Степную полосу, протянувшуюся через всю Евразию от Причерноморья до Алтая, издревле населяло множество кочевых народов, среди которых преобладали сначала иранцы, затем тюрки. Время от времени здесь возникали могущественные государства, начинавшие экспансию в различных направлениях. Последним (в домонгольскую эпоху) примером такого рода государства может служить Великий Тюркский каганат VII–VIII вв. После его распада и гибели на исторической сцене появляются сначала венгры, сумевшие прорваться в Восточную Европу, а вслед за ними – печенеги, потомки жителей страны Кангюй, располагавшейся на востоке Средней Азии. Часть из них остались в степях современного Казахстана, однако большинство уже к началу X в. добрались до Северного Причерноморья, где и вступили в контакт с Древнерусской державой, Хазарским каганатом, Византией и другими соседними государствами. У них господствовала военная демократия – печенеги делились на 8 орд, в каждую из которых входило 5 родов. Во главе орд стояли ханы, передававшие свою власть по наследству, но не напрямую, а представителям боковых линий: двоюродным братьям или их детям. Ниже стояла родовая аристократия, князья и военачальники. Будучи скотоводами-кочевниками, печенеги зависели от доступной им кормовой базы, ибо лишь располагая достаточным числом скота и коней, которых можно прокормить, они могли переходить от защиты своих жилищ к наступлению. Условия X в. были в этом смысле для них очень благоприятны, так что печенеги быстро превратились в серьезную вооруженную силу, которой не следовало пренебрегать.
   Существует несколько точек зрения на проблему взаимоотношений Древней Руси и Великой Степи. Сейчас уже не столь популярны воззрения покойного академика Б. А. Рыбакова и его школы, когда степняки-кочевники (сначала печенеги, затем половцы) считались кровными врагами Руси, от которых нельзя было ждать ничего хорошего. На самом деле обстановка была, видимо, гораздо сложнее. Прежде всего, никакое государство не может непрерывно находиться в состоянии войны с окружающими его народами на протяжении многих десятилетий или даже целых веков. Поэтому утверждать, что степняки всегда сохраняли враждебность по отношению к русам наивно и исторически неправомерно. Такая позиция явилась результатом механического переноса действий монголов в отношении русских княжеств XIII в. на более раннюю эпоху. Однако ни у печенегов, ни у половцев, в отличие от монголов, не было развитой государственности, поэтому они не могли выступать в роли активно действующей стороны. Тем более сложно говорить о какой-либо целенаправленно враждебной линии, якобы поддерживавшейся ими по отношению к Руси.
   С другой стороны, что бы там ни утверждал покойный Л. Н. Гумилев, невозможно отрицать факты столкновений Руси со Степью и набегов кочевников на пограничные земли. Выяснять, чья сторона была инициатором боевых действий, теперь уже бессмысленно, но мы вправе говорить здесь о конфликте интересов, который никогда не мог быть разрешен полностью. Невозможно спорить с тем обстоятельством, что цивилизации, базирующиеся на двух различных типах хозяйствования – оседлые земледельцы и кочевники-скотоводы – трудно совместимы друг с другом, да и жизненные интересы у них скорее различаются, чем совпадают. В зависимости от складывавшейся обстановки в качестве пострадавшей выступала то одна, то другая сторона. Еще князь Владимир вынужден был возводить систему укреплений на степной границе и постоянно держать там немалое войско для предупреждения набегов. Помощь в охране границ ему оказали прорвавшиеся на рубеже X–XI вв. в Причерноморье гузы – представители северной ветви тюрок-сельджуков, враждебных печенегам. На Руси их стали именовать торками. Они предпочли отдаться под покровительство Киева и заняли малонаселенные земли к югу и востоку от столицы Руси.
   После страшного поражения, нанесенного печенегам Ярославом Мудрым в 1036 г., на сцену выходят половцы. Так в русских источниках именовались кипчаки – одна из ветвей тюрского этноса куманов, жившие ранее в предгорьях Алтая и на берегах Иртыша. К XI в. они сумели вытеснить из казахских степей своих противников (печенегов и гузов), преследуя их, форсировали Волгу и вышли на территорию Восточной Европы, став хозяевами Великой Степи. Именно поэтому все пространство от Дуная до Алтая стали называть Дешт-и-Кипчак – Половецкая степь. Впрочем, рассеянные по необозримой степи кочевники никогда не составляли единого политического целого. Как и прежде, кочевники объединялись в орды под владычеством ханов, предводительствовавших ими в бою. Каждая орда владела определенной территорией, со своими кочевьями, пастбищами и путями перекочевок. Судьба их противников оказалась печальной: оттесненные к границам Византии печенеги в самом конце XI в. были фактически истреблены греками, призвавшими для совершения этой акции половцев. А те, кто предпочли искать спасения на Руси, со временем слились с гузами-торками в единый союз так называемых черных клобуков (или каракалпаков). Их услугами в дальнейшем охотно будут пользоваться русские князья как в борьбе с половцами, так и в междоусобных войнах. Да и сами половцы уже во второй половине XI в. станут важным фактором во внутренних делах русских земель.