Итоги выборов

 

Седьмодекабрьская Дума, как зеркало русского общества

 

   В идеале (или в оптимуме) парламент своим составом должен представлять все значимые общественно-политические или идейно-поли­тические силы общества в их реальном числен­ном соотношении. И седьмодекабрьская Дума именно этому критерию полностью соответст­вует. Главной политической силой России (и главным субъектом российской политики), ее правящим классом является бюрократия (иное название — просто «власть»). И партия власти «Единая Россия» имеет в Думе половину депутатских мандатов.

       Второй по суммарной численности пакет думских мандатов, правда, разбросанных по разным партиям, – у национал-державников (или государственников): это часть «Единой России», и часть КПРФ, и часть ЛДПР, и нако­нец, собственно национал-державническая партия (блок) «Родина». Державничество — первая по значимости политическая идеология, объединяющая де­сятки миллионов людей в сегодняшней России. Но организационно она менее оформлена, чем бюрократия (или бюрократическая идеология, суть которой: наш интерес — наша власть), по­тому и не смогла собрать всех своих последова­телей под одной партийной крышей. Впрочем, если бы предвыборная кампания длилась не ме­сяц, а месяца три и «Родине» была бы передана хотя бы 1/10 информационного ресур­са, выделенного «Единой России», еще неиз­вестно, кто бы стал главным победителем вы­боров.

   Третья по реальной мощи идейно-полити­ческая сила в России — коммунистическая, представленная, естественно, КПРФ. Из-за гру­бейших ошибок в стратегии и тактике то ли всей верхушки КПРФ, то ли лично Геннадия Зюга­нова от коммунистического электората удалось отколоть значительную часть державников (так сложился блок «Родина»). Результат КПРФ упал вдвое (в сравнении с предыдущими выбо­рами), но место в парламенте ей все равно бы­ло забронировано.

   ЛДПР — несколько искусственная, сложен­ная лишь благодаря личным талантам Влади­мира Жириновского партия, надстроенная не над протестным электоратом. Как ошибочно считают, протестного электората у нас гораз­до больше, чем участвует в выборах. Часть это­го электората находится, например, в КПРФ. А ЛДПР — это то же державничество, но только безыдейное, не знающее, какую экономиче­скую модель нужно выбрать.

   В этой связи, кстати, можно сказать, что все четыре партии, прошедшие в Думу, — это державнические партии, ибо державничество – абсолютно доминирующая идеология в сегод­няшней России. Но как раз экономическая составляющая державничества у четырех партий-победитель­ниц разная.

   Итак, ЛДПР — безыдейное державничество: держава (империя) первична — экономический базис любой. «Единая Россия» — державничество плюс наша власть плюс наш капитализм (тоже не слишком идейно). КПРФ — державничество плюс социалисти­ческий капитализм (советского типа). «Родина» — национал-капитализм (т. е. капитализм не транснациональных корпора­ций, а наших, отечественных, а потому и соци­ально-ответственных). Идеологии националь­ного капитализма не чужда и «Единая Россия», просто там неизбежно превалирует акцент на сохранение своей власти.

   Между прочим, в 1994 г. победу нацио­нал-капитализма в России предсказывал в сво­ей статье, которая так и называлась: «Национал-капитализм», — известный русский националист Александр Севастьянов. Как в воду глядел.

 

А где же остальные?

 

   А остальных так мало в обществе, что и мес­та в Думе им не нашлось. Иных классов, кроме правящего, у нас нет. Нет и их представительства в парламенте. Миф о среднем классе, который по оценкам некото­рых социологов, политилогов и экономистов составляет чуть ли не 25 % трудоспо­собного населения страны, есть, а самого сред­него класса – нет.

       Есть наиболее богатая часть правящего класса, ориентированная не на этатизм, а на ли­берализм и индивидуализм, она и дала резуль­тат СПС — меньше 5 %. Почему раньше было больше? Потому что раньше (в 1999-м, ко­гда уже был СПС, и еще раньше, когда либералы выступали под иными торговыми марками) ли­бералы-избиратели знали, что либералы-политики входят в правящий класс и пользуются там большим влиянием. С 2000 по 2003 г. ощущение того, что знание это соответствует реально­сти, стало истончаться. В 2003 г. так считали уже только тугодумы. Арест Ходорковского от­крыл глаза и им. Поэтому либералы-прагматики (т. е. биз­несмены) переметнулись на сторону власти. И за СПС проголосовали только либералы-идеа­листы, т. е. нищие либералы (такие тоже есть).

       «ЯБЛОКО» — партия русских интеллиген­тов, на каждых последующих выборах в Думу теряло по 1 % электората. В 1999 г. оно подошло к результату в 5,5 или 5,6 %... Соответственно в 2003 г. результат должен был быть 4,5 %. Так и случилось. Просто потому, что современ­ное российское общество, в отличие от прежне­го советского, интеллигенцию ни как класс, ни как социальную прослойку не воспроизводит. Электорат «ЯБЛОКА» просто вымирал.

   Такой профессионально-социальный слой, как российское крестьянство, — единственный из профессиональных слоев, с которым систе­матически, пусть не очень хорошо, работают партийные и квазипартийные структуры, мог бы дать аграриям полноценную фракцию в Ду­ме, — как это один раз уже было, в 1993 г. Но у Аграрной партии Михаила Лапшина часть электората отобрало проединороссовское Рос­сийское аграрное движение.

   Более никаких иных хоть в какой-то степе­ни структурированных общественно-значи­мых трупп, слоев, классов в российском обще­стве нет. Следовательно, нет и партий, набира­ющих больше 4 % голосов избирате­лей. Следовательно, нет и не может быть их представительства в парламенте (ни реального, ни потенциального).

Третьяков В. // Рос. газ. 2003. 11 дек.

 

Электоральные метаморфозы

 

   Конечно, наци­оналистические  лозунги того же самого Жириновского не потеряют своей актуальности,  потому что не он их приду­мал. Владимир Вольфович во всеуслышание заявил лишь то, что в последнее время произносили обнищавшие, разуверившиеся низы. Но есть одно «но». Власть, желая с помощью бесноватого, но вполне управляемого либе­рал-демократа обезоружить путающихся под ногами ле­вых, озвучила идеи, которые, до недавнего времени при­людно излагать было как-то не принято. Общество – не оркестр, где все меняется по мановению дирижерской па­лочки. Поэтому политики, ко­торым придется участвовать в президентской кампании, по всей видимости, не смогут обойти лозунги с национали­стическим душком. Любой, кто захочет получить хотя бы мизерные голоса избирате­лей, должен стать «чуточку Жириновским», на фоне ко­торого действующий прези­дент и фаворит мартовской гонки покажется эталоном здравомыслия и политкорректности. За что ему и воз­дастся.

   В последние дни немало слов (в основном, восторжен­ных) сказано о поражении коммунистов. Очередной оси­новый кол, крах, о котором объявлял Чубайс еще в 1996 г., отложенная смерть... Ес­тественно, сами коммунисты объяснили конфуз 7 декабря коварством пресловутого ад­министративного ресурса, ко­торый на этот раз был задей­ствован Кремлем в невидан­ных масштабах. И эти попре­ки справедливы. Со времен Горбачева не было партии (имеется в виду «Единая Россия». — Сост.), в которую влилось все, без ис­ключения, отечественное чи­новничество. Не было столь тотального контроля за СМИ. Не было такого привлечения «под ружье» спецслужб. Но...

   На нынешних выборах поя­вилось впечатление, что КПРФ достали из морозиль­ника, в который лидеров за­сунули лет 10-15 назад. Ни новых лиц, ни но­вых идей, ни новых лозунгов. И тактика все та же – пассив­ная кампания, сориентиро­ванная, в основном, на лиде­ра. По сути дела Г. Зюганов вел диалог с электоратом партии начала 90-х гг. прошлого века. А он претер­пел естественную убыль. Именно потому от выборов к выборам и происходит сниже­ние результата.

   И еще: коммунисты потеря­ли монополию на «вскрытие язв». Вы обратили внимание, что кандидаты «Единой Рос­сии» приняли на вооружение политическую лексику комму­нистов? Речи про зарвавших­ся олигархов, думающих толь­ко о своем кармане. Про казнокрадов, место которым за решеткой. Про природные ресурсы, которые должны ра­ботать на общество, а не на чей-то личный карман. Про Запад, который пора поста­вить на место... Зюганов стал всего лишь одним в этом хоре голосов. Но в отличие от ле­вых, «единоросы» имели воз­можность, кивнув на прези­дента, достать козырь: мол, мы не только говорим и разо­блачаем, мы еще и делаем! Даже бабушки и дедушки, столько лет шедшие за Зюга­новым, подрастерялись...

       Впрочем, растерялись и молодые. Дума осталась без либерального крыла. То, что это плохо, – понятно всем. Но что толку только сетовать? Нужно понять первопричину. А она такая же, как у комму­нистов, — электоральная.

   Что случилось с «Ябло­ком»? Разговоры про уста­лость избирателей от Г. Явлин­ского — ерунда. Так можно сказать про любого политика федерального масштаба, ес­ли, конечно, он только вчера не приехал из Санкт-Петер­бурга. Проблема в другом. Партия «Яблоко» возникла как продукт демократическо­го брожения российской ин­теллигенции (на Западе бы сказали — интеллектуалов). Но приход в Кремль В. Путина у многих ее представителей породил еще не вполне забы­тое желание быть подле вла­сти. В результате от того, что мы назвали «демократиче­ской интеллигенцией», оста­лись крохи, которые и собра­ли «яблочники» на прошедших выборах. В этом смысле, если ничего не изменить, «Яб­локо» — партия исчезающего электората. Он у нее вновь появится, но не раньше, чем все российское общество пресытится идеями «сильной руки» и разуверится в полити­ке замены корыстолюбивых старых олигархов новыми, со­циально ответственными.

   СПС тоже переживает электоральный кризис. Лиде­ры этой партии более других говорили о том, что защища­ют права новых собственни­ков и их собственность. А что на самом деле? Ни с кем, кроме Чубайса и близких к нему энергобаронов, эта партия не связана. Более то­го, — она никому из капитали­стов как «политическая кры­ша» и не нужна! Практически весь российский бизнес, от очень крупного до едва види­мого, рожден путем номенк­латурного оплодотворения. Он и по сей день всеми сво­ими нервами и сухожилиями связан с большими и малыми столоначальниками. Они – его защита, они — выразители его политических устремле­ний, а не какие-то Немцов с Хакамадой. Если бы чиновни­чество, получив сигнал свыше, ринулось в СПС, тогда и биз­нес встал бы под эти партий­ные знамена. А так получи­лось, что правые – выразите­ли главным образом экзальтированной молодежи, которой заморочили голову тем, что «каждый из вас сможет стать Чубайсом» и летать на само­лете с кожаным салоном. Этим-то и отличается пораже­ние «Яблока» от поражения СПС: у Явлинского (или того, кто придет ему на смену) ра­но или поздно появится свой электорат, а у Немцова с Ха­камадой – никогда. Они со своими идеями никак не впи­сываются в номенклатурный капитализм, к созданию кото­рого сами, кстати, приложили руку.

Вощанов П. // Трибуна. 2003. 16 дек.

 

Шло соревнование кто социалистичнее

и кто патриотичнее

 

   Все партии, кроме СПС,  «танцевали на программной площадке КПРФ», т. е. непотреб­ным образом выдавали лозунги КПРФ за свои. И «Медведь» свою истинную программу от общества тщательно скрывал, отказавшись от участия в теледебатах. Грызлов, перелетая с места на место, ведь говорил не о распродаже земель и лесов о стопроцентной оплате жилья и о сохранении «автогражданки». Он говорил о защите здравоохранения, образования науки и культуры. То есть речи, которые обычно все слышали от… КПРФ. На поле КПРФ топтались и Глазьев, и Жириновский. Все только что красными флагами не размахивали...

   По сути дела, соревнование шло кто... социалистичнее и кто патриотичнее. «Единая Россия» свою рыночно-прозападную программу засунула подальше. Поэтому и получила поддержку. А СПС с «Яблоком» свои прозападно-рыночньк настроения не скрывали. И — пролетели. Так какие же настроения общества выявили выборы? Левопатриотические!

   Тетекин В. // Сов. Россия. 2003. 11 дек.