Маршал Антонеску уже разучивает защитительную речь. Пока он ее произносит не перед судьями, а перед компаньонами по грабежу. Вот что говорит Антонеску:
   "В оккупированных областях румыны вели себя вполне гуманно. Мы заботились о русских детях, как о собственных, мы оберегали русские семьи, как наши..." Вероятно, маршал Антонеску вполне удовлетворен своим красноречием. Но ведь на суде говорит не только обвиняемый. На суде выступают и свидетели. Вот какую поправку к речи Антонеску вносит дневник румынского солдата Константина Базаджана: "Одесса, 24 октября 1941 г. Женщин и детей согнали в четыре деревянных сарая - в районе трамвайного депо. Подъехал автобус цистерна. Сараи были облиты керосином и подожжены. Женщины сбрасывали с себя горящую одежду, кричали. Дети плакали. Но все они сгорели". Я привел только одно показание. Их много: о массовых казнях в Бессарабии, о том, как румыны в одесских катакомбах травили людей газами, о виселицах в садах некогда безмятежного Крыма.
   А маршал Антонеску продолжает: "Есть на свете справедливость. Мы с доверием ждем последнего суда". Кого он думает обмануть? Тени сожженных? Историю? Да, на свете есть справедливость, и Антонеску вскоре это почувствует на своей шее.

28 января 1944 г.
Эренбург И.Г. Война. 1941-1945. М., 2004. С. 550-551