Сначала личный террор развивался как форма мести за товарищей. Но быстро проявил свои достоинства и стал целенаправленно использоваться в качестве орудия устрашения правительства, т.е. орудия достижения политических целей. Одним из идеологов террора выступал Николай Морозов, расплатившийся за свои взгляды четвертьвековым заключением: ""Неведомая никому" подпольная сила вызывает на свой суд высокопоставленных преступников, постановляет им смертные приговоры - и сильные мира чувствуют, что почва теряется под ними, как они с высоты своего могущества валятся в какую-то мрачную, неведомую пропасть... С кем бороться? Против кого защищаться? [...] Враги чувствуют [...] свое бессилие среди своего всемогущества. Политическое убийство - это [...] оружие, против которого не помогают им ни грозные армии, ни легионы шпионов. [...] Вот почему 3-4 удачных политических убийства заставили наше правительство вводить военные законы, [к чему] не принудили его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных и на каторге и в ссылке... Вот почему мы признаем политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом".
   Террор как основная форма политической борьбы не сразу получил признание народников. Будущие лучшие организаторы террористической работы поначалу страстно осуждали террор. Но ничего более убедительного предложить не смогли. Вспоминает Вера Фигнер, один из народнических вождей: "Когда Плеханов и Попов настаивали на сохранения старой программы и боролись против того, что они называли опасным увлечением, они обыкновенно упрекали товарищей в том, что боевые акты отвлекают молодежь от стремления жить и работать в деревне. Они не были правы: не террор отвлекал молодежь от деятельности в народе, а отсутствие результатов, как свидетельствовали те, кто этой деятельностью занимался: им нечем было похвалиться перед колеблющимися, нечем увлечь тех, кто хотел блага народа и ставил себе вопрос: как помочь ему, как и куда направить свою энергию, свои духовные силы? Все рассказы лиц, живущих в деревне, говорили одно: даже легальная культурная работа там невозможна; каждый деятель в деревне - в тисках урядника, волостного писаря, станового и исправника, и нет ему места в поле зрения этой вездесущей полиции".
   Разногласия становились всё более острыми. Летом 1879 г. произошёл раскол. Вместо "Земли и воли" появилось две организации. Сторонники сохранения пропагандистской тактики вошли в "Чёрный передел". Перевести это название на современный язык можно было бы как "крестьянский передел" или "всеобщий (уравнительный, справедливый) передел". Поднять крестьян на революцию "чёрнопередельцы" считали возможным только с помощью длительной пропаганды, постепенного развития народа. "Чёрный передел" не принимал никакого участия в терактах, но после убийства Александра II и эта организация попадёт под правительственные репрессии. Те, кто не успеет скрыться за границу, будут арестованы.
   Большую известность получила вторая наследница "Земли и воли" - "Народная воля". Эта организация значительно разрослась по сравнению с "Землёй и волей": она объединяла до 250 кружков (в 50 городах), около 2 тысяч человек, располагала 11 подпольными типографиями, издавала несколько газет. Вся эта машина должна была обеспечить захват народовольцами политической власти в стране и последующее установление парламентской демократической республики.
   В августе 1879 года народовольцы объявили в своих газетах о вынесении Александру II смертного приговора и начали приводить его в исполнение. Всякое убийство государственного представителя - полагали революционеры - расшатывает доверие к государству, подрывает его мощь. Убйиство же царя как высшего представителя государственной власти нанесёт империи смертельный удар, вскоре после которого Романовых сметёт революция.
   В течение следующих полутора лет народовольцам удалось совершить несколько опасных покушений, после которых царь только по стечению случайностей остался жив. А ведь покушались не только на царя, но и на других высокопоставленных чиновников, нередко - удачно. Это создало напряжённую обстановку. 1878-1880 годы современники вспоминали не иначе, как "смуту".

назад

вперёд