Я думал прежде, что словами можно выразить все. Теперь я потрясен скудостью словаря. Как рассказать миру о страшных злодеяниях немцев? В селе Клубовке остался один старик. Хаты сожжены, люди угнаны в Германию или убиты. Семидесятилетний Артемьев молчит: страшный вечер жизни достался ему. Он сеял и жал, он строил дом, он вырастил детей и внуков. Теперь он греет свои старческие руки у головешек. Теплая зола - это все, что осталось у него. Он молчит. У него тоже нет слов.
   Что они сделали с нашей страной! Их много. Среди них имеются генералы и ефрейторы, пруссаки и баварцы, толстые и тощие, но я вижу одного: немца. У него рыбьи глаза и длинные жадные руки. Он заходит в избы. Он комкает ручники и платки. Он душит девочек. Он жжет села. Он сколачивает виселицы. Это он пытал Зою. Он разрушил Кременчуг. Он вытоптал пол-Европы. Он кидал младенцев в колодцы. Он закопал в Витебске живых старух. Он и сейчас кого-то мучает - в Минске, в Пскове, в Житомире. Он - командующий шестой пехотной дивизией генерал-лейтенант Гросман и он - рядовой Фриц Шацке, он - Адольф Гитлер и он - колбасник из Швейнфурта, который облил кипятком рабыню Нюру. Он - немец.
   Я знаю, что дело не в германском черепе, не в немецкой крови, не в арийской породе. Некогда немцы были людьми. Может быть, чересчур педантичными, мелочными. Может быть, жестокими и корыстными. Но у них были добродетели, мораль, преступники. Как случилось, что преступниками стали миллионы? Гитлер поклялся: он уничтожит совесть. Он убил сотни тысяч непокорных. Он их сгноил в Дахау. Он рубил им головы. Он развратил остальных. Он подкупил их добычей. Он их оболванил. Он сделал одних - разбойниками, других - соучастниками разбоя. Если у человека отрезать волосы, волосы вырастут. Но если вырезать совесть, совесть не отрастет. Десять лет немцы учились одному: быть бессовестными. Они начали с погромов. Они дергали старых евреев за бороды. Потом они напали на чехов. Они научились бить лежачего, оскорблять женщин, грабить бедных. Потом они кидали бомбы на Варшаву и обхохатывались. Потом они сожгли Роттердам. В Компьене бесноватый Гитлер хрипел: "задавлю". Они начали убивать заложников. Они сожрали Францию, как именинный пирог. Они давили сербских детей танками. Они обрекли греков на голодную смерть. Они сожгли Белград и оплевали Акрополь. Они пришли в Россию, упоенные своей безнаказанностью. Два с лишним года они грабят, убивают, жгут. Они. Немцы.
   В пепел вырядилась земля. Разодраны стены городов. Вор Альфред Розенберг украшает свою квартиру древностями из Новгорода, из Киева. Сожжен Чернигов. Разрушена новгородская София. Разрушен Орел. Разрушена Вязьма. Изуродована Полтава. Оскорблен, изранен Киев. Искалечены сотни городов. Сожжены тысячи сел.
   В крови руки каждого немца. За что они убивают? Колхозницу Марию Серову они убили за то, что она была отмечена на сельскохозяйственной выставке. Колю Хоменко за то, что у него нашли портрет Горького. Старика Рашевского за то, что его внучка комсомолка. Младенца Васю за то, что он крикнул ночью.
   Они убивали крестьянок. За что? За то, что в лесу были партизаны. Убивали женщин с грудными детьми. А дома сжигали. Я видал такие села в Орловской области, в Белоруссии, в Черниговщине. Остались только старые кладбища с крестами. Люди убиты, хаты сожжены.
   Они убивали больных в лечебницах. Они убивали евреев. Они убивали детей без пуль: разбивали детские головы. Я видал в Белоруссии учителя. Его жена была еврейкой. Он белорус. Сначала убили жену. Два месяца спустя пришли за ребенком, за двухлетним Шурой. Его вырвали из рук отца и ударили головой о дерево. Немцы закапывали живых. В Пирятине шевелилась земля. В Витебске земля кричала. Кто из живых забудет этот крик?
   Отступая под ударами Красной Армии, немцы уничтожают все. Они хотят завлечь мир в пропасть. Они понимают, что их ждет смерть. Они хотят, чтобы умерли все. Они взрывают города. Факельщики аккуратно жгут села. У немцев нет времени угонять с собой скот. Они убивают коров, овец, свиней. У немцев теперь нет времени уводить советских граждан. Они убивают девушек. На Трухановом острове они убили старух. Они с гордостью говорят: "Это - зона пустыни". Сначала они хотели сделать из всего мира свою колонию, плантации рабовладельцев, немецкую вотчину. Теперь, отступая, они хотят сделать цветущий мир пустыней, пепелищем, громадным кладбищем.
   Пойманные, они хнычут. Они ссылаются на приказы. Они клянутся: мы невинны. Палачи прикидываются ягнятами. Факельщики уверяют, что никогда не видели спичек. Палачи твердят, что они нюхали цветы. Рядовой говорит, что его посылал фельдфебель. Фельдфебель ссылается на обер-лейтенанта. Обер-лейтенант цитирует приказы генерала. Генерал коротко отвечает: "Распоряжение фюрера". Они уже понимают, что дело идет к суду. Они хотят спрятаться за спину Гитлера. Они хотят выйти сухими из моря пролитой ими крови. Но есть совесть народов. Есть справедливость. Германия должна быть наказана.
   Тех, что пытали, тех, что вешали, тех, что убивали стариков и детей, посадят на скамью подсудимых. Их найдут в немецких погребах. Их найдут на полюсе. Три великие державы поклялись: преступники не уйдут от кары. Их найдут в Патагонии. Их найдут с паспортами марсиан. Их найдут в париках.
   Те, что выполняли приказы, те, что повинны в злодейском нападении на двенадцать государств, те, что обстреливали дома Ленинграда, те, что угоняли девушек Украины, те, что морили голодом Грецию и глумились над вольностями Франции, - миллионы немцев узнают расплату. Они не будут в своих пивных пить пиво. Они не будут жрать колбасу в своих Свинемюнде и Швайнфуртах. Они будут отстраивать разрушенные города. Дробить камень. Таскать плиты. Рубить лес. Не хватит крови злодеев и пота грабителей, чтобы искупить содеянное ими.
   Семимильными шагами война идет к границам Германии. Трещат немецкие города под тоннами фугасок. Трепещут немцы и немки. Они слышат в ночи шаги богини, древней Немезиды.
   У справедливости широко раскрыты глаза. Эти глаза смотрят на Германию, и под холодным взглядом каменеет страна злодеев.

7 ноября 1943 г.
Эренбург И.Г. Война. 1941-1945. М., 2004. С. 510-513