу я сказать, что естли, вступя позже других народов в путь просвещения, и нам ничего не оставалось более, как благоразумно последовать стезям прежде просвещенных народов; мы подлинно в людскости и в некоторых других вещах, можно сказать, удивительные имели успехи и исполинскими шегами шествовали к поправлению наших внешностей, но тогда же гораздо с вящей скоростию бежали к повреждению наших нравов и достигли даже до того, что вера и божественный закон в сердцах наших истребились, тайны божественные в презрение впали. Гражданские узаконении презираемы стали. Судии во всяких делах нетоль стали стараться, объясняя дело, учинить свои заключении на основании узаконеней, как о том, чтобы, лихоимственно продавая правосудие, получить себе прибыток или, угождая какому вельможе, стараются проникать, какое есть его хотение; другие же, не зная и не стараяса познавать узаконении, в суждениях своих, как безумные бредят, и ни жизнь, ни честь, ни имения гражданския, не суть безопасны от таковых неправосудей. Несть ни почтения от чад к родителям, которые не стыдятся открыто их воли противуборствовать и осмеивать их старого века поступок. Несть ни родительской любви к их исчадию, которые, яко иго с плеч слагая, с радостию отдают воспитывать чуждым детей своих; часто жертвуют их своим прибытком, и многие учинились для честолюбия и пышности продавцами чести дочерей своих. Несть искренней любви между супругов, которые часто друг другу, хладно терпя взаимственныя прелюбодеяния, или другия за малое что разрушают собою церковью заключенный брак, и не токмо стыдятся, но паче яко хвалятся сим поступком. Несть родственнические связи, ибо имя родов своих ни за что не почитают, но каждый живет для себя. Несть дружбы, ибо каждый жертвует другом для пользы своя; несть верности к государю, ибо главное стремление почти всех обманывать своего государя, дабы от него получить чины и прибыточные награждения; несть любви к отечеству, ибо почти все служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества; и наконец несть твердости духу, дабы не токмо истину пред монархом сказать, но ниже временщику в беззаконном и зловредном его намерении попротивиться…
   …Петр Великий, подражая чужестранным народам, нетокмо тщился ввести познание наук, искусств и ремесл, военное порядочное устроение, торговлю и приличнейшия узаконения в свое государство, также старался ввести и таковую людцкость, сообщение и великолепие, в коем ему сперва Лефорт натвердил, а потом которое и сам он усмотрел. Среди нужных установленей законодательства, учреждения войск и артиллерии, не меньше он прилогал намерение, являющиеся ему грубые древния нравы смягчить. Повелел он бороды брить, отменил старинные русские одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кафтаны носить, а женщин вместо телогреи - бостроги, юбки, шлафроки и самары, вместо подколков - фантанжами и корнетами голову украшать…
   …Не неприятель был Петр Великий честному обществу, но хотел, чтобы оно безубыточно каждому было. Он учредил ассамблеи, на которые в назначенные дни множество собирались. Но сим ассамблеям предписал печатными листами правила, что должно на стол поставлять и как принимать приезжих. Сим упреждая и излишнею роскошь, и тягость высших себе принимать. Ибо общество не в обжирании и опивании состоит, и не может оно быть приятно, где нет равности. Сам часто государь присутствовал в сих ассамблеях и строго наблюдал, дабы предписанное исполнялось.
   Но слабы были сии преграды, когда вкус, естественное сластолюбие и роскошь стараются поставленную преграду разрушить, и где неравность чинов и надежда получить что от вельмож истребляют равность. В присутствии государевом учиненные им предписания сохранялись в ассамблеях, но в простом житье роскошь и унижение утверждали свои корни…
   …Грубость нравов уменьшилась, но оставленное ею место лестию и самством наполнилось. Оттуда произошло раболепство, презрение истины, обольщение государя и прочия злы, которые днесь при дворе царствуют, и которые в домах вельможей вогнездились…
   …Разрушенное местничество (вредное впрочем службе и государству) и не замененнои никаким правом знатным родам, истребило мысли благородной гордости во дворянах, ибо стали не роды почтенны, но чины и заслуги и выслуги; и тако каждый стал добиваться чинов, а не всякому удастса прямые услуги учинить, то, за недостатком заслуг, стали старатьяс выслуживаться, всякими образами льстя и угождая государю и вельможам…
   …И тако разврат в женских нравах, угождение государю, всякого роду роскошь и пьянство составляло отличные умоначертания двора, и оттуда они уже некоторые разлилиса и на другие состояния людей в царствование императрицы Елизаветы Петровны, а другия разливаться начинали, когда супруга сего Петра Третьего, рожденная принцесса Ангаль-Цербская, Екатерина Алексеевна, взошла с низвержением его на российский престол. Не рожденная от крови наших государей, жена, свергнувшая своего мужа возмущением и вооруженною рукою, в награду за толь добродетельное дело корону и скипетр российский получила, купно и с именованием благочестивые государыни, яко в церквах о наших государях моление производится.
   Не можно сказать, чтобы она не была качествами достойна править толь великой империей, естли женщина возможет поднять сие иго, и естли одних качеств довольно для сего вышнего сану. Одарена довольной красотой, умна, обходительна, великодушна и сострадательна по системе, славолюбива, трудолюбива по славолюбию, бережлива, предприятельна, некое чтение имеющая. Впрочем мораль ее состоит на основании новых философов, то есть не утвержденная на твердом камени закона божия, и потому, как на колеблющихся свецских главностях есть основана, с ними обще колебанию подвержена. Напротив же того, ее пороки суть: любострастна, и совсем вверяющаяся своим любимцам, исполнена пышности во всех вещах, самолюбива до бесконечности, и не могущая себя принудить к таким делам, которые ей могут скуку наводить, принимая все на себя, не имеет попечения о исполнении и, наконец, толь переменчива, что редко и один месяц одинакая у ней система в рассуждении правления бывает…
   …Все царствование сей самодержицы означено деяниями, относящимися к ея славолюбию.
   Множество учиненных ею заведений, являющихся для пользы народной заведенных, в самом деле не суть, как токмо знаки ея славолюбия, ибо, естли бы действительно имела пользу государственную в виду, то, учиня заведения, прилагала бы старания и о успехе их, но, довольствуяса заведением и уверением, что в потомстве она яко основательница оных вечно будет почитаться, о успехе не радила и, видя злоупотреблении, их не пресекала. Свидетельствует сие заведение сиропитательного дому, девичьева монастыря для воспитания благородных девиц [1], переправление кадетцкого корпуса и прочее, из которых в первом множество малолетних померло, а и поныне, чрез дватцать слишком лет, мало или почти никого ремесленников не вышло; во втором ни ученых, ни благонравных девиц не вышло, как толико, поелику природа их сим снабдила, и воспитание более состояло играть комедии, нежели сердце и нравы и разум исправлять; из третьего вышли с малым знанием и с совершенным отвращением всякого повиновения. Зачетые войны еще сие свидетельствуют. По пристрастию возвели на польский престол Понятовского, хотели ему противу вольностей польских прибавить самовластию; взяли в защищение десидентов [2]. И вместо чтобы стараться сих утесненных за закон в Россию к единоверным своим призывать, ослабить тем Польшу и усилить Россию, чрез сие подали причину к турецкой войне, счастливой в действиях, поболее России стоящей, нежели какая прежде бывшая война; послали флот во Грецию, которой божеским защищением победу одержал [3], но мысль в сей посылки была единое славолюбие. Разделили Польшу, а тем усилили и аувстрийский и бранденбургския домы и потеряли у России сильное действие ея над Польшею. Приобрели или, лутче сказать, похитили Крым, страну, по разности своего климата служащую гробницею россиянам. Составили учреждении, которые не стыдятся законами называть, и соделанные наместничествы наполня без разбору людьми, с разрушением всего первого ко вреду общества, ко умножению ябеды и разоренья народного, да и за теми надзирания не имеют, исправляют ли точно по данным наставлениям. Испекли законы, правами дворянскими и городовыми названные [4], которые более лишение, нежели дание прав в себе вмещают и всеобщее делают отягощение народу. Таковое необузданное славолюбие также побуждает стремиться к созиданию неисчетного числа и повсюду великих зданей; земледельцы многою работою стали от их земли корыстию отвлекаемы; доходы государственные едва ли достают на такия строения, которые и построившись в тягость оным своим содержанием будут; и приватные, подражая сей охоте, основанной на славолюбии, чтоб чрез многия веки пребывающия здании имя свое сохранить, безумно кинулись в такие строения и украшении их. Единыи от избытка многия тысячи для спокойствия и удовольствия своего в созидание домов, огородов, беседок, многия тысечи полагает, другой из пышности, а третей наконец, последуя вредному примеру, то же сверх достатку своего делает, и чтоб не отстать от других; а все обще, находя себе спокойствие и удовольствия, мало помалу в разоренье сей роскошью приходят, тяготят себя и государство, и часто недостаток своих доходов лихоимством и другими охулительными способами наполняют.
   Совесть моя свидетельствует мне, что все коль ни есть черны мои повествии, но они суть не пристрастны, и единая истина, и разврат, в которой впали все отечества моего подданные, от коего оно стонет, принудил меня оные на бумагу преложить. Итако по довольному описанию нравов сея императрицы довольно можно расположения души и сердца ее видеть. Дружба чистая никогда не вселялась в сердце ея, и она готова лутчего своего друга и слугу предать в угодность любовника своего. Не имеет она материнских чувств к сыну своему и обо всех за правило себе имеет ласкать безмерно и уважать человека, пока в нем нужда состоит, а потом, по пословице своей, выжетой лимон кидать…
   …Представив сию печальную картину, кажется, что уже не настоит нужды сказывать, имеет ли она веру к закону божию, ибо естли бы сие имела, то бы самый закон божий мог исправить ее сердце и наставить стопы ея на путь истины. Но несть упоено безразмыслительным чтением новых писателей, закон христианский (хотя довольно набожной быть притворяется, ни за что почитает), коль ни скрывает своих мыслей, но они многажды в беседах ее открываются, а деяния иначе доказуют; многия книги вольтеровы, разрушающия закон, по ея велению были переведены, яко Кандид, принцесса Вавилонская, и прочия, и Белизер Мармонтелев [5], не полагающий никакой разности между добродетели язычников и добродетели христианской, не токмо обществом, по ее велению, был переведен, - но и сама участницей перевода оного была…
   …Таковыми степенями достигла Россия до разрушения всех добрых нравов, о каковом при самом начале я помянул. Плачевное состояние, о коем токмо должно просить бога, чтоб лутчим царствованием сие зло истреблено было. А до сего дойтить инако не можно, как тогда, когда мы будем иметь государя, искренно привязанного к закону божию, строгого наблюдателя правосудия, начавших с себя, умеренного в пышности царского престола, награждающего добродетель и ненавидещего пороки, показующего пример трудолюбия и снисхождения на советы умных людей, тверда в предприятиях, но без упрямства, мягкосерда и постоянна в дружбе, показующего пример собою своим домашним согласием с своей супругою и гонящего любострастии - щедра без расточимости для своих подданных и искавшего награждать добродетели, качествы и заслуги без всякого пристрастия, умеющего разделить труды, что принадлежит каким учрежденным правительствам, и что государю на себя взять, и наконец, могущего иметь довольно великодушия и любви к отечеству, чтобы составить и предать основательные права государству, и довольно тверда, чтобы их исполнять.
   Тогда изгнанная добродетель, оставя пустыни, утвердит среди градов и при самом дворе престол свой, правосудие не покривит свои вески ни для мзды, ни для сильного; мздоимство и робость от вельмож изгонятся, любовь отечества возгнездится в сердца гражданские, и будут не пышностию житья и не богатством хвалиться, но беспристрастием, заслугами и бескорыстностию. Не будут помышлять, кто при дворе велик, и кто упадает, но, имея в предмете законы и добродетель, будут почитать их яко компасом, могущих их довести и до чинов, и до достатка. Дворяне будут в разных должностях служить с приличною ревностию званию их, купцы престанут желать быть офицерами и дворянами; каждый сократится в свое состоянием, и торговля уменьшением ввозу сластолюбие побуждающих чужестранных товаров, а отвозов российских произведеней процветет; искусствы и ремеслы умножатся, дабы внутри России соделать нужное к пышности и великолепию некоего числа людей.

…В Губернии нашей жил дворянин, которой за несколько лет оставил службу. Вот его послужный список: службу свою начал при дворе истопником, произведен лакеем, камер-лакеем, потом мундшенком. Какия достоинства надобны для прохождения сих степеней придворной службы, мне не известно; но знаю то, что он вино любил до последняго издыхания. Пробыл в мундшенках лет 15 и отослан был в Герольдию для определения по его чину. Но чувствуя себя неспособным к делам, выпросился в отставку и награжден чином Коллежскаго Ассесора, с которым приехал он в то место, где родился, то есть, в нашу Губернию лет 6 тому назад. Отличная привязанность к своей отчизне имеет нередко основание в тщеславии. Человек низкаго состояния, добившийся в знатность, или бедняк, приобретший богатство, сотрясши всю застенчивость стыдливости, последний и слабейший корень добродетели, приезжает в место своего рождения для показания своей пышности и гордыни. Там скоро Ассесор нашел случай купить деревню, в которой поселился, с немалою своею семьею…
…Г-н Ассесор, произшед из самаго низкаго состояния, зрел себя повелителем нескольких сотен себе подобных. Сие вскружило ему голову. Не один он пожаловаться может, что употребление власти вскружает голову. Он почел себя высшаго чина, крестьян почитал скотами, данными ему (едва не думал он, что власть его над ними проистекает от Бога), да употребляет их по произволению в работу. Он был корыстолюбив, копил деньги, жесток от природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен. Из сего судить можешь, как обходился он с крестьянами. Они были у прежняго помещика на оброке; он посадил их на пашню, отнял у них всю землю, купил всю скотину по цене, какую сам определил; заставил работать всю неделю на себя; а чтоб не умирали они с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день; а иным давал из милости месячину. Естьли которой казался ленив, того сек розгами, плетьми, батожьем или кошками, смотря по мере лености. За действительные преступления, как то: кражу не у него, а у посторонних, не говорил ни слова… Случилось, что мужики его для пропитания ограбили на дороге проезжающего, другаго потом убили: он не отдал их в суд за то, но скрыл у себя, объявя Правительству, что они бежали и говоря, что ему прибыли не будет, естьли крестьянина его высекут кнутом и сошлют в работу за злодеяния. Естьли кто нибудь из крестьян украл у него,того сек он как за леность, или за дерзкий и остроумный ответ; но сверх того надевал на ноги колодки, кандалы, а на шею рогатку. Много мог бы я разсказать тебе о мудрых распоряжениях; но сего довольно для познания моего героя. - Сожительница его имела полную власть над бабами. Помощниками в исполнении ея велений были ея сыновья и дочери, как и у ея мужа. Ибо они сделали себе правило, чтоб ни для какой нужды не отвлекать крестьян от работы. Людей во дворе было один мальчик, купленный в Москве, парикмахер дочернин, да повариха старуха. Ни кучера, ни лошадей у них не было; разъезжал всегда на пахотных. Плетьми или кошками секли крестьян сыновья; по щекам били или за волосы таскали баб и девок - дочери. Сыновья ходили в свободное время по деревне или в поле играть и безчинничать с девками и бабами, и ни какая не избегала их насилия. Дочери, не имея женихов, вымещали скуку свою над прядильницами, из которых оне многих изувечили. Суди сам, мой друг, какой конец мог быть таковым поступкам. Я приметил из многочисленных примеров, что Русской народ очень терпелив, и терпит до самой крайности; но когда положит конец своему терпению, то ничто не может удержать его, чтоб не преклонился на жестокость. Сие самое и случилось с Ассесором…

Хотилов. Проект в будущем

Более всего приметно было, что друг мой поражен был несоразмерностию гражданских чиносостояний. Целая связка бумаг и начертание законоположений относились к уничтожению рабства в России. Но друг мой, зная, что высшая власть недостаточна в силах своих на пременение мнений мгновенно, начертал путь по временным законоположениям к постепенному освобождению земледельцев в России. Я покажу здесь ход его мыслей. Первое положение относится к разделению сельскаго рабства и рабства домашняго. Сие последнее уничтожается прежде всего и запрещается брать в домы поселян и всех по деревням в ревизии записанных. Буде помещик возмет земледельца в дом свой для услуг или работы, то земледелец становится свободен. Дозволить крестьянам вступать в супружество, не требуя на то согласия господина. Запретить брать выводныя деньги. Второе положение относится к собственности и защите земледельцев. Удел земли ими обработываемый должен быть их собственностию, ибо платят подушную подать. Приобретенное крестьянином имение должно принадлежать ему; никто да не лишит его онаго самопроизвольно. Возстановление земледельца в звание гражданина. Надлежит ему быть судиму ему равными, то есть, в распрях; в судьи выбирать и из помещичьих крестьян. Дозволить крестьянину приобретать недвижимое имение, то есть, покупать землю. Дозволить невозбранное приобретение вольности, платя господину за отпускную известную сумму. Запретить произвольное наказание без суда. - Исчезни, варварское обыкновение! разрушься, власть тигров! вещает наш законодатель. - За сим следует совершенное уничтожение рабства…

Медное

   …Каждую неделю два раза вся Российская империя извещается, что Н. Н. или Б. Б. не хочет платить того, что занял или взял или чего от него требуют. Занятое либо проиграно, проезжено, прожито, проедено, пропито, про… или раздарено, потеряно в огне или в воде; - или Н. Н. или Б. Б. другими какими случаями вошел в долг или под взыскание. То и другое наравне в ведомости приемлется. Публикуется: Сегодня по полуночи в 10 часов по определению Уезднаго Суда или городоваго магистрата продаваться будет с публичнаго торгу отставного капитана… недвижимое имение, дом состоящий в… части под №… и при нем 6 душ мужеска и женска пола; продажа будет при оном доме. Желающие могут осмотреть заблаговременно.
   На дешевое охотников всегда много. Наступил день и час продажи; покупщики съезжаются. В зале, где оная производится, стоят неподвижны осужденные на продажу…
   …На лестнице встретился мне один чужестранец, мой друг. Что тебе сделалось? ты плачешь. - Возвратись, сказал я ему; не будь свидетелем срамнаго позорища. Ты проклинал некогда варварский обычай продавать черных невольников в отдаленных селениях твоего отечества; возвратись, повторил я; не будь свидетелем нашего посрамления, да не возвестишь о нем твоим согражданам, беседуя с ними о наших нравах. - Не могу я сему верить, сказал мне мой друг; не возможно, чтоб там, где дозволяется всякому мыслить и верить, кто как хочет, существовало столь постыдное обыкновение! - Не дивись, сказал я ему: установление свободы в исповедании обидит одних попов и чернецов; да и те скорее пожелают приобресть себе овцу, нежели овцу во Христово стадо. Но свобода сельских жителей обидит, как говорят, право собственности. А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинники не сделают для свободы ничего; от их советов не льзя ожидать ничего, но от самой тяжести порабощения…

Завидово

   …От приезду моего на почтовый стан до того времени, как лошади вновь впряжены были в мою повозку, прошел по крайней мере целой час; но повозки Его Превосходительства запряжены были не более как в четверть часа, и поскакали на крылех ветра. А мои клячи, хотя лучше казались тех, кои удостоились везти Превосходительную особу, но не боясь гренадерскаго кнута, бежали посредственною рысью.
   Блаженны в единовластных правлениях вельможи! Блаженны украшенные синами и лентами! Вся природа им повинуется; даже несмысленные скоты угождают их желаниям; и дабы им в путешествии зевая не соскучилось, скачут они не жалея ни ног, ни легкаго и нередко от натуги околевают. Блаженны, повторяю я, имеющие внешность к благоговению всех влекущую! Кто знает из трепещущих от плети им грозящей, что тот, во имя коего ему грозят, безгласным в Придворной Грамматике называется; что ему ни а! ни о! во всю жизнь свою сказать не удалось; что он одолжен своим возвышением - стыдно сказать кому; - что по душе своей он есть скареднейшее существо; что обман, вероломство, блуд, отравление, грабеж, убийство не больше ему стоит как выпить стакан воды; что ланиты его никогда от стыда не краснели, разве от гнева или пощечины; что он друг всякаго придворнаго истопника и раба, едва нечто при дворе значущаго. Сей властелин презирает не ведающих его низкости и ползущества. Знатность без истиннаго достоинства подобна колдунам из наших деревень. Все крестьяне их почитают и боятся, думая, что они чрезъестественные повелители. Над ними обманщики сии властвуют по своей воле. А сколь скоро в толпу, их боготворящую, завернется мало кто грубейшаго невежества отчуждившийся; то обман их обнаруживается, и таковых дальновидцев они не терпят. В том месте, где они творят чудеса, берегись равно и тот, кто посмеет обнаружить колдовство вельмож.
   Но где мне гнаться за Его Превосходительством! Он поднял пыль столбом, которая по пролете его исчезла, и я, приехав в Клин, нашел даже память его погибшую с шумом…

Пешки

…Я обозрел в первой раз внимательно всю утварь крестьянской избы. В первый рза обратил сердце к тому, что доселе по нем скользило. Четыре стены до половины покрытыя, так как и весь потолок, сажею; пол в щелях на вершок по крайней мере поросший грязью; печь без трубы, но лучшая защита от холода и дым всякое утро зимой и летом наполняющий избу; окончины, в коих натянутый пузырь едва пропускал свет; два или три горшка (щастлива изба, коли есть в ней всякой день пустыя щи), деревянная чашка и кружки тарелками называемыя; столь топором срубленный, которой скоблят скребком по праздникам; корыто кормит свиней или телят, буде есть; спать с ними вместе, глотая воздух, в коем горящая свеча как будто в тумане или за завесою кажется; к щастию кадка с квасом на уксус похожим, и на дворе баня, в коей коли не парятся, то спит скотина; посконная рубаха, обувь данная природою, онучки с лаптями для выхода. - Вот в чем почитается по справедливости источник государственнаго избытка, силы, могущества; но тут же видны слабость, недостатки и злоупотребления законов и их так сказать шероховатая сторона. Тут видна алчность дворянства, грабеж, мучительство, и беззащитное нищеты состояние - Звери алчные! пиявицы ненасытныя! что крестьянину вы оставляете? То, чего отнять не можете, воздух. Да, один воздух. Отъемлете нередко у него не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет. Закон запрещает отъять у него жизнь - но разве мгновенно. Сколько способов отъять ее у него постепенно! С одной стороны почти веселие, с другой немощь беззащитная: ибо помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судья, исполнитель своего решения и по желанию своему истец, против котораго ответчик ничего сказать не может. Вот жребий заклепанного в узы! вот жребий заключеннаго в смрадной темнице! Вот жребий воли во ярме!
Жестокосердый помещик! посмотри на детей крестьян тебе подвластных. Они почти наги. От чего? Не ты ли родивших их в болезни и горести обложил сверх всех полевых работ оброком? Не ты ли сотканное ими полотно определяешь себе в пользу? На что тебе смрадное рубище, которое к неге привыкшая рука твоя подъять гнушается? Едва послужит оно на отирание служащаго тебе скота. Ты собираешь и то, что тебе не надобно, не смотря на то, что неприкрытая нагота твоих крестьян будет тебе в обвинение, естьли не здесь, то пред Судиею, не ведающим лицеприятия и давшим тебе путеводителя благаго, совесть, кою развратный твой разсудок давно уже изгнал из ея жилища, из сердца твоего. Но не ласкайся безвозмездием. Сей неусыпный деяний твоих страх уловит тебя на едине, и ты почувствуешь его кары. О, естьли б они были тебе и подвластным тебе на пользу! - О, естьли бы человек, входя часто во внутренность свою исповедал бы строгому судии своему, - совести, деяния свои!… Претворенный в неподвижный столп ея громоподобным гласом, не пускался бы он на тайныя злодеяния; редки стали бы тогда грабительства, опустошения и проч. и проч. …

Тексты приведены по изданию:
"О повреждении нравов в России" князя М. Щербатова и "Путешествие" А. Радищева. М., 1985.

   Примечания:
  [1] При Екатерине II были открыты воспитательные дома в Москве (1764 г.) и Петербурге (1770 г.). В 1764 г. часть корпусов Смольного монастыря была передана Воспитательному обществу благородных девиц (Смольному институту).
  [2] Подразумеваются события, предшествующие первому разделу Польши.: Екатерина II, усиливая свое влияние в этой стране, поддерживала короля Станислава Понятовского (1764-1795), а также диссидентов, т. е. христиан-некатоликов.
  [3] Важным эпизодом русско-турецкой войны 1768-1774 гг. была экспедиция русского флота в Средиземное и Эгейское моря, завершившаяся победоносным морским сражением у Чесмы (1770 г.).
  [4] 21 апреля 1785 г. Екатерина II подписала Жалованную грамоту дворянству и Жалованную грамоту городам.
  [5] Кроме переводов отдельных сочинений Вольтера, И. Г. Рахманинов с 1785 г. начал выпуск "Полного собрания всех переведенных на российский язык сочинений Вольтера". "Белизер" ("Велизарий") - философский роман Ж. Мармонтеля - был переведен на русский язык в 1773 г. Консерватор Щербатов осуждает проникновение в Россию вольной французской литературы еще за два-три года до Французской революции. После 1789 г. правительство Екатерины II резко переменит прежнее просвещенно-либеральное отношение к западноевропейским мыслителям.